Эти вопросы сконцентрировались во вступительной речи архиепископа Джона Мэя из Сент-Луиса, президента национальной Конференции католических епископов, 8 марта 1989 г. Архиепископ Мэй отметил, что в современных Соединенных Штатах «в каждой сфере обучения или культуры свободолюбивые люди выискивают с подозрением наличие авторитаризма, подозревая во всем навязывание авторитарных взглядов… Поэтому, слыша учение Церкви о том, что ей дана власть «связывать и отпускать» навечно
[46], многие американцы начинают считать это божественное право епископов столь же старомодным, как «божественное право королей». Вот, заключил архиепископ, та «атмосфера», в которой приходится жить и работать епископам Соединенных Штатов.
Кардинал Ратцингер возразил в ответ, что проблема, которую архиепископ Мэй воспринимает как чисто американскую, на самом деле характерна для всех современных обществ, это — неспособность отличать авторитарные притязания от авторитетной доктрины. Такая неспособность, в свою очередь, происходит от искаженного представления о свободе как личной вседозволенности. Современная культура склонна видеть в епископе лишь посредника в дискуссии людей, а если епископ занимает авторитарную позицию, уча тому, что проповедует Церковь, его уже считают «фанатиком». Но вера не является «актом фанатизма», возражает Ратцингер, и епископ не может призывать свою паству свидетельствовать об истине, если он прежде всего не свидетельствует о ней сам: «Это — критерий истины, ради которого стоит пострадать. В глубоком смысле слова евангелист должен быть также и мучеником. Если он не желает быть им, ему лучше не браться за плуг благовещения». Епископы как посланцы Благой Вести должны, конечно, оставить достаточно места и для «интеллектуальных споров» и должны «быть готовыми постигать новое и воспринимать исправляющую критику». Но епископы должны также помнить, что они являются и стражами авторитетной традиции.
Приветствуя американцев на этой встрече, которая, как он надеялся, станет «истинно открытым обменом мнениями», способным «укрепить нашу совместную работу евангелизма», Иоанн Павел сказал, что он «полностью осознает трудности, с которыми вы сталкиваетесь, неся Евангельскую весть миру, который не всегда с готовностью воспринимает ее». Архиепископ Мэй, со своей стороны, сказал, что епископы приехали в Рим, чтобы поучиться у Папы:
— Никто не знает больше о распространении Благой Вести, чем вы, Святой отец. В вашей работе здесь в Риме, и в ваших миссионерских поездках по миру вы несли добрые вести Иисуса — с мужеством и с любовью.
Несомненно, что подобные изъявления высокой оценки произносились искренне с обеих сторон. И тем не менее эта особая встреча была бы не нужна, если бы Папа, а также высшие иерархи Ватикана и по крайней мере некоторые из американских епископов не видели, что в самом богатом и в некотором отношении самом влиятельном винограднике мирового католицизма не хватает чего-то весьма существенного, может быть, ощущения возможности истинной евангелизации. Лидеры Конференции епископов признавали свои трудности, но не осознавали основной проблемы, которая была видна из Рима: недостаточное понимание американскими епископами вверенной им роли учителей традиции. Хотя вопрос, ставший причиной этого особого собрания, был поднят и обсужден, он все-таки остался неразрешенным.
Иоанн Павел, как отметил архиепископ Мэй, действительно был необычайно действенным евангелистом. Но необходимо было понять еще и то, что он оказывался в ситуациях, значительно более разнообразных, и по крайней мере столь же трудных, как и обстановка деятельности американских епископов. И сила Иоанна Павла в том, что он проповедовал требовательное Евангелие с состраданием. Но также без компромиссов — в убеждении, что Евангельское послание необходимо, уместно и действенно в условиях современного кризиса. Как заметил кардинал Ратцингер, епископы, считающие себя «посредниками» между группировками и кругами населения, вряд ли смогут перенять такой прямой и открытый стиль проповедования. А это означало утрату больших возможностей в стране, стоящей на пороге превращения в единственную сверхдержаву мира.
НАРОДНАЯ КНИГА
С учением об авторитете епископов и самой Церкви тесно связан вопрос о библейском авторитете, который Иоанн Павел избрал темой своего обращения к кардиналам, епископам и ученым Папской библейской комиссии 7 апреля 1989 г. Сразу после Второго Ватиканского Собора наблюдалось бурное развитие католической библейской науки и заметный рост исследований Библии среди католиков. И тем не менее именно тогда, когда Библия была восстановлена для народа, тому же самому народу стали говорить — открыто или завуалированно, — что лишь ученые могут действительно понять Библию. Представление о ней как о книге Церкви, книге народа стало забываться.
Когда Папская библейская комиссия начала многолетнее исследование библейской интерпретации в жизни Церкви, Папа задался вопросом, не рискуют ли библейские ученые, увлекшиеся интенсивным, критическим исследованием происхождения священных текстов, утратить истинное видение религиозного послания, содержащегося в этих текстах. Папа предостерегал их от «ловушки размышления», в которую так часто попадали современные философы: чтобы в своих библейских исследованиях, сфокусировав все внимание на изучении годовых колец отдельных деревьев, они не упустили из виду всего леса откровения и Благой Вести Спасения. Библейские ученые не должны подходить к Библии как к очередному древнему тексту, предназначенному для критического анатомического анализа. Если они будут отстраненно заниматься текстом вместо того чтобы исследовать Библию изнутри, с позиции истинной веры, результат их изысканий окажется искаженным.
АФРИКА И СКАНДИНАВИЯ
Спустя три недели после защиты Библии как Книги для народа Иоанн Павел отправился в свое пятое пастырское паломничество в Африку, в девятидневную поездку по Мадагаскару, Реюньону, Замбии и Малави. 30 апреля 1989 г. в присутствии более полумиллиона мадагаскарцев он причислил к лику блаженных уроженку города Антананариву Викторию Разоаманариво (1848–1894), чья евангелическая деятельность, после того как иностранные миссионеры были изгнаны с острова, принесла ей почетный титул «Матери мадагаскарских христиан». 22 мая папской беатификации удостоился покойный Жан Бернар Руссо (1797–1867), совершивший евангелизацию острова Реюньон. В Замбии Иоанн Павел отметил столетие евангелизации этой страны. Во время экуменической службы в столичном англиканском храме Папа призывал англикан и католиков «избегать любых форм соперничества и противоречий» в ходе евангелизации Африки. В Малави он призывал к диалогу между христианами и мусульманами и предлагал африканским католикам «отвергнуть тот стиль жизни, который не соответствует наилучшим местным традициям и вашей христианской вере». Эта косвенная критика потребительства, а также сомнения, выраженные Папой относительно влияния международной задолженности Африки на ее экономическое развитие, указывали на то, что он продолжал думать о будущем развитии мира после «холодной войны» и его возможном влиянии на Африку.
