— Я открыла дом в России, — или: — я открыла дом в Китае.
Поражало то, что эта община женщин религиозных, преданных своему самому трудному делу, процветала и расширялась в то время, как другие общины распадались. Еще более впечатляющим было ежедневное свидетельство воли Божией, которое несли людям «Посланцы благотворительности» своей безмятежностью, с которой они встречали все трудности. Иоанн Павел решил, что это свидетельство должно быть услышано и в Риме. Впоследствии он вспоминал, что возвратился из Индии с намерением создать такое же убежище для обездоленных, управляемое сестрами матери Терезы, и в самом Ватикане.
То, что благотворительная община матери Терезы успешно функционировала в Индии, где христиане составляли меньшинство религиозного населения, придало католической Церкви такой вес в индийском обществе, который пришлось уважать даже крайне националистически настроенным индуистам. Реальные результаты работы матери Терезы и ее «Посланцев благотворительности» в трущобах Калькутты наглядно иллюстрировали истину о соотношении частного и общего в работе христианина, что отозвалось в деятельности Церкви далеко за пределами Индии. Мать Тереза и ее сестры воплощали два общих качества — сострадание и глубокое уважение к человеческому достоинству беднейших из бедных. И они реализовали эти общие, универсальные христианские качества в своей конкретной, частной работе. Они стали, таким образом, живым опровержением мнения, широко распространенного в современном мире, что преданность чему-то частному сужает общий горизонт человека.
В АССИЗИ
Подготовка к Всемирному дню молитвы о мире подходила к завершению по мере того, как лето 1986 г. все больше уступало осени. Два обновленческих церковных направления — Община Сан-Эгидио и движение «Фоколаре» взяли на себя устройство прибывающих паломников и организацию молебнов в Ассизи. Соученику Папы по их общей альма-матер, «Ангеликуму», епископу Джорджу Меджиа — в то время заместителю кардинала Эчегари, возглавлявшего Папскую комиссию по справедливости и миру, — было поручено написать статью для ватиканской газеты «Оссерваторе Романо», разъясняющую сущность приближающегося события, все еще вызывающего недопонимание у многих. В пространной статье Меджиа в очередной раз разъяснялось, что, хотя и «трудно представить, как мы, христиане, можем подключиться к молитве других», тех, кто не разделяет нашей веры в Бога Авраама, необходимо понять, что «присутствие при такой молитве или даже при собрании многих молящихся может только обогатить наш собственный опыт молитвы». Автор также довольно язвительно высказался о мире, в котором живут те, кто недоволен этой инициативой Папы. «В мире, где и так слишком мало молящихся, — писал он, — неслыханный случай, когда верующие различных религий сходятся вместе для молитвы, приобретает особенное значение… Что может быть лучшим ответом широко распространившемуся секуляризму и неверию, чем это паломничество, эта встреча друг с другом, имеющая лишь одну цель: обратиться к Богу, каждому по-своему?..
По мнению Меджиа, эта инициатива стала примером «великой, великой смелости» его бывшего соученика по «Ангеликуму», человека веры, «способного совершить такое». Согласились они или нет, но старшие представители отделов Курии в конце концов смирились. Событие должно было произойти, с их одобрения или без него, и они решили обязательно присутствовать на нем, заняв свои обычные места членов «Папской Церкви» перед собравшимися. Кардинал Эчегари сказал, что они, конечно, приглашаются, но он не может рассадить их в обычном порядке, поскольку будет неудобно, если кардиналы займут первые ряды мест на площади во время заключительной церемонии. «Они были недовольны», — вспоминает Меджиа.
Мировой день молитвы состоялся 27 октября 1986 г. и прошел благополучно, если не считать небольшого инцидента. Кардинал Аринзе настоял, чтобы в число присутствовавших религиозных лидеров были включены африканские анимисты. Один из них был очень стар и одет традиционно, то есть довольно легко, не по погоде. От холода он потерял сознание, но был вовремя приведен в чувство, чтобы встретиться с Иоанном Павлом во время трапезы, последовавшей за заключительной службой.
Во время этой трапезы Иоанну Павлу не удалось завершить пост. Ему пришлось надписывать гравюры, напечатанные для других религиозных лидеров и розданные им, когда все съехавшиеся собрались для общего разговления. Буквально все лидеры решили, что они должны получить автограф Папы на своих экземплярах гравюр.
ВОЗОБНОВЛЕНИЕ ДРЕВНЕГО ДИАЛОГА
Насколько смелыми были инициативы Иоанна Павла во взаимоотношениях с мировыми религиями, настолько же несомненным было то особое место, которое Папа отводил диалогу Церкви с иудаизмом. В течение месяцев, последовавших за встречей в Ассизи, он продвинулся еще дальше в предложениях, которые выдвинул во время своего визита в римскую синагогу в апреле 1986 г.
В отношении Папы к евреям прослеживается постоянный прогресс. Тенденция развития его отношений к иудаизму и к еврейско-католическим связям оставалась неизменной в течение более двадцати лет. Во время самой первой встречи с представителями римских еврейских организаций 12 марта 1979 г. Иоанн Павел отметил, что «наши две религиозные общины находятся в тесной взаимосвязи на самом глубоком уровне их религиозной самобытности». Еврейско-католический диалог с точки зрения католического развития является религиозно обязательным, и поэтому все более насущным. Через пять лет, в 1984 г., обращаясь к аудитории представителей Лиги антидиффамации
[20] (ADL), Иоанн Павел сделал очередной шаг в этом направлении: «Встреча между католиками и евреями не является встречей двух древних религий, идущих каждая своим путем». Существует «таинственная духовная связь… тесно соединяющая нас в Аврааме, а через Авраама — в Боге, Который избрал Израиль и восстановил Церковь из Израиля».
Годом позже, обращаясь к коллоквиуму ADL по поводу двадцатой годовщины «Nostra Aetate», Иоанн Павел высказал мнение, что еврейско-католический диалог, являясь совершенно особенным, отличным от других, должен вестись в первую очередь с позиций богословия. По мере того как христиане все основательнее размышляют о еврейских корнях христианства, а евреи задумываются о том, как Церковь прочитывала Пятикнижие со времен Петра и Павла и получала свое еврейское наследие, еврейско-католический диалог должен превращаться в «общие теологические исследования».
Через семь месяцев после посещения римской синагоги Иоанн Павел в обращении к другому коллоквиуму под эгидой ADL заявил, что «тайна всеобщего искупления» не разделяет, а соединяет иудаизм и христианство подобно общей границе между дружественными государствами. Необходимо поэтому теперь же обратить еврейско-христианский диалог к вопросу спасительной работы Бога в истории.
В этих высказываниях, как и во множестве других, Иоанн Павел указывал не на что иное, как на необходимость возобновления богословской беседы между христианами и евреями, прерванной в конце I в. н. э., когда «разошлись пути» их религий.
