— Франчи Томашек! Франчи Томашек!
Кардинал писал:
Граждане Богемии, Моравии и Словакии.
Я не должен хранить молчание в такой момент, когда вы собрались вместе в могучем протесте против великой несправедливости, гнетущей нас сорок лет… Нас окружают страны, которые, в прошлом или в настоящем, разрушили тюремные решетки тоталитарной системы… Мы не должны больше ждать. Настало время действовать.
…Давайте же сражаться за добро добрыми средствами. Наши угнетатели показывают нам, насколько недолговечны бывают победы ненависти, зла и мести…
Я хочу обратиться также и к вам, мои католические братья и сестры. В этот судьбоносный час нашей страны никто из вас не должен оставаться в стороне. Возвысьте вновь свой голос — на сей раз в единстве во всеми другими гражданами, чехами и словаками, людьми других национальностей, верующими и неверующими. Религиозная свобода не может быть отделена от других человеческих свобод. Свобода неделима…
Через четыре дня, 28 ноября, Коммунистическая партия Чехословакии согласилась уступить монопольное право на власть. 7 декабря ушел в отставку премьер-министр Ладислав Адамец. 10 декабря Густав Гусак также оказался отстраненным от президентства. После трех недель интенсивных переговоров 29 декабря Вацлав Гавел был выдвинут Президентом Чехословакии. По предложению Вацлава Бенды, самого интеллектуального католика в «Гражданском форуме», режим вступил в контакт с кардиналом Томашеком, прося его стать посредником в переговорах между оппозицией и правительством. Томашек отказался, показав тем самым, что с возрастом стал тверже и дальновиднее. Действуя как посредник, он не только разъединил бы оппозицию, но и придал бы режиму вид законности. Поставив Церковь безоговорочно на сторону народа, Томашек поддержал оппозицию, ставшую таким образом более широкой.
В соборе Святого Вита на Градчанском холме в Праге 29 декабря люди пели «Те Deum», празднуя назначение Гавела президентом. Один из прежних помощников этого драматурга, все еще не пришедший в себя от случившегося, сказал:
— Святая Агнесса помогла нашей мягкой революции.
После последних шести недель борьбы каждый готов был согласиться с этим.
Ненасильственная революция смела сталинскую внешнюю империю менее чем за шесть месяцев и на месте правления страха установила демократические режимы. Совесть сильнее насилия, если она овладевает многими. Те, кто участвовал в Революции 1989 г., знали, что ключевой фигурой в создании условий для этой революции совести был Папа Иоанн Павел II.
НОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕЛ
В тот 1989 Annus mirabilis
[52] Иоанн Павел быстро использовал возможности, предоставляемые новым положением дел на востоке Центральной Европы и в СССР.
17 июля было объявлено об установлении полных дипломатических отношений между Польшей и Святым Престолом.
25 июля отец Тадеуш Кондрусевич был назначен апостольским администратором Минска в Белорусской Советской Социалистической Республике с полномочиями пастырской заботы о римских католиках по всей Белоруссии. Жизнь епископа Кондрусевича иллюстрирует испытания, которым пришлось подвергнуться польским семьям, изгнанным на восток во время Второй мировой войны. Он родился в 1946 г. в Гродно, но вырос в Казахстане. В то время когда Кондрусевич был избран епископом, он был священником Вильнюсской епархии Литвы — единственном месте в СССР, где он в семидесятых годах мог получить духовное образование.
