Иоанн Павел проанализировал «профессиональный кризис» и особенно современный способ распознавания своего призвания. Распознавание священнического призвания, заявил он, не является предметом выбора достойной карьеры. Это плод «необъяснимого диалога между Господом и людьми, между любовью Господа, Который зовет, и свободой личностей, которые с любовью отвечают Ему». Священническое призвание — призвание быть с Господом, а не с личностью. Это призыв, идущий от Бога, а не средство реализации амбиций внутри Церкви. Священство, понимаемое как средство «наделения властью» личностей, совершенно чуждо Иоанну Павлу II и мнению Собора по этому поводу. Равно как и любое представление о священстве как о членстве в клерикальной касте.
В то же время «призыв» к священству должен быть услышан и оценен Церковью. Никто не может претендовать на «право» быть рукоположенным только на основе личного распознавания. Церковь через местного епископа решает, является ли «призыв» соответствующим. Епископ и подчиненные ему священники, в свою очередь, имеют серьезные пастырские обязательства проповедовать и учить священству как возможному призванию. Но ответственность за это лежит не только на священниках и епископах: «всем членам Церкви без исключения дана милость и ответственность искать свое призвание».
«Pastores Dabo Vobis» указывает, что подготовка священников должна быть более тщательной, с упором на приоритет духовного формирования и требований академического совершенствования в философии и теологии. Во многих странах, пишет Иоанн Павел, священники служат самым образованным мирянам. Священники, которым не хватает интеллектуальной зрелости и неослабевающего интереса к теологии, не смогут сделать Евангелие «удовлетворяющим законным требованиям человеческого разума». Священники должны изучать теологию как дисциплину «предназначенную питать веру», пишет он, потому что она, по существу, является средством воспитания более глубоких личных и общественных отношений с Иисусом Христом. Теология может «знать» многое, но то, что она должна стремиться узнать прежде всего, — это Иисус Христос. Смысл семинарского обучения должен пониматься, заявляет Папа, на основе библейского рассказа о Христе, Который, призвав Своих апостолов, увел их от мира, чтобы дать им время на обучение и становление личности. То, что этот принцип не всегда применялся в семинариях, понятно и так. Основываясь на Евангелии, Иоанн Павел предлагает сделать этот принцип сущностью семинарий третьего тысячелетия.
РАЗМЫШЛЕНИЯ БУДУЩИХ ВЕКОВ
Одним из наиболее интересных и редко комментировавшихся аспектов понтификата Иоанна Павла II был его исключительный успех в наборе будущих священников. Он — «лучший руководитель набором призванных, которого когда-либо знала Церковь», как сказал один куриальный кардинал. Поскольку научных исследований по этому вопросу пока проведено не было, фраза кардинала выглядит по меньшей мере анекдотичным порождением его собственного опыта. Семинарии сегодня переполнены молодыми людьми, которые совершенно честно говорят, что именно личный пример Иоанна Павла привел их к осознанию своего священнического призвания. Почему так? Ответ на этот интересный вопрос предполагает еще один ключевой аспект индивидуальности и образованности Иоанна Павла.
Ключ можно найти в замечании одного бывшего ректора семинарии: …человек волен решить отдать свою жизнь священству, но не вопросительному знаку». Анализ показывает, что неразбериха в определении священства, которая последовала за Ватиканом II, подняла так много вопросов о природе и функциях священников, что сделала священство малопривлекательным для многих молодых людей. Путем оживления представления о священстве как о духовном призвании, а не церковных функциях, Иоанн Павел поставил перед молодыми людьми героическую задачу, и от ее выполнения многие не смогли отказаться.
