Делегация была сердечно принята Вселенским Патриархом Варфоломеем, который, однако, во время американского турне говорил о наличии существенных проблем в диалоге римских католиков и православных. На лекции в Джорджтаунском университете в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия, 21 октября 1997 г. Варфоломей заявил, что в течение второго тысячелетия, «расхождение» между православием и Римом «продолжало» увеличиваться, так что сегодня препятствия для возрождения полного единства не могут быть сведены к «проблеме организационной структуры или договоренностям о юрисдикции». Путь к единству между Востоком и Западом блокирует нечто «более глубокое и более существенное»: …образ наших действий онтологически различен». Эта формулировка, радикально отличная от представлений Иоанна Павла II, изложенных в «Ut Unum Sint», казалось, предполагала, что между католицизмом и православием существует весьма серьезное, а возможно, даже неразрешимое противоречие. Два дня спустя Варфоломей участвовал в экуменической службе с кардиналом Уильямом Килером в Балтиморе, молясь с человеком, которого, если иметь в виду Джорджтаун, он считал гетеродоксом
[64], но которого теперь называл братом во Христе.
Позднее штатные сотрудники Патриархии говорили экуменическим деятелям американской Конференции епископов, что Варфоломей был вынужден в последнюю минуту сделать серьезные изменения в своем джорджтаунском обращении, исключив, например, нападки на униатство (которое могло означать на практике греко-католиков Украины), и что не было возможности «подправить» текст обращения на всех языках перед тем, как оно было прочитано. Предполагалось, что католики должны наблюдать за тем, что делает Вселенский Патриарх (как в общей молитвенной службе в Балтиморе), столь же внимательно, как за тем, что он говорит (как в его обращении в Джорджтауне). Даже те, кто сопереживал трудностям Варфоломея с антиэкуменическими настроениями в православии, остались в недоумении относительно того, как же православие представляет себе полное единство, если полагает себя находящимся в «онтологическом различии» — то есть различным по существу — с практикой Церкви и таинствами, которые выполняют римские католики. Четыре месяца спустя после внутриправославной встречи двенадцати церковных лидеров в Стамбуле Вселенский Патриарх Варфоломей сообщил бельгийской ежедневной газете «La Libre Belgique», что католицизм и православие «войдут в третье тысячелетие, так и не восстановив единства».
Иоанн Павел II сердечно поприветствовал православную делегацию, посетившую празднование дня святых Петра и Павла в Риме в июне 1998 г., и католические экуменисты высоко оценили позитивные слова, которые глава делегации, митрополит Жан де Пергаме, сказал об «Ut Unum Sint». Ближе к концу 1998 г., казалось, наметился прогресс, по крайней мере на одном фронте, когда Патриарх Румынской Православной Церкви Феоктист заявил, что будет приветствовать паломничество Иоанна Павла II в Румынию, которое в мае 1999 г. стало первым паломничеством Папы в страну, исповедующую в основном православие. Вопреки этому прогрессу и нескольким другим ободряющим заявлениям Вселенского Патриарха Варфоломея в 1998 и в начале 1999 г. грустный факт оставался фактом — надежда Папы на закрытие бреши между Римом и Востоком на рубеже тысячелетий далека от осуществления.
Будучи верен Второму Ватиканскому Собору и его смыслу kairos, Иоанн Павел предпринимал все возможные, иногда даже чрезмерные усилия в этом направлении. Хотя никто не мог аргументированно утверждать, что усилия Иоанна Павла II поддержаны большинством православных лидеров.
ВОСПОМИНАНИЯ
За двадцать лет встреч с еврейскими общинами в Ватикане и во всех уголках света Иоанн Павел настойчиво, решительно и недвусмысленно осуждал Шоах, Холокост европейских евреев во время Второй мировой войны. Вероятно, наиболее красноречивое из его заявлений было сделано во время встречи с еврейскими лидерами в Варшаве 14 июня 1987 г., когда он описывал Холокост как универсальное проявление зла:
Будьте уверены, дорогие братья, что… Польская Церковь исполнена глубокой солидарности с вами, когда взирает на последствия уничтожения — безоговорочного уничтожения — вашей нации, уничтожения проводимого предумышленно. Угроза, нависшая над вами, была угрозой всем нам; только она не была реализована в таком же масштабе, поскольку на ее реализацию не хватило времени. Именно вы принесли страшную жертву уничтожения, можно сказать, что вы принесли ее ради других. Чем более жестоко страдание, тем больше очищение. Чем более болезнен опыт, тем больше надежда… Из-за этого ужасного опыта… вы стали громким предупреждением для всего человечества, для всех наций, всех сил в мире, всех систем и для каждого человека. Более чем кто-либо другой именно вы были теми, кто стал этим спасительным предупреждением. Я думаю, что в этом смысле вы верны своему особенному призванию, показывая, что вы продолжаете быть наследниками тех избранных, верных Господу. Такова ваша миссия в современном мире перед всеми людьми, всеми нациями, перед всем человечеством, перед Церковью…
В годы, последовавшие за этим драматическим заявлением, Иоанн Павел пытался пойти навстречу евреям в отношении к кармелитскому женскому монастырю в Освенциме и работал над тем, чтобы сохранить живую память о Шоахе в центре католического мира. 7 апреля 1994 г. он организовал концерт в память о Холокосте в Зале приемов Павла VI. Королевским филармоническим оркестром дирижировал Джилберт Левин, американский еврей, родившийся в Бруклине, с которым Иоанн Павел подружился после того, как тот в 1987 г. стал музыкальным руководителем Краковской филармонии. Папа сидел в Зале приемов рядом с главным раввином Рима Элио Тоаффом и итальянским президентом Оскаром Луиджи Скалферо. Рабби Тоафф привел с собой свою общину, и многие из них впервые оказались в Ватикане не как туристы. Двести человек, переживших Холокост, из двадцати различных стран присутствовали на концерте вместе с дипломатами всего мира.
Призыв Иоанна Павла к Церкви очистить свою совесть на пороге третьего тысячелетия, конечно, включал и подведение итогов антисемитским христианским предубеждениям и их проявлениям на протяжении первых 2000 лет истории христианства. На римском теологическом симпозиуме «Корни антисемитства в христианстве» в октябре 1997 г., спонсируемом Теологическо-исторической комиссией по Великому юбилею 2000, Папа признал, что «ошибочная и несправедливая интерпретация Нового Завета, оценивающая евреев и их предполагаемую вину, существовала слишком долго» и «содействовала усыплению совести (сознания)» среди христиан. Результаты этого появились в живущих воспоминаниях. Во время Второй мировой войны, «когда Европа была сметаема волной гонений, поднятой темным антисемитизмом, по сути своей равным антихристианству», мнение о «духовном сопротивлении» существовало у слишком многих католиков. Прошлое должно быть пересмотрено, заключил он, ради очищения воспоминаний и подготовки будущего, в котором может быть всеобще признано, что «антисемитизм не имеет ни малейшего оправдания и осуждается безоговорочно».
В течение 1990-х гг. Иоанн Павел постоянно подчеркивал свое отвращение к Холокосту и решимость вступить в борьбу с католическим антиеврейским предубеждением. Комиссия по религиозным отношениям с иудеями работала над официальным католическим документом по Шоаху, идея которого возникла в ходе импровизированной встречи между католическими и еврейскими лидерами в 1987 г., во время папской аудиенции президенту Австрии Курту Вальдхайму. Одиннадцать лет спустя, 16 марта 1998 г., документ «Мы помним: размышления о Шоахе» был наконец опубликован. И тут же возникла другая проблема.
