В январе 1982 г. тридцатипятилетний отец Попелюшко начал служить в костеле Святого Станислава Костки «мессу во благо Отечества». Вскоре к нему стали стекаться огромные толпы людей, включая рабочих, студентов, интеллигенцию, аристократов, крестьян, торговцев «черного рынка» и даже членов Коммунистической партии, которые толпились за дверью костела, чтобы услышать его проповедь, транслировавшуюся через громкоговоритель, даже в самую ненастную погоду, под дождем и снегом, на пронизывающем ветру. Иногда собиралось более 10 тысяч человек, и все они внимали тихому голосу священника. Проповеди молодого священника вполне соответствовали призыву Папы Римского бороться со злом с помощью добра. Попелюшко настаивал как на ненасильственных действиях против режима, так и на твердом сопротивлении ему. Сопротивление, по его мнению, являлось моральной обязанностью каждого человека перед лицом власти, а ненасилие представлялось истинно христианским способом сопротивления.
Отец Ежи Попелюшко обращался к своей пастве и ко всем тем, кто пришел к нему на проповедь, со следующими вопросами: «На чьей стороне вы находитесь? На стороне добра или на стороне зла? На стороне истины или на стороне лжи? На стороне любви или на стороне ненависти?» Шеф варшавского бюро «Нью-Йорк таймс» Майкл Кауфман позже признал тот моральный подъем, который вызывали у слушателей слова священника: «Никто от Восточного Берлина до Владивостока не мог позволить себе роскошь стоять перед микрофоном и обращаться к тысячам слушателей с резкой критикой и осуждением ошибок государства и правящей партии. Нигде больше на огромном пространстве, которое населяли почти четыреста миллионов человек, никто не смел открыто говорить перед тысячами людей, что неповиновение властям является священной обязанностью сердца, души, религии, нации и всего человеческого сообщества».
Во время военного положения и после него в Польской Католической Церкви наметился серьезный раскол. Кардинал Глемб имел совершенно иные приоритеты и по-иному понимал роль духовенства в происходящих событиях, чем отец Попелюшко и другие активные священники «Солидарности». Будучи адвокатом, Примас, похоже, не разделял точку зрения Папы Иоанна Павла II, что с коммунизмом покончено раз и навсегда. Более того, он вел себя так, словно надеялся вести переговоры с генералом Ярузельским еще как минимум лет десять. Кардинал Глемб сомневался в существовании плюрализма внутри «Солидарности» и не был уверен в ответственности Церкви перед диссидентами-некатоликами. Он наследовал традицию Вышыньского, в соответствии с которой Примас является единственным и бесспорным представителем польского католицизма. Не имея в отличие от старого Примаса репутации участника героического Сопротивления, Глемб не обладал моральным авторитетом, чтобы выполнять данную миссию, что, впрочем, было совершенно невозможно при сложившихся обстоятельствах. В течение пятнадцати месяцев свободы движение «Солидарность» стало развиваться по своим собственным законам, не контролируемым клерикалами.
Таким образом, ситуация, сложившаяся к июню 1983 г., когда в Польшу во второй раз прибыл с визитом Иоанн Павел II, была весьма драматической. Возрождение «Солидарности» затруднялось не только жестокими мерами правящего режима, но и ослаблением солидарности между простыми поляками, вдохновленными Папой четыре года назад.
Иоанн Павел хотел приехать в Польшу еще в августе 1982 г. на празднование 600-й годовщины Черной Мадонны из Ясной Гуры, однако введенное в стране военное положение сделало такой визит невозможным, да и правительство генерала Ярузельского явно не желало, чтобы такой визит состоялся. Режим сделал все возможное, чтобы не позволить Папе выступать перед большими скоплениями народа. Пустили даже слух, что американское ЦРУ непременно организует какой-нибудь инцидент, а потом обвинит во всем польское правительство. Кроме того, правительство настаивало на полном контроле доступа ко всем местам религиозных собраний, мотивируя это интересами общественной безопасности. Однако было совершенно ясно, что правящий режим хочет во что бы то ни стало снизить накал предстоящей встречи людей с Папой. Наиболее сложным вопросом во время этого визита был вопрос о возможной встрече Папы с лидером «Солидарности» Лехом Валенсой. Министр внутренних дел генерал Чеслав Кищак долго обсуждал этот вопрос с главным организатором визита Папы в Польшу отцом Роберто Туччи и даже ухитрился ни разу не произнести имя лидера «Солидарности», предпочитая называть Валенсу словами «тот парень» или «человек из большой семьи».
— Почему, — требовал ответа министр внутренних дел, — Папа Римский так настойчиво добивается встречи с человеком, который не представляет чьи-либо интересы в этой стране?
Во время этих переговоров, к вящему удивлению Папы, Туччи удалось убедить власти в необходимости обеспечить радиопередачи выступлений Папы по всей стране, чтобы верующие могли слушать его во всех концах Польши одновременно.
Иоанн Павел прибыл в Варшаву 16 июня и сразу же обнаружил разительные перемены в стране по сравнению с предыдущим визитом. Во время церемонии встречи он был печален, стоял, низко опустив голову, и какая-то старая женщина так прокомментировала это событие:
— Он опечален. Вы же видите, он все понимает.
Однако этого нельзя было сказать про президента Генрика Яблоньского. Приветствуя Папу, он заявил:
— Визит Его Преосвященства свидетельствует о постепенной нормализации жизни в нашей стране.
Позже, в тот же день, в кафедральном храме Святого Иоанна Папа объяснил, что хотел сказать своим скорбным видом во время встречи в аэропорту. Он прибыл в Польшу, чтобы вместе со всеми своими соотечественниками «застыть перед крестом Христа».
— В особенности с теми из них, — говорил Папа, — кто хлебнул горя, испытал горечь разочарования, перенес унижение, вынес страдания, связанные с лишением свободы и попранием человеческого достоинства.
Затем он возблагодарил Господа за то, что кардинал Вышыньский не стал свидетелем «весьма болезненных событий декабря 1981 г.». Цензоры вырезали эту фразу из текста выступления Папы, который был напечатан не только в католических, но и во многих светских газетах Польши. В тот день тысячи поляков прошли торжественным маршем от кафедрального собора мимо зданий, где размещались учреждения Коммунистической партии, громко скандируя лозунги:
— Со-ли-дар-ность, со-ли-дар-ность! Лех Ва-лен-са, Лех Ва-лен-са! Де-мо-кра-тия, Де-мо-кра-тия!..
Визит Папы в Польшу быстро превратился в крупное общественное событие, вызвавшее у многих людей ощущение политического очищения. Однако сам Папа не ставил перед собой такой задачи. Он, как всегда, приехал в Польшу в качестве прежде всего евангелиста, причем на этот раз хотел развеять настроение отчаяния, которое заметно ослабило силы нации после 13 декабря 1981 г. Еще он хотел преподать урок личного морального сопротивления правящему режиму. Одна из самых крупных проповедей на эту тему была произнесена им в Ченстохове во время встречи с молодыми поляками. Вначале Папа немного разрядил напряженность в толпе молодых людей, которых набралось не менее полумиллиона, своим экспромтом. Когда Иоанн Павел появился на помосте, сооруженном во дворе монастыря, он поначалу просто не мог говорить. А толпа в это время громко скандировала:
