Следует отметить, что христологические опоры V в. вызвали отделение малых восточных церквей от единой Церкви, и только во время понтификата Иоанна Павла произошла подвижка в диалоге. Значительные последствия в дальнейшем будет иметь решительная защита Папой права на жизнь, а также его открытое свидетельствование христианских истин, которое помогло интенсифицировать диалог с евангелическими протестантами, быстрорастущим сектором мирового протестантизма в Латинской Америке, Восточной Европе, в Африке и Азии. Один из ветеранов католического экуменизма описал визит 1966 г. к Папе доктора Нильсона Фанини, президента Всемирного баптистского братства, как свидетельство «невероятных» изменений на этом фронте. Независимая американская теологическая инициатива «Евангелисты и католики вместе» разработала общее заявление об ответственности за общественное моральное обновление и заявление о значении веры в икономии
[66] спасения, оба могут быть с трудом представлены без экуменического свидетельствования Иоанна Павла II.
Надежды Иоанна Павла на будущее межрелигиозного диалога также столкнулись с определенными историческими препятствиями.
Перестройка отношений католиков с иудаизмом, несомненно, относится к серьезным достижениям Папы. Его визит 1986 г. в римскую синагогу и Принципиальное соглашение между Святым Престолом и Государством Израиль в 1992 г. являются историческими вехами в католическо-иудаистских отношениях. Благодаря этим успехам, построенным на достижениях Ватикана II, католики и иудеи сейчас подготовлены к новому теологическому диалогу, чего они не делали примерно с 70 г. н. э. Правда, не ясно, интересен ли такой диалог для исповедующих иудаизм евреев. Спор, возобновившийся в октябре 1998 г. при канонизации Эдит Стейн, позволяет предположить, что позитивный ответ на этот вопрос не гарантирован.
Встреча Папы в 1985 г. с мусульманской молодежью в Касабланке стала исключительным событием в тринадцативековой истории католическо-исламских отношений. Иоанн Павел предложил католикам и мусульманам идти общим путем в определенных моральных вопросах. Реальный прогресс в католическо-мусульманском диалоге натолкнулся на барьер вопроса о религиозной свободе, который для Иоанна Павла II всегда был решающим в отношениях Церкви с гражданскими властями. В начале третьего тысячелетия в мире будет около 2 млрд христиан и 1 млрд мусульман. Протестантизм, католицизм и ислам являются наиболее активными, культуроформирующими религиозными общинами в мире. Сможет ли диалог, который пытался наладить Иоанн Павел, помочь исламу развить основанную на Коране теорию религиозной свободы — это большой вопрос. Коротко говоря, попытки продвинуть вперед такой диалог могут оказаться под серьезной угрозой со стороны исламских властей, преследующих христиан в Африке, на Ближнем Востоке, в Юго-Западной и Юго-Восточной Азии.
Весьма нелегкими были попытки Иоанна Павла начать диалог с правителями Китайской Народной Республики. Общественные запросы и частные инициативы в течение многих лет игнорировались или получали отпор. Религиозные лидеры привлекают последователей в Азии, когда эти лидеры являются исповедниками, как, например, архиепископ Филиппинский Оскар Круз. Вероятно, это было одной из причин, почему лидеры КНР так долго отказывались иметь дело с Иоанном Павлом II, — они знали, что живая Церковь и тоталитарная власть сосуществовать не могут. Какие бы причины ни руководили ими, пятнадцать лет молчания в ответ на попытки Папы установить диалог должны быть расценены как серьезная неудача понтификата.
Что касается демократий старых и новых, остается открытым вопрос, насколько серьезно представления Иоанна Павла о свободном, добродетельном и процветающем обществе приняты в Европе и в Америках. Трудно оценить влияние Папы на посткоммунистический мир так, как мы оцениваем его деятельность в 1979 г. Однако интеллектуальный каркас католического подхода к социальной, экономической и политической жизни свободных обществ был сокрушен. Каким образом разрешать противоречия, возникающие под влиянием социальных изменений и особенно под влиянием революции в биотехнологии, с предложением жить в «свободе для совершенства», выдвинутым католицизмом?
Успех понтификата в усилении дипломатической позиции Церкви в мире не связан с параллельным сближением Святого Престола с международными институтами. Церковь, решительно бросившая вызов коррумпированности национальных правительств, заняла умеренную общественную позицию по отношению к ООН и ее филиалам — кроме тех случаев, когда система ООН включается в нападки на права человека, как это случилось на каирской Всемирной конференции по народонаселению. Риторика Святого Престола по правам человека продолжится до санкционирования ООН понятия «благо человека» как «права человека». Ряд католических мыслителей называют это смешением прав, неотъемлемых от человеческого достоинства. Понтификат Иоанна Павла не определил моральный критерий для использования вооруженной силы при защите основных прав человека. Ни Папа, ни Святой Престол не смогли развить морально и юридически защищенное определение «гуманитарной интервенции» как императива в определенных обстоятельствах. Основания для развития воззрения католической Церкви на международную общественную жизнь XXI в. были подведены «постконстантиновским» понтификатом Иоанна Павла II, но строить твердую структуру морального и политического анализа на этом основании будут уже другие.
НАСЛЕДОВАНИЕ
Спекуляции по поводу преемника Иоанна Павла II активизировались с 1994 г. Такие спекуляции естественны, хотя они обычно говорят гораздо больше о рассуждающем, чем о будущем. Папа сам установил официальные рамки для выборов своего преемника в апостольской конституции «Universi Dominici Gregis». Определенные обязательства, возложенные на папского преемника были также прояснены во время празднования двадцатой годовщины понтификата Иоанна Павла, хотя, всего вероятнее, Папа проведет Церковь через Великий юбилей 2000 и исполнит то, что, как он верил, было миссией, возложенной на него в 1978 г.
То, что Иоанн Павел разбил форму бюрократически-управленческого папизма, непременно осложнит обсуждение конклава, который выберет его преемника. Мир и Церковь ожидают папу-исповедника, а не бюрократа или отстраненную, неземную фигуру. Католическая Церковь получила новое и заметное присутствие в мире благодаря тому, что Иоанн Павел II поставил вопросы совести таким образом, как этого не делали до него политические лидеры. Эта способность взывать к совести станет руководящей для пап на мировой сцене в XXI в., и это качество папские выборщики, размышляя о преемнике, не смогут игнорировать. Церковь также возлагает на Папу новые надежды. Иоанн Павел видоизменил деятельность примаса в решительно евангельском направлении, в то же время избегая железных пут бюрократии. При обсуждении преемника Иоанна Павла предстоит принять в расчет качества, необходимые, чтобы учитывать «настоящее» для Церкви. Таким образом, есть основания предполагать, что итальянская и куриальная надежда на возвращение к тому, что было до Войтылы, скорее всего потерпит крах.
