Ньюаркская проповедь Папы подчеркивала мультиэтническое наследие католицизма в Америке и необходимость социальной солидарности. Его описание особенностей американского характера предполагало, что он изучал историю американской демократии:
— Первые американцы гордились своим стойким чувством индивидуальной ответственности, но это не привело их к построению радикального индивидуалистического общества. Они построили общество, основанное на общине, с великой открытостью и чувствительностью к нуждам своих соседей.
Находясь недалеко от побережья, Папа заметил, что «здесь поднимается всем известный береговой знак, который стоит, как терпеливый свидетель американской традиции гостеприимства, говорящий нам нечто важное о нации, которой Америка стремится быть».
Статуя Свободы служила напоминанием о том, что «Соединенные Штаты призваны быть гостеприимным обществом, доброжелательной культурой». Сегодня, продолжал он, «чужаком» оказалось нерожденное дитя, чужаком, который будет доброжелательно принят и введен в круг социальной защиты вместе с иммигрантом, бедным, старым и убогим — всеми теми «другими», которых он защищает в ООН.
Папская месса в пятницу была отслужена на местном ипподроме для прихожан из Бруклинской епархии. В проповеди Папа вернулся к одной из своих излюбленных тем: необходимость культуры, которая заботится о семье, и правовой системы, которая ее защищает. В тот же день Иоанн Павел посетил семинарию Нью-Йоркского архиепископства в Йонкерсе, где отслужил вечерню с преподавателями и студентами. В субботу, 7 октября, ежемесячная папская молитва Первой субботы была проведена в соборе Святого Патрика, после чего Папа благословил новые офисы своих представителей в ООН. Месса в нью-йоркском Центральном парке ранее, в субботу утром, показала несколько наиболее замечательных примеров его паломничества.
Пятидесятиакровая Большая лужайка парка превратилась в собор под открытым небом. По сообщению «Нью-Йорк таймс», «утро было неземной красоты, с серой дымкой, оттеняющей листву парковых деревьев, тронутых багрянцем и золотом, а верхушки деревьев качались, будто волны прокатывались в зеленом море». Четыре хора и солисты из городских оперных трупп обеспечили песнопения для мессы.
Иоанн Павел опять начал проповедь со ссылки на денверский сюрприз 1993 г., но быстро переключился на теперешнюю аудиторию:
— Я знаю, это не Денвер, это Нью-Йорк! Великий Нью-Йорк!
Они улыбнулись, и бывший актер студенческого театра продолжил игру перед театральной столицей мира, словно он провел всю жизнь на сцене. Его проповедь была служением человеческой любви, которой он научился в ходе общения с молодыми парами, готовящимися к браку. Каждая подлинная человеческая любовь, сказал он, «является размышлением о Любви, которая есть Сам Господь, до точки, где Первое послание святого Иоанна говорит: «Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Ин. 4. 8)».
Эта тема привела к рассуждению о первых трех счастливых таинствах, упоминаемых в молитве: Благовещении Марии, Ее посещении кузины Елизаветы (матери Иоанна Крестителя) и Рождестве. Внезапно Папа, который с детства любил Рождество, поднял глаза от подготовленного заранее текста и начал говорить об одном из своих самых любимых польских рождественских хоралов, а потом начал непринужденно его напевать:
— В тишине ночи слышен голос: «Подымайтесь, пастухи, для вас родился Бог! Спешите в Вифлеем встретить Господа».
Огромная толпа собравшихся снова взорвалась громом одобрения. Папа, склонив голову набок, подождал, пока стихнут аплодисменты, приложил руку к щеке и с нарочитым удивлением заметил:
— Подумать только — вы даже не знаете польского.
Последовал новый шквал аплодисментов. Как сказал ему два месяца спустя один из присутствовавших, это было великолепной имитацией американского комика Джека Бенни.
