Что же касается обновления самой Церкви, оно требует того, чего требовало и всегда, — святых. Синод подтвердил, что каждый член Церкви призван к святости, и отметил, что новые движения возрождения «несут великую надежду», а также предложил подобно Второму Ватиканскому Собору каждому прихожанину освящать всю жизнь, неся евангельскую весть своей семье, на работе, в обществе и культуре. Одним из спорных «внутренних» дел Синода был теологический статус национальных конференций епископов, введенных во многих частях мира после Собора. Синод подтвердил практическую пользу этих институтов в качестве средств координации священнической деятельности, но подтвердил также и неизменное главенство местного епископа, которое не может перейти к национальной конференции.
Заключительный отчет подчеркнул, что экуменизм «остается глубоко и неизгладимо в сознании Церкви». Во время экуменического молитвенного служения в Зале Синодов, расположенном над бывшим Залом приемов Павла VI, Папа прямо сказал, что «разделение среди христиан противоречит плану Божьему». Заключительный отчет, как и Папа, заглядывает вперед, дальше «добрых взаимоотношений» с протестантами и православными христианами, в будущее истинное церковное единство, в котором «частичное единство, уже существующее с некатолическими церквями и общинами, может, по благодати Божией, стать полным единением».
Чрезвычайный Синод не избежал ряда сюрпризов, одним из которых явилась смена ролей. Бывшие «прогрессисты» стали на Чрезвычайном Синоде партией статус-кво.
— Зачем нужны какие-то перемены? — сетовал один из выдающихся «прогрессистов», сам в прошлом инициатор разделения на либералов и консерваторов по проблемам, выдвинутым Вторым Собором. — Чем плохо нынешнее состояние дел?
«Прогрессисты», склонные жаловаться на подавляющую роль Рима и Римской Курии, оказались самыми ревностными защитниками новых местных курий, создаваемых национальными конференциями епископов. Но более существенным было то, что экуменизм, издавна считавшийся лозунгом прогрессивной интерпретации решений Собора, теперь, в ходе Чрезвычайного Синода, «провозглашался так называемой ортодоксальной его частью», как заметил один из присутствовавших на Синоде наблюдателей. Прогрессивная часть Синода удовлетворялась экуменизмом на уровне периодических сближений среди постоянного разделения. Иоанн Павел II был сторонником значительно более радикальной программы церковного единства.
Подобная перемена ярче всего проявилась в реакции на предложение кардинала Бернарда Лоу из Бостона, принятое в заключительном отчете и указывавшее на необходимость разработки всемирного катехизиса или «краткого руководства относительно всех католических доктрин, касающихся как веры, так и нравственности». «Прогрессивная» часть Синода, не видя связи подобного катехизиса с диалогом с современным обществом, отвергла эту идею как окончательно устаревшую. Епископ Джеймс Мэлоун, президент Конференции епископов США, на вопрос об этом предложении ответил репортеру:
— Не беспокойтесь. Мы не доживем до разработки этого документа.
Епископ Мэлоун оказался в корне не прав. «Катехизис католической Церкви» был опубликован в 1992 г. и стал международным бестселлером. Его разработка была в какой-то мере ответом на всеобщую озабоченность тем, что католическое религиозное образование после Второго Ватиканского Собора стало слишком формальным и обращало мало внимания на глубинное содержание католицизма. Но, кроме решения этой задачи, новый универсальный катехизис, разработку которого Папа одобрил в своем заключительном обращении к Синоду 7 декабря, преследовал еще более глубокую цель, имеющую еще более широкие последствия. Созданный катехизис характеризовал католическую «Церковь в современном мире».
Иоанн Павел II расценивал Синод подобно Второму Ватиканскому Собору как подготовку вхождения Церкви в третье тысячелетие христианской истории. От этого зависел ответ на вопрос: переступит ли Церковь этот порог с уверенностью и надеждой, в убеждении, что ее предложения достойны внимания, или вступит в новое тысячелетие в страхе и робости, неуверенная в себе и в основах христианской надежды? Многие христианские общины задавались вопросом: могут ли христиане две тысячи лет спустя «дать отчет» в своем уповании — к чему призывались они в Новом Завете (1 Пт. 3.15)? Может быть, думали многие, невозможно даже пытаться «дать отчет» о христианском обещании перед светским миром, в обстановке широко распространившегося убеждения, что человеческие существа не могут знать истины ни о чем, не говоря уж об их вечной судьбе. Другие вообще считали эту задачу ненужной, поскольку христианство является «истинным для христиан», а остальным его и предлагать не надо.
«Катехизис католической Церкви» убедительно доказал, что католицизм считает возможным дать отчет о своих верованиях и религиозной практике в последовательной, понятной и доступной форме. Он может «дать отчет» в своей надежде, которая поддерживает его и придает ему силы. У него есть что предложить людям современной эпохи: увидеть свою историю в свете истории, поведанной в катехизисе.
Хотя непререкаемая поддержка евангелической миссии Церкви Чрезвычайным Синодом 1985 г. и не прекратила разногласий, существующих в католицизме, она знаменовала собой рубеж определенного периода католической истории. Собор, который рискнул не давать авторитетных готовых ключей для его интерпретации, получил отныне авторитетную интерпретацию Синода. Этот процесс мог теперь продолжаться в ходе дальнейших ассамблей Синода и папских «наставлений», завершавших обычную его работу. Некоторые интерпретации «буквы и духа» Второго Ватиканского Собора были решительно провозглашены сразу же. Синодом было определено такое явление, как самосекуляризация, что явилось первым шагом борьбы с нею. Были развеяны также некоторые мифы относительно «либералов» и «консерваторов» в Церкви. При двухнедельной работе такие достижения выглядели весьма убедительно.
НАД ПОЛИТИКОЙ, НО НЕ ВНЕ ЕЕ
Через две недели после завершения Чрезвычайного Синода Иоанн Павел II послал кардинала Роджера Эчегари, президента Комиссии по справедливости и миру, с особой миссией в Тегеран и Багдад: посетить военнопленных с обеих сторон кровавой ирано-иракской войны и осторожно прощупать возможность договора между воюющими сторонами.
Визит Эчегари в Персидский залив был первым из множества подобных миссий в горячие точки мира, которые он совершил за пятнадцать лет своей деятельности, осуществляя по инициативе Папы «параллельную личную дипломатию» в дополнение к обычной протокольной дипломатии Святого Престола. Этот французский кардинал и Иоанн Павел придерживались разных взглядов на католическую ситуацию во Франции после Второго Ватиканского Собора. Однако кардинал Эчегари, бывший архиепископ Марсельский, был талантливым дипломатом, обладавшим уникальной способностью ладить с людьми, чей опыт и воззрения отличались от его собственных. Распознав в нем эти черты, Иоанн Павел направлял его с миссиями в разрываемые противоречиями районы конфликтных ситуаций, такие как Ливан, Мозамбик, Ангола, Эфиопия, Южная Африка, Судан, Намибия, Куба, Гаити, Центральная Америка, Вьетнам, Кабо-Верде, Гвинея-Бисау, Китай, Мьянма, Либерия, Руанда, Бурунди, Индонезия, Восточный Тимор и Балканы.
