Пятью днями позже Иоанн Павел прибыл в Перу, близ Куско, древней столицы инков, чтобы отслужить литургию Слова Божьего, короновать статую Пресвятой Девы Кармело ди Паукартамбо и обратиться к местному населению в крепости инков, Саксагуаман, находившейся высоко в горах. Было очень холодно, лил ледяной дождь. Некоторые журналисты, сопровождавшие Папу, страдали от высотной болезни. Помост для молитвенного служения и обращения Папы к народу был установлен на стенах древней крепости. В небольшой долине перед нею и на нескольких ближайших холмах собрались тысячи обнищавших инков, потомков народа одной из величайших империй доколумбовой Америки. Они пришли со всей округи, чтобы увидеть Иоанна Павла; многие из них провели предыдущую ночь в очень суровых условиях. И теперь они стояли молча, подняв головы, глядя на него, стоявшего на выступе крепости их предков под проливным дождем. То место среди вершин покрытых тучами Анд было, возможно, наиболее удаленным из всех, что довелось посетить Иоанну Павлу за двадцать лет его поездок, однако послание, доставленное им этим далеким от центров цивилизации людям, было по своей сути сродни тому, которому внимали искушенные дипломаты ЮНЕСКО в 1980 г.
Он пришел, говорил Папа, укрепить людей и их древнюю культуру, помочь им в выборе жизненного пути, направленного к большей человечности, гуманизму, истинному христианству. Текстом Писания, выбранным для проповеди, стало ветхозаветное повествование о Руфи и Воозе. Этот рассказ о гостеприимстве и доброте, этот «урок взаимопомощи» и солидарности он предложил в качестве христианского ответа сторонникам движения «Сияющий путь» — помешанным на насилии неомаоистским повстанцам в Перу. Солидарность, о которой он им говорил, противопоставлялась идеологиям, разделяющим людей на группы непримиримых врагов и направленным на «истребление противника». В противовес «радикальному эгоизму» повстанцев Церковь призывала к более радикальной революции: революции веры и совести, подрубающей корни эгоизма и открывающей путь к более справедливому обществу. Любая истинно гуманная революция, несущая подлинное облегчение людям, должна изменять не только материальные условия, но и их сердца и души.
По пути из Куско в Саксагуаман он думал о предках инков, поклонявшихся солнцу как источнику жизни. Теперь перед ним стояли потомки тех великих строителей, и их древняя культура была преобразована светом Христа. И сегодня они объединились, индейцы и Папа, встав на совершенно иной сияющий путь, озаренный светом истинного «солнца справедливости и любви, светом Христа, нашего Спасителя», Который был не только Источником жизни в этом мире, но также и «Жизнью, которая сильнее смерти, Жизнью, которая никогда не кончается, вечной Жизнью».
РЕЗУЛЬТАТЫ ВТОРОГО ВАТИКАНСКОГО СОБОРА:
ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ
Инки пришли на встречу с Папой в Саксагуаман не для того, чтобы обсуждать положения, выдвинутые Вторым Ватиканским Собором. Но и вовлеченные в лоно католической Церкви, и многие не обращенные пока в католицизм невольно ощущали на себе последствия этого Собора, в каких бы отдаленных уголках Анд они ни жили. Чин богослужения, язык, на котором они молились, религиозное воспитание, которое получали их дети, взаимоотношения духовенства с гражданскими властями, духовное образование, взаимоотношения с некатоликами и с неверующими соседями — все это сформировалось за последние двадцать лет под влиянием Второго Ватиканского Собора, самого важного события в католической истории со времен Реформации. Однако несмотря на все это неоспоримое влияние Собора на католическую жизнь, проходящую как в базилике Святого Петра, так и в крошечной церкви-хижине вдали от Куско, католический мир все еще продолжал спорить относительно истинных целей Второго Ватиканского Собора.
Через двадцать лет после закрытия 8 декабря 1965 г. Второй Ватиканский Собор (как он сам, так и выработанные на нем документы) проступал перед новым поколением неясно, как будто сквозь исторические сумерки. «Прогрессивная» часть Церкви, считавшая Второй Ватиканский Собор и его итоги несколько устаревшими, мечтала о Третьем Ватиканском Соборе, который завершил бы разгром традиционного католицизма, что — как они почему-то думали — было истинной целью Иоанна XXIII, созвавшего Второй Ватиканский Собор. Другая часть (обычно называемая традиционалистами) считала, что Второй Ватиканский Собор и его ненужная «открытость» современному миру были причиной кризиса католической жизни, начавшегося с 1965 г. Ни та ни другая сторона, казалось, не была особенно озабочена исторической непрерывностью развития Церкви как воплощения живых традиций. «Прогрессисты» видели в Соборе и в воображаемом Третьем Ватиканском Соборе противовес контрреформаторскому Тридентскому и Первому Ватиканскому Соборам. «Традиционалисты» (называемые иногда «реставраторами») стояли за Тридентский и Первый Ватиканский, против Второго Ватиканского Собора.
Иоанн XXIII созвал Второй Ватиканский Собор в надежде, что новое проявление Святого Духа, новая Пятидесятница, приведет Церковь к более глубокому единству. Одним из результатов Собора был сильно развившийся критицизм по отношению к прежним церковным традициям, достигший такой степени, что Папа Павел VI громогласно высказал сомнение: не уклонилась ли Церковь от пути здоровой самокритики, впав в патологическое состояние саморазрушения.
— В храме Божием потягивает сатанинским дымком, проникшим через какую-то щель, — предположил он.
Каким же образом оценить и взвесить последствия Второго Ватиканского Собора?
Мир католицизма расширился со времен Собора от менее чем 600 млн. верующих в 1965 г. до более чем 830 млн в 1985-м. Самый интенсивный рост наблюдался в Латинской Америке и Африке. Большинство римских католиков сосредоточилось после Собора в странах «третьего мира», и эта тенденция упрочится к началу третьего тысячелетия. К тому же лидерство католицизма в «третьем мире» после 1965 г. стало принимать все более местный характер. В большей части Латинской Америки, буквально во всей Африке католиками руководят не приезжие епископы-миссионеры. В Африке в некоторых из наиболее ревностных и страстных католических общин мира даже красную кардинальскую шапку носят теперь христиане в первом поколении, сыновья язычников.
Смещение центра тяжести католицизма в страны «третьего мира» вызвано не только бурным его развитием в Южном полушарии. В значительной мере это обусловлено также сокращением католического мира на Севере. Самое поразительное заключается в том, что упадок католицизма наблюдался в Западной Европе, то есть в той части католической Церкви, которая явилась инициатором проведения Второго Ватиканского Собора и, казалось бы, должна была получить от него дополнительный импульс. В противовес этому с другой стороны «железного занавеса» появились самые жизнеспособные католические общины в мире: открытая в Польше, подпольные в Литве, Чехословакии и на Украине
[12]. Очевидно, что порой преследования служат укреплению Церкви; благоприятные же условия ослабляют ее.