Толчок, который Иоанн Павел дал будущему римско-католическому священству следующих двух или даже большего количества поколений, все же больше, чем просто вдыхание новой жизни в древнее представление о священнике, как об alter Christus — «другом Христе». Сыграла свою роль и убедительность личного примера. Для архиепископа Эдвина Ф. О’Брайена «личный пример священства Папы является составной частью и духовным наполнением его теологических утверждений» и имеет «самое большое значение» для того, чтобы сделать священство исключительной возможностью добиться успеха в земной жизни, стоящей над мириадами других возможностей. Личный пример позволил также дать убедительный ответ на вопрос: стоят ли «талант и пастырство» священника, описанные Иоанном Павлом в своих трудах о призвании, принесения в жертву семейной жизни и личной независимости, которые священство влечет за собой. Кароль Войтыла прожил невероятно полную человеческую жизнь как священник, придерживающийся целибата по обету послушания.
Реформа семинарий, рассмотренная в «Pastores Dabo Vobis», потребует много времени. Вопреки распространенному представлению Римско-Католическая Церковь не управляется, как хорошо организованная армия, в которой решения, принятые наверху, по цепочке команд быстро и эффективно передаются и выполняются соединениями, дивизиями, полками, батальонами, ротами и взводами. Местные епископы, которых не вдохновили образы новой евангелизации, или те, кто не разделял теологию священства апостольской проповеди Иоанна Павла, а то и не желал браться за укрепление профессорско-преподавательского состава семинарий, могли препятствовать или даже блокировать внедрение предписаний. Многие теологи из профессорско-преподавательского состава семинарий не приняли представления Иоанна Павла II о рукоположенном духовенстве с распростертыми объятиями. Когда это поколение деятелей сойдет со сцены, новое поколение, менее уязвленное постсоборными баталиями, возможно, пожелает взглянуть свежим взглядом на идеи и предписания Иоанна Павла и увидит в них путь от справедливо раскритикованного клерикализма. Тому, что этот процесс уже начался, имеется еще одно, почти анекдотическое свидетельство. Семинарии, которые приняли к руководству «Pastores Dabo Vobis» и чьи профессора учат теологии священства, на котором базируется проповедь, имеют тенденцию к росту, в то время как семинарии, сопротивляющиеся реформам Иоанна Павла, не претерпевают никакого развития или умирают. Растущие семинарии, уверенно настроившиеся на представления Папы, можно найти даже в тех странах, где кризис священников был наиболее острым, — в Соединенных Штатах и в Голландии. Интересный, если не решающий факт.
Толчок, данный «Pastores Dabo Vobis», будет в полной мере оценен только где-нибудь в середине двадцать первого столетия. Но то, что «Pastores Dabo Vobis» является отправной точкой и требует внимания, признается фактически всеми, кроме самых непримиримых ее критиков.
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ДЖЕМЕЛЛИ
В течение некоторого времени Иоанн Павел страдал от внезапных болей в кишечнике, и его врач, доктор Ренато Буззонетти, обратился за советом к доктору Франческо Круцитти, который 13 мая 1981 г. сделал операцию, спасшую Папе жизнь. После обследования в Апостольском дворце Круцитти решил, что необходимо стационарное исследование. Во время Богородичной молитвы, обращаясь к собравшимся на площади Святого Петра в воскресный полдень 12 июля 1992 г., Папа объявил, что в этот же день отправляется в больницу Джемелли, и попросил молиться за него. Позднее тесты показали наличие новообразования в толстом кишечнике, и рано утром 15 июля Иоанну Павлу сделали операцию. Во время четырехчасовой процедуры были удалены большая доброкачественная опухоль и несколько камней из желчного пузыря. Лабораторные исследования опухоли выявили небольшой «центр» атипичных, но не злокачественных клеток. Операция прошла успешно, дальнейшей терапии не требовалось, и Иоанн Павел уже на следующий день встал с постели и сидел в кресле. В воскресенье 19 июля, во время «Богородичного свидания», как он сам называет встречи с римлянами и паломниками, его обращение транслировалось в записи. 28 июля Папа покинул больницу и продолжил восстановление здоровья в Кастель-Гандольфо. Три недели спустя он полетел в Лорензаго-ди-Кадоре в Доломитовых Альпах, где более двух недель набирался сил и отдыхал в коттедже. 2 сентября Папа возвратился в Кастель-Гандольфо.
