Обращение Папы к ООН неофициально получило хорошие отзывы. Передовица «Уолл-стрит джорнэл» похвалила Иоанна Павла за заполнение «пустот» современных общественных выступлений о поведении и ответственности. Речь в ООН, замечает «Джорнэл», была «не просто набором фраз». Скорее это был «аргумент… который делает природное достоинство человеческой личности центром существования — для семей, обществ и наций…» «Балтимор сан», газету с совершенно другой по сравнению с «Джорнэл» политической ориентацией, также впечатлило утверждение Папы, что «мы живем не в иррациональном или бессмысленном мире». Заявление Иоанна Павла, что культура подлинной свободы и цивилизации, достойная человеческой личности, должна быть построена в следующем столетии, было «больше, чем счастливой сказкой», поскольку основывалось на том, что Папа назвал «истиной, начертанной в сердцах человеческих, истиной, которая может быть понята разумом и может, таким образом, формировать основной глубокий и всемирный диалог людей о направлении, которое они должны придать своим жизням и своей деятельности». Это были, делает заключение «Сан», «слова ободрения в эпоху, которая болезненно нуждается в ободрении» среди всепроникающего «мрачного, детерминистского взгляда на жизнь».
Причиной гораздо более позитивной реакции, которую Иоанн Павел встретил в Соединенных Штатах в 1995 г., послужили несколько факторов. В отличие от 1987 г. паломничество-95 касалось главным образом дел американской Конференции епископов. Да и времена изменились. Столкнувшись с затруднительными нравственными проблемами, публика и пресса оказались подготовленными для более назидательного морального руководства, чем то, что было предложено им американскими политиками. Возможно, более важно то, что обращения Иоанна Павла базировались на историческом опыте Соединенных Штатов. Американцам на их ошибки указывал не посторонний человек, цитирующий чуждые нормы, а религиозный и моральный лидер. Обратившись к великим моментам американской истории, он призвал американцев жить так, как они сами для себя установили. Такой подход создал каркас всего визита, от ньюаркского кафедрального собора 4 октября до церемонии проводов в международном аэропорту Балтимора и Вашингтона вечером 8 октября. Ключевая тема этого обращения не сильно отличалась от темы 1987 г. Но каркас был другим, и в этом заключалось значительное отличие.
Авиакомпания TWA переоборудовала салон первого класса лайнера «Боинг-767-300» под папские покои для обратного полета в Рим и предложила тщательно разработанное обеденное меню, включавшее седло барашка, говядину по-веллингтонски, перепелок, палтуса и фазана. Инструкции, данные отцом Робертом Туччи по поводу меню Папы во время поездки, гласили, что не должно быть «никакого льда, никаких специй», но их проигнорировали из-за желания авиалиний быть как можно более гостеприимными. Иоанн Павел съел немного супа, салат из морепродуктов, спаржу, клубнику, выпил бокал шампанского и отправился спать, не посмотрев ни одного из трех фильмов, которые были ему предложены. Неделя прошла хорошо, Папа устал, и, как всегда, в Риме его ожидали дела.
ДАР ПОСВЯЩЕНИЯ
Некоторое время спустя после возвращения из ООН и Соединенных Штатов Иоанн Павел начал серию воскресных Богородичных обращений, рассматривающих документы Второго Ватиканского Собора через тридцать лет после начала его четвертой сессии. Следуя модели, которой он руководствовался в интерпретации Собора с середины 1960-х гг., обращения начались с размышления о «Lumen Gentium», Догматической конституции о Церкви как ключе к Собору. Далее последовали размышления о «Gaudium et Spes», пастырской конституции о Церкви в современном мире. 8 ноября 1995 г. в Зале Синодов состоялось торжественное празднование тридцатой годовщины «Gaudium et Spes».
12 ноября Папа издал апостольское послание в честь четырехсотлетия Брестской унии, которая ввела греко-католиков Украины в полную общность с Римом. Даже в то время, когда он продолжал упорно стремиться к новым отношениям с Русской Православной Церковью, Греко-Католическая Церковь Украины всегда оставалась в мыслях и сердце Иоанна Павла. Это новое послание подчеркивало историческую реальность украинского католицизма как Церкви мучеников и обращалось к греко-католикам с просьбой, пока воздаются хвалы Господу за их историческую верность наместнику Петра, «понять, что сегодня та же самая верность обязывает Греко-Католическую Церковь поощрять объединение всех Церквей». Верность прошлому, которая так часто вела к преследованиям и мученичеству, должна быть «жертвой, предложенной Господу для того, чтобы умолить его о желанном объединении» католицизма с восточными христианами в конце второго тысячелетия. Почитание современных мучеников одновременно с открытием нового экуменического диалога было хрупким балансом, которого следовало достигнуть, надеждой, которую, возможно, легче провозгласить, чем реализовать.
Другая ситуация, казалось бы, неразрешимая, сложилась в Ливане. На этой ситуации Иоанн Павел пытался удержать внимание мирового общественного мнения со времени его обращения в Отранто в октябре 1980 г. Если мир отказывается принимать страдания Ливана серьезно, Церковь должна сделать это в силу исторической связи христиан с землями, где ходил Христос. Специальная Ассамблея Синода епископов для Ливана собралась с 26 ноября по 14 декабря. На заключительной проповеди на торжественной мессе в соборе Святого Петра Папа процитировал Евангелие от Луки о проповеди Христа в Ливане. Он настаивал, что Заповеди Блаженства, которые Господь произнес около Тиры и Сидона, и особенно последняя: «Блаженны вы, когда возненавидят вас люди… за Сына Человеческого! Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах…» (Лк. 6.22–23), — являются «фундаментальной программой» для шести католических общин различного обряда в разделенной стране. Восстанавливая страну, сказал он в заключение, «вносите любовь во все!» Заключительное заявление Синода также настаивало на восстановлении национальной независимости и суверенитета. И эта другая надежда, казалось, была обречена на разочарование в обозримом будущем из-за кровавой региональной политики и амбиций Сирии.
То, что мир считал некоторые ситуации безнадежными, никогда не казалось Иоанну Павлу причиной, чтобы Церковь сохраняла молчание. Он издал пятнадцать публичных призывов к миру по Боснии и Герцеговине в 1995 г. и продолжал привлекать мировое внимание к межплеменной резне в Руанде и Бурунди. Папа также пытался обратить международное общественное внимание на проблемы, которые имели тенденцию уйти в тень с исторической сцены, как Сьерра-Леоне или Судан. В январе 1996 г. Папа отправил архиепископа Клаудио Челли со специальной гуманитарной миссией в Северную Корею. Месяц спустя кардинал Роджер Эчегари выехал в Джакарту (Индонезия), чтобы попытаться найти дипломатическое разрешение, если необходимо, кулуарным путем, продолжающимся столкновениям в Восточном Тиморе. За три недели до отбытия Эчегари Папа достиг одного дипломатического успеха. 1 февраля он принял президента Мексики Эрнесто Зедилло, прибывшего с первым в истории официальным визитом главы мексиканского государства в Святой Престол.
«КАК ТАМ ПАПА?»
Хотя Иоанн Павел 6 января рукоположил четырнадцать новых епископов в соборе Святого Петра, а на следующий день окрестил двадцать младенцев в Сикстинской капелле, обращение к ООН и американское паломничество осенью 1995 г. напомнили миру о его проблемах со здоровьем. Когда посетители и друзья спрашивали, как он себя чувствует, Папа иногда отвечал грустной шуткой:
