Экуменическая задача состоит в том, чтобы выразить эту сохранившуюся связь и общность более полно. Как это сделать, зависит и от протестантов, и от православных, и от их католических братьев и сестер. Следует подумать о том, что значит для наместничества Петра быть пастырством на службе церковного единства.
Рыцарство Иоанна Павла II в связи с его драматическими инициативами в католическо-еврейских отношениях, вероятно, не было осознано в полной мере. В XXI в. католики и иудеи стоят перед новым теологическим диалогом, невероятным в течение более чем 1900 лет. Если будущее свободы зависит от признания достоинства человеческой личности, созданной Богом, тогда последователи истины — общности, называющие Авраама своим отцом в вере и принимающие Десять заповедей как основной моральный кодекс, — должны углубить понимание того, что значит быть избранным народом, призванным служить светом другим народам. Если когда-нибудь в третьем тысячелетии верующие евреи и христиане снова начнут говорить друг с другом об избранности, Завете и общей мессианской надежде, вероятно, они признают, что семя этого возобновленного диалога проросло в течение понтификата Иоанна Павла II как следствие учения Второго Ватиканского Собора, изложенного в «Nostra Aetate».
Всемирный день молитвы о мире в Ассизи в 1986 г. был самым ярким выражением убеждения Иоанна Павла, что все истины связаны с единственной Истиной, имя Которой Бог. Это убеждение также обосновывает его инициативы с исламом, который занимает особое место внутри традиции Авраама, его диалог с такими религиозными лидерами, как далай-лама, его подход к другим великим мировым религиям. Уважение к религиозным убеждениям других без угрозы своим собственным убеждениям кажется для многих нецерковных людей невозможным. Если эта возможность не будет осознана, миру в XXI в. не удастся избежать серьезных столкновений. Предвестники такого конфликта проявляли себя в течение всего понтификата Иоанна Павла II на Балканах, в Судане, на Ближнем Востоке, на полуострове Индостан и в Южной Азии. Настаивая на религиозной свободе как источнике и защитнице всех прав человека, Иоанн Павел выдвигает альтернативу сектантскому насилию и секуляризму в ситуации, когда глубочайшая убежденность людей проявляется в конфликте, а не в диалоге.
И наконец историческое достижение Иоанна Павла II в его воздействии на сотни миллионов человеческих жизней, связанных друг с другом «изнутри». Двадцать лет Папа вдохновлял мужчин и женщин, молодых и старых, жить, принимая девиз, который он провозгласил на инаугурации: «Не бойтесь!» В конце восьмого десятилетия века страха, многие, очевидно, были не прочь отклонить это как романтизм. Они ошиблись. Это желание жить без страха, жить над страхом, такое очевидное в жизни Кароля Войтылы, изменило неисчислимое количество отдельных жизней. Сделав это, Иоанн Павел изменил течение истории.
Рассматривая вместе эти восемь достижений — обновленное папство, реализация Второго Ватиканского Собора, падение коммунизма, прояснение моральных вопросов, с которыми сталкивается свободное общество, введение экуменизма в сердце католицизма, новый диалог с иудаизмом, переопределение межрелигиозного диалога и личное воодушевление, которое изменило бесчисленные жизни, — можно аргументированно заявить, что понтификат Иоанна Павла II является наиболее значимым со времени Реформации XVI в. Как период после Реформации и Тридентского Собора определил взаимоотношения Церкви с нарождающимся новым миром, так можно предположить, что Ватикан II, авторитетно интерпретированный понтификатом Иоанна Павла II, определил отношение Церкви ко всему, что бы ни пришло на смену «современному миру».
Никто не знает, будет ли Ватикан II оценен перспективным взглядом на историю так, как был оценен Латеранский Собор (1512–1517), реформистский Собор, не сумевший выполнить свою миссию, или же как Тридент (1545–1563) — реформистский Собор, который почти на полтысячелетия придал форму католицизму. Будет ли Собор вспоминаться в следующие века как великое достижение или как разочаровывающая ошибка, зависит от того, как тексты Собора внедрятся в повседневную жизнь Церкви.
Учитывая угрозу человеческому достоинству, поскольку человеческая изобретательность и греховность не отменены, следует надеяться, что героические усилия Иоанна Павла сохранить наследие Собора сделали более вероятным то, что историки будущего станут все же рассматривать Ватикан II как аналог Тридентского, а не Латеранского. Фальшивая свобода безразличия и притязаний, характерная для большей части развитого мира в начале XXI в., не должна превалировать над свободой совершенства, предложенной Иоанном Павлом. Верующие убеждены, что Церковь выживет, но то, что Папа в 1995 г. охарактеризовал в ООН как «одну из главных движущих сил человеческой истории» — человеческое стремление к свободе, — находится в страшной опасности.
КРИТИКА
Вопреки излияниям любви и уважения на двадцатой годовщине понтификата в 1998 г. оставался открытым вопрос: оценила ли сама католическая Церковь значение понтификата Иоанна Павла II?
Некоторые утверждали, что склонность Папы «руководить Церковью как семинаром» (по выражению одного из ветеранов Курии) стала причиной инертности римской бюрократии и большого количества епископов всего мира в ответ на инициативы Иоанна Павла. Другие обвиняли Папу, чье руководство склонялось к служению единству Церкви, что это стало причиной глубочайшего разделения мнений в католицизме. Все знали, что Иоанна Павла ненавидят многие интеллектуалы. Задолго до своего папского юбилея человек, который был великой «прогрессивной» надеждой в 1978 г., стал мишенью растущей интеллектуальной враждебности, даже если эта враждебность была иногда смягчена уважением к его общественным достижениям как защитника прав человека. За скобками критической оценки интеллектуалов остался тот факт, что мир католицизма только начал осознавать представления Иоанна Павла о евангельски настойчивой и культуроформирующей Церкви апостолов, которые приняли призыв к благочестию в свидетельствовании веры миру и были поддержаны в этой миссии духовенством, понимающим свое призвание как служение, а не власть.
ТРАДИЦИОННАЯ КРИТИКА
Распространяемая мировыми средствами массовой информации и ощутившая глубокое влияние политической интерпретации Второго Ватиканского Собора как контекста между «хорошими либералами» и «плохими консерваторами» традиционная критика Иоанна Павла II изнутри и извне Церкви хорошо известна. По этим представлениям, Иоанн Павел это авторитарный, сосредоточивший в своих руках власть правитель, который блокировал внедрение в жизнь призыва Ватикана II к восстановлению коллегиальности в Церкви. Как правило, этот приписываемый Папе авторитаризм относят к его польскому происхождению. Традиционная критика также описывает Иоанна Павла II как интеллектуально зажатого женоненавистника, не сочувствующего проблемам современных женщин, последователя манихейской ереси, чья «косная» сексуальная мораль представила этику Церкви в вопросах пола нелепой в глазах ее членов, особенно в глазах супружеских пар.
В конечном счете история и Господин истории будут судить, правомерна ли такая критика Иоанна Павла II. Историческая оценка должна будет учитывать определенные факты, которые акцентированы в этой бесцеремонной критике.