Но происходящее в тот день нельзя назвать комедией, хотя смеха было достаточно. Польский рождественский хорал, сказал Папа, поведал о том же, что и хорал, который знает любой в Центральном парке, — «Тихая ночь». Это известие о том, что Сын Божий стал человеческим существом и поэтому люди тоже могут стать святыми.
— Эта песня, — подвел итог Иоанн Павел, — помогает нам не бояться.
Утром в воскресенье, 8 октября, Папа прилетел в Балтимор, штат Мэриленд, первую католическую епархию в независимых Соединенных Штатах. В бодрящем, чистом осеннем утре его проповедь на мессе на городском бейсбольном стадионе «Карден йардз» звучала как призыв внимательно прочитать знаки этого особого американского времени: «свидетельства христианской веры принимают различные формы в различные моменты жизни нации. Иногда вера в Христа будет означать выявление полного значения самых благородных усилий культуры, полноту, которая проявляется в Христе. В другие времена приверженность Христу означает вызов этой культуре, особенно когда угроза нависает над истиной о человеческой личности».
Сто тридцать лет назад, напомнил Иоанн Павел, Авраам Линкольн спросил в своем Геттисбергском обращении, «суждено ли нации, которая зародилась свободной и торжественно провозгласила, что все люди созданы равными, прожить долгую жизнь». Это, сказал Иоанн Павел, был вопрос для всех поколений американцев. Поскольку «демократия не может быть прочной, не разделяя ответственности за определенные моральные истины о человеческой личности и человеческом обществе». Все американцы, подытожил Папа, должны помнить, что эта «свобода состоит не в том, чтобы делать что хочется, но в наличии права делать то, что следует».
Приглашенный Балтиморским кардиналом Вильямом Килером, Иоанн Павел позавтракал с местными бедняками в благотворительной столовой архиепископства «Хлеб наш насущный», расположенной дверь в дверь с базиликой Успения, первым собором в Соединенных Штатах и шедевром американской архитектуры федерального периода. На встрече в тот же день в новом городском соборе Марии, Матери нашей, Папа защищал права американцев вносить религиозно обоснованные моральные аргументы в общественные дебаты, подтверждая межрелигиозный диалог Церкви с иудаизмом и исламом и устанавливая критичную историческую взаимосвязь дебатов об абортах и эвтаназии. Прежний архиепископ Балтиморский, кардинал Лоуренс Шехан, стал героем в 1960-е гг., защищая гражданские права чернокожих американцев против громогласной, а иногда и опасной оппозиции. Когда кардинал делал это, сказал Папа, «он выражал моральную истину о равной ценности перед Господом всех живых существ». То же убеждение «должно заставить всех вас сегодня защищать права на жизнь любого человеческого существа от зачатия до естественной смерти, заботиться и защищать нерожденных и всех тех, кого другие могут считать «непригодными» или «нежелательными». Этот моральный принцип не чужд Америке, но взывает к самому началу нации».
АРГУМЕНТ ИЗНУТРИ
Визит Иоанна Павла в Соединенные Штаты в 1995 г. обоснованно считался самым удачным из его американских паломничеств. Пресса, возможно, сдерживаемая критикой ведущих журналистов на освещение средствами массовой информации Всемирного дня молодежи-93 в Денвере, была менее сосредоточена на «каноне» раскольников (контрацепция, аборты, разводы, женщины-священники) и более склонна серьезно воспринять часто повторявшийся призыв Иоанна Павла, что Америка должна переосмыслить отношение к своим моральным истокам. Проявлялся также и определенный здоровый скептицизм, на этот раз о выборочном изучении общественного мнения и того, что оно обнаружило в католических взглядах в отношении Папы и «канона». Как писал фельетонист и телевизионный комментатор Поль Джигот в начале визита: «Вашингтон пост» и Эй-би-си так представляют себе голосование о Втором Пришествии: девяносто процентов американцев считают, что оно произойдет, но каждый третий сомневается относительно его времени».
