Со своей стороны, новая Европа, состоящая из демократий, должна осознавать, что «принадлежащее Богу», то есть истины трансцендентного порядка, уже было присуще свободным обществам. Европа почти разрушила себя в двадцатом столетии, заключил Иоанн Павел, не «изнутри» своего христианского культурного наследия, но «снаружи», когда «идеологии овладели всеми сферами общества или некоторыми из его доминирующих групп, презрев человеческую личность и его свободу».
Новая, объединенная, «интегрированная Европа завтрашнего дня», открытая для европейского славянского мира, должна решить огромные задачи, стоящие перед нею, если ей суждено исполнить свою роль «маяка в мировой цивилизации». Она должна примирить человечество с природой и народы — друг с другом. Но самое главное, она должна примирить человека с самим собой. Она должна противостоять «культурам подозрительности и дегуманизации». Она должна обрести видение человеческого будущего, «в котором наука, технологические возможности и искусство должны не исключать, но вызывать веру в Бога». Гуманизм, рожденный из библейской веры, является историческим наследием Европы и «наилучшей защитой» ее «самобытности, свободы и прогресса» в будущем.
Критики утверждали иногда, что Иоанн Павел II — это человек, живущий в другом столетии. И они, конечно, правы. За триста девяносто пять дней до падения Берлинской стены и за двенадцать лет до наступления таинственного двухтысячного года Иоанн Павел II уже жил в двадцать первом столетии.
УСКОРЯЮЩАЯСЯ ИСТОРИЯ
То, что выглядело незыблемым с окончания Второй мировой войны, — советская гегемония над последней великой политической империей мира и правление коммунистов в вассальных государствах этой империи — с апреля 1988 г. начало меняться с поразительной быстротой. Вспомните события, последовавшие за этим, одно за другим, почти, как казалось, без промежутков между ними.
8 апреля была прекращена последняя имперская авантюра Советского Союза, когда СССР объявил о выходе из Афганистана.
29 апреля Михаил Горбачев встретился с иерархами Русской Православной Церкви, признал роль христианства в истории России и обещал, что новый закон о свободе совести примет во внимание чаяния верующих в официально атеистическом государстве.
30 июня Андрей Громыко, назвавший Горбачева подходящим кандидатом на пост Генерального секретаря партии, был публично унижен на партийном съезде, когда его прежний кандидат предложил скромные политические реформы. Горбачев не пошел на допущение конкурирующих политических партий в СССР или на пересмотр границ советских республик. Внутренняя советская империя и «ведущая роль» Коммунистической партии оставались неприкосновенными.
23 августа демонстранты в балтийских республиках Литве, Латвии и Эстонии протестовали против аннексии в 1940 г. этих когда-то независимых государств Советским Союзом. Менее чем через три месяца после этого, 16 ноября, Верховный Совет Эстонии провозгласил главенство своих собственных законов перед московскими — первый шаг к возобновлению независимости балтийских республик.
7 декабря Михаил Горбачев объявил о большом сокращении Советских вооруженных сил.
Тем временем набирала темпы трансформация востока Центральной Европы и Советской внешней империи.
25 апреля 1988 г. рабочая забастовка в Быдгоще стала признаком нового брожения в Польше. В апреле и мае бастовали рабочие в Новой Гуте и на судоверфи в Гданьске. Их требования включали легальное восстановление «Солидарности». Затем последовали демонстрации в Варшаве, Кракове, Люблине и Лодзи, на которых молодые рабочие и студенты скандировали лозунг, напоминающий высказывание Папы при поездке по Польше в 1987 г.: «Нет свободы без «Солидарности». Не важно, что в варианте Папы слово «солидарность» употреблялось не как имя собственное. Суть фразы была понята правильно.
22 мая Янош Кадар, правивший в Венгрии с тех пор, как советские танки подавили антикоммунистическую революцию 1956 г., был заменен как глава Венгерской Социалистической Рабочей партии на Кароля Гросса, реформатора нового поколения. Гросс и его коллеги, не будучи демократами по убеждению, но понимая необходимость перемен, были готовы к некоторой политической реорганизации страны.
16 августа забастовали шахтеры Верхней Силезии, и забастовки в их поддержку распространились по всей Польше. Ощутив свою беспомощность, правительство обратилось к Леху Валенсе за содействием, чтобы ситуация не вышла из-под контроля. Валенса предложил прекратить забастовки, и большинство бастовавших вернулись на работу к 3 сентября.
10 октября началась большая перетряска в руководстве компартии Чехословакии.
23 ноября в Венгрии была произведена перестановка правительственного руководства.
Менее чем через два месяца, 11 января 1989 г., венгерский режим объявил, что в стране позволяется существование оппозиционных политических партий.
Через неделю после этого, 18 января, генерал Войцех Ярузельский объявил, что «Солидарность» будет вновь легально признана как независимый профессиональный союз. Перед этим режим пытался побудить Церковь играть роль «общественного» представителя в переговорах по определению нового политического и экономического устройства Польши, но Польская Церковь отказалась играть роль, уготованную ей режимом. Правительству пришлось тогда вновь признать «Солидарность» в качестве собеседника — через семь лет после того, как режим посчитал, что профсоюзная и политическая оппозиция ушла в небытие.
6 февраля 1989 г. начались переговоры польского «круглого стола». Результатом было соглашение, достигнутое два месяца спустя, о проведении полусвободных выборов. Тридцать пять процентов мест в парламенте были открыты для свободных выборов вместе с членством в совершенно новой верхней палате, сенате. Это соглашение было подписано 5 апреля. Выборы должны были состояться 4 июня. «Солидарность» выдвинула 261 парламентского кандидата. Каждый из предвыборных плакатов изображал кандидата, пожимающего руку Леху Валенсе (который не баллотировался). Под фото почерком этого гданьского электрика был написан простой призыв: «Мы должны победить».
День выборов предоставил «обществу» великолепную возможность отвергнуть «власть» личным для каждого способом. Правительство, неумелое, как всегда, решило проводить голосование путем исключения. Бюллетени включали имена всех кандидатов, и голосующие должны были вычеркнуть из списка имена нежелательных претендентов. От Балтики до Татр и от Вроцлава до Пшемысля миллионы поляков получили огромное удовольствие, вычеркивая имена коммунистических кандидатов, одного за другим, каждым росчерком пера выражая презрение к тем, кто более сорока лет правил от имени их якобы дальновидного и превосходного исторического провидения.
Это стало полным триумфом «Солидарности», которая после второго раунда вычеркиваний оставшихся коммунистов 18 июня завоевала все места в сейме, предоставленные для свободных выборов, и еще девяносто пять из ста мест в новом сенате. Парламентское маневрирование было сосредоточено теперь на приближающихся выборах президента. Едва оперившиеся парламентарии «Солидарности» проявили впечатляющую партийную дисциплину, позволив выбрать в президенты Войцеха Ярузельского в соответствии с соглашением, принятым ранее в совещаниях «круглого стола». Причем сейм выбрал Ярузельского с преимуществом лишь в один голос; это было также предусмотрено тактиками «Солидарности», чтобы удовлетворить желание Ярузельского, продемонстрировав одновременно, что «Солидарность», а не Коммунистическая партия обладает реальной легитимной властью в Польше.