5 октября в Риме собрался Украинский католический Синод епископов. Через две недели «министр иностранных дел» Ватикана архиепископ Анджело Содано был в Москве на переговорах о будущем Греко-Католической Церкви на Украине. Патриарх Московский и Всея Руси предложил фактически распустить Украинскую Католическую Церковь. Тем, кто был привержен восточной литургии более чем единству с Римом, предстояло стать православными; а тем, кто держался более единства с Петром, нежели литургии восточного обряда, предстояло стать римскими католиками. Это было совершенно неприемлемо. Во время встреч с Президентом Горбачевым, министром иностранных дел Шеварднадзе и председателем Совета по делам религий Юрием Христорадновым архиепископ Содано отстаивал точку зрения Иоанна Павла, что новый советский закон о свободе совести признает законность Греко-Католической Церкви на Украине. Советские власти наконец согласились с этим, однако настаивали на том, чтобы «практические аспекты» легализации униатской Церкви вырабатывались в ходе трехсторонних переговоров с участием Святого Престола, Московской Патриархии и Советского правительства. Эти переговоры должны были проходить «в контексте более тесного экуменического диалога» между Русской Православной и Римско-Католической Церквями.
Исходя из опыта подобных переговоров, Московский Патриархат должен был использовать угрозу раскола Украинской Церкви в этом «контексте», чтобы избежать слишком больших уступок греко-католикам Украины. С учетом предположений о возможной длительности режима Горбачева и существования СССР Святой Престол и Папа согласились на эту формулу, которая не была воспринята с большим энтузиазмом ни украинской диаспорой в мире, ни Украинской Католической Церковью in situ
[53]. В конце октября 1989 г. греко-католики Украины проводили массовые демонстрации во Львове, а 29 октября они мирно заняли самую большую церковь в городе, храм Преображения.
Выход из подполья Греко-Католической Церкви в Румынии проходил более гладко. 30 декабря архиепископ Франческо Колласуоно, ветеран ватиканской дипломатии, начал девятидневную миссию в Румынии, в ходе которой он впервые с 1950 г. встретился с епископами латинского обряда и с греко-католическими епископами. 6 января 1990 г., румынское промежуточное правительство подтвердило, что декрет от 1 декабря 1948 г., насильно объединивший Греко-Католическую Церковь Румынии с Румынской Православной Церковью, отменяется и что греко-католики Румынии получают полную религиозную свободу.
По следам встреч архиепископа Содано в Москве в 1989 г. и визита президента Горбачева в Ватикан в декабре была организована совместная Римско-Католическая и Русская Православная конференция в Москве, работавшая с 12 по 17 января 1990 г., пытавшаяся разрешить ситуацию Греко-Католической Церкви на Украине. Делегацию Святого Престола возглавлял кардинал Виллебранд, президент Папского совета по содействию христианскому единству, а православную делегацию — Митрополит Киевский Филарет, непримиримый враг украинских католиков. Хотя официальное сообщение о результатах конференции заявляло о достижении «существенного согласия» относительно положения Греко-Католической Церкви на Украине, результаты январской встречи не устраивали украинских католиков.
Русское Православие разыгрывало свою экуменическую карту, настаивая на том, что «униатство» (по модели Брестской унии украинских католиков в 1596 г.) не является способом объединения Церквей. Украинцы восприняли это как косвенное непризнание их опыта. Хотя участники встречи согласились, что греческие католики могут сохранить часть своих церквей, тем не менее их деятельность пытались ограничить «канонической территорией» Римско-Католической Церкви. Украинцы считали эту двусмысленную формулировку препятствием свободе действий. Более того, Православие отказывалось признавать существующую иерархию подпольной Греко-Католической Церкви и настаивало на том, что любые иерархические структуры греко-католиков на Украине (такие, как епископаты и приходы) должны устанавливаться в соответствии с соглашениями между Святым Престолом и Московским Патриархатом, что для украинцев означало новое ущемление свобод со стороны Ватикана, свобод, гарантированных Брестской унией, которые они с такими страданиями защитили. Несмотря на недовольство украинцев, Иоанн Павел ратифицировал это соглашение. Пытаясь ослабить хотя бы некоторые тревоги украинских католиков, он, однако, добавил формальную озабоченность «историческими оценками» соглашения относительно Брестской унии и отметил опасность неверного толкования некоторых аспектов этого соглашения.
