По мнению ряда обозревателей, Фидель Кастро, чье настроение часто менялось от задумчивого до угнетенного, выглядел как человек, желающий исповедаться единственному человеку в мире, которому позволило бы исповедаться его эго. Хотя, насколько известно, этого и не произошло, сам факт визита Папы и отклик, вызванный им у кубинцев, наглядно опроверг один из легендарных революционных тезисов Фиделя: «История меня оправдает». Два человека, посвятившие свои жизни двум идеям, — и один из них, казалось, чувствовал, что другой сделал правильный выбор. Иоанн Павел знал, что его преемником будет католик; Фидель Кастро не имел оснований для уверенности в коммунистическом будущем Кубы.
Некоторые даже проводили параллель между визитом Папы и просьбой императора Генриха IV об отпущении грехов, обращенной к папе Григорию VII в Каноссе в 1077 г. Но это было не совсем верно. У Иоанна Павла не требовали власти, чтобы сместить тираническое правление, и Кастро не был христианским принцем. Пять дней, проведенных Папой в Гаване, продемонстрировали нечто, идущее гораздо дальше Каноссы. На рубеже третьего тысячелетия учение Церкви, как всегда описывает его Иоанн Щвел, — учение об истине о человеческой личности, найденное в Евангелии, — имело гораздо большую силу, чтобы зажигать национальное обновление, чем сила проклятий.
В этом была связь между Польшей 1979 г. и Кубой 1998-го.
НЕРАЗРЕШЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ
Когда в первое воскресенье рождественского поста, 1 декабря 1996 г., официально начался трехлетний период подготовки к Великому юбилею 2000, Иоанн Павел II вновь вернулся к нескольким сложным проблемам, где во время его понтификата так трудно было добиться успеха.
ВЬЕТНАМ
Марксизм-ленинизм, возможно, кончился как исторически жизнеспособное учение для управления современными обществами, но тоталитарные правительства кое-где еще оставались у власти. Иоанн Павел годами трудился, чтобы улучшить церковную ситуацию во Вьетнаме и начать диалог с коммунистическими правителями страны. Вьетнам добился впечатляющих экономических результатов со времени окончания второй индокитайской войны в 1975 г. и в 1995 г. возобновил нормальные дипломатические отношения с Соединенными Штатами. Но до сих пор местные христианские проповедники в этой стране могли быть приговорены к трем годам тюремного заключения за «нелегальную религиозную пропаганду», если руководили изучением Библии для десятка взрослых.
Иоанн Павел ярко продемонстрировал свое отношение к Церкви во Вьетнаме, когда на большой церемонии под открытым небом на площади Святого Петра 19 июня 1988 г. канонизировал 117 вьетнамских мучеников XVII–XIX вв. Кардинал Роджер Эче-гари трижды бывал во Вьетнаме по просьбе Иоанна Павла — один раз в 1989 г. и дважды в 1990-м, — чтобы передать поддержку Папы местным епископам и выяснить, каким образом можно вести переговоры с правительством. Непрекращающиеся репрессии по отношению к христианам и их общинам, а также назначение епископов оставались серьезной проблемой. В течение десяти лет, прошедших после смерти в 1988 г. архиепископа Филиппе Нгуэн Ким Диена, прямодушного критика, поддерживаемого правительством Католического комитета за солидарность, правительство отказывались признать назначение нового архиепископа Гуе. Наконец в марте 1998 г. после многолетней проволочки назначение было произведено одновременно с назначением нового архиепископа для города Хошимин (бывший Сайгон). Высланному архиепископу Фрэнсису Ксавьеру Нгуену Ван Туану, теперь служившему вице-президентом Папского совета по справедливости и миру, за год до того было отказано в визе для присутствия на хиротонии
[63] двух новых вьетнамских епископов. Нескольким вьетнамским епископам было отказано в паспортах, и они не смогли осуществить визит ad limina в Рим в декабре 1996 г.
Представители Святого Престола и вьетнамского Бюро по религиозным вопросам с 1990 по 1998 г. провели семь раундов переговоров, хотя между началом 1995 г. и возобновлением переговоров в октябре 1996 г. был восемнадцатимесячный перерыв. Как сообщает архиепископ Клаудио Челли, главный ватиканский дипломат того времени, Святой Престол, кроме давления на правительство, чтобы облегчить положение епископов, священников и семинаристов, дал понять, что «существовала возможность для дипломатических отношений». Сначала Вьетнам заявлял, что это невозможно «по историческим причинам» — из-за того, что Церковь ассоциируется с французским колониализмом и Соединенными Штатами — союзником бывшего Южного Вьетнама. Челли, заметив, что теперь Вьетнам имеет дипломатические отношения и с Францией, и с США, спросил противоположную сторону, может ли Святой Престол быть ответственным за трудности Вьетнама после Второй мировой войны в большей степени, чем Франция или Америка. В конце концов представитель Ватикана сказал:
— Мы вас не бомбили.
— Да, не бомбили, — парировал вьетнамский министр по религиозным вопросам, — потому что у вас нет самолетов.
Челли не понял, шутил вьетнамский правительственный чиновник или нет. Это были, вспоминает он, «очень трудные переговоры».
Даже во время переговоров, когда был достигнут определенный прогресс в отношении семинарий и назначения епископов, правительство подвергло цензуре вьетнамоязычную редакцию Катехизиса католической Церкви, исключив те разделы, где говорилось о правах человека и человеческом достоинстве, о роли христиан в обществе и в поиске общественной пользы. Вопреки всему этому одобрение читающей публики оказалось значительным. В августе 1998 г. десятки тысяч вьетнамских католиков пришли к мемориалу Марии Ла Ванг в Центральном Вьетнаме на 200-летие явления здесь Девы Марии. Их верность, меняющаяся мировая экономическая и политическая ситуация и давление со стороны молодых членов коммунистической партии, страстно стремящихся возобновить связи с миром, привели наконец к тому, что правительство Вьетнама изменило позицию. В первые месяцы 1999 г. оно согласилось на совместное со Святым Престолом изучение возможности дипломатических отношений как главное с вьетнамской точки зрения условие для любого папского визита в их страну.
САРАЕВО И БЕЙРУТ
В выходные дни 12 и 13 апреля 1997 г. Иоанн Павел смог наконец совершить паломничество в Сараево. Прибыв в аэропорт боснийской столицы днем 12 апреля, он назвал себя «паломником мира и дружбы», прибывшим призвать к отказу от «антигуманной логики насилия». После церемонии прибытия Папу повезли в собор Жертвенного Сердца, где он преподнес кардиналу Винко Пулджичу масляную лампаду, которая постоянно горела в соборе Святого Петра как напоминание паломникам о страданиях Боснии и о непрекращающейся солидарности с теми, кто подвергается жестокому насилию. Во время проповеди на сербскохорватском языке на вечерней службе для священников, монахинь, братьев и семинаристов Боснии Папа говорил о Сараеве как о «городе мучеников», остающемся «в шрамах насилия и сумасшедшей «логики» смерти, разделения и уничтожения». Он поблагодарил священников, которые оставались со своими прихожанами во время худшей из войн, призвал всех «глубоко очистить совесть» в качестве прелюдии к «решительному примирению и миру» и попросил, чтобы особая забота была проявлена о «воодушевлении молодых, которых так часто… жестокость конфликта заставляла повзрослеть слишком быстро».
