Изучив «Centesimus Annus», защитники «христианского социализма» пытались возражать, что «капитализм А» существует лишь в учебниках. Это было бездоказательно как эмпирически, так и буквально: эмпирически потому, что примеры «капитализма А» можно обнаружить в различных странах Западной Европы и Северной Америки; буквально же потому, что Иоанн Павел II взял для своего «капитализма А» различные качества «реально существующих» примеров капитализма, ни один из которых полностью его не удовлетворял. Точно так же было бы неверным утверждать, что «Centesimus Annus» одобряет любой капитализм. В частности, эта энциклика не может служить одобрением, например, либертарианизма. Иоанн Павел полагает, что энергия необузданного рынка должна сдерживаться и направляться законом и моральной культурой общества. «Centesimus Annus», знаменуя, с одной стороны, конец «реально существовавшего социализма», предлагает в то же время глубокие требования ко всем формам «реально существующего капитализма».
СВОБОДНОЕ И ДОБРОДЕТЕЛЬНОЕ ОБЩЕСТВО
Энциклика «Centesimus Annus», кроме анализа экономических аспектов общества, развивает анализ всей сложной структуры свободного общества.
Поразительно новым в этой связи является учение Иоанна Павла о том, что «общество» подобно индивидууму, обладает «субъективными свойствами». Эта субъективность общества находит выражение во всевозможных добровольных ассоциациях и объединениях сограждан — «различных промежуточных группах начиная с семьи и включая экономические, общественные, политические и культурные группы, отражающие природу человеческих стремлений и обладающие своей собственной автономией». Возникновение этих добровольных ассоциаций является существенным условием развития и поддержания свободного общества. Эта идея «субъективности общества» является одной из самых перспективных концепций энциклики, и следует надеяться, что римские католики и другие интеллектуалы разовьют эту концепцию еще глубже.
Воплощенное в энциклике положительное отношение к «свободной экономике» отражало подход Папы к католической социальной доктрине, выраженный лозунгом «Сначала — культура». «Экономика современного бизнеса, — пишет Иоанн Павел, — обладает многими положительными аспектами, поскольку основывается на человеческой свободе, проявляющей себя в экономической сфере так же, как она проявляет себя и во многих других областях». Успешно развивающийся бизнес является для Папы одной из парадигм в его уповании на солидарность как важнейшую общественную добродетель. Ибо успешный бизнес требует «способности предвидеть… потребности общества и того сочетания производственных факторов, которое окажется наиболее продуктивным для удовлетворения потребностей людей». Кроме того, для бизнеса необходимы «кооперация и сотрудничество многих людей, работающих на общую цель». Для выявления назревших потребностей, для планирования и организации бизнеса, способного удовлетворить эти потребности, и для разумного, расчетливого риска нужны «инициатива и предпринимательские способности», — и все эти качества должны утверждаться в культуре общества, а иначе современная экономика не будет успешной.
Но «свободная экономика формируется не только развивающейся культурой общества; она должна еще направляться законом, то есть государством. Однако существуют пределы того, что может сделать государство, создавая законную структуру для функционирования «свободной экономики», и они опять-таки связаны со свободой человеческой личности. Государство, например, «не может волевым порядком обеспечить «сверху» право на работу для всех своих граждан; для этого ему пришлось бы взять на себя управление всеми аспектами экономической жизни и ограничить свободу гражданской инициативы».
«Centesimus Annus» оспаривает также стереотипы представлений о бедности и бедных. Бедность в современном мире, утверждает Иоанн Павел, чаще всего является следствием исключенности из мира производства и обмена производственными товарами. Думая о бедных, призывает Папа, необходимо думать об их потенциальных способностях; и справедливость требует, чтобы эти способности получили возможность самовыражения. В свободном обществе, пишет Иоанн Павел, задача культуры состоит в воспитании «доверия к человеческому потенциалу бедных, а следовательно, и к их способности улучшить свое состояние трудом, производящим положительный вклад в экономику процветания». Подобный моральный принцип исключает такую систему благотворительности, которая приводит лишь к зависимости нуждающегося от помощи и к его пассивности.
«Centesimus Annus», следует подчеркнуть, — не «экономическая энциклика», но энциклика о свободном и добродетельном обществе. Среди существующих обществ нет такого, которое полностью соответствовало бы видению, представленному Иоанном Павлом II. И ни в коей мере нельзя утверждать, что это — энциклика об американской системе, хотя «Centesimus Annus» и предполагала открытие нового диалога Папы с Соединенными Штатами. Эта энциклика является, по существу, вызовом всем.
ИСТИНА И ДЕМОКРАТИЯ
Атеистический гуманизм, может быть, и является умершей идеологией, но Иоанн Павел уже увидел на горизонте новую секулярную светскую идеологию, представляющую серьезную угрозу будущему свободы. Предостережение, с которым он выступил на этом новом фронте, дало повод к критике в адрес «Centesimus Annus» и составило предмет комментариев Папы относительно развития мира после «холодной войны» — в конце восьмидесятых и в девяностые годы.
Широкий взгляд Иоанна Павла на современное состояние человечества довольно часто вызывает вопросы о том, что человек «должен» делать или изменить в себе, — то есть моральные вопросы. Это привело Иоанна Павла к столкновению с теми теоретиками-демократами, для которых демократическая политика нейтральна по отношению к высшим ценностям и к человеческим ценностям вообще. Папа не уклонялся от этой конфронтации, заявляя о своей позиции совершенно недвусмысленно и даже с напористой прямотой.
Если демократии настолько уверились в собственной безупречности после краха коммунизма, что перестали обращать внимание на свои моральные и культурные основания, то они находятся в серьезной опасности, исходящей на этот раз не извне, но изнутри. Часто, замечает Папа, слышатся высказывания, что «агностицизм и скептический релятивизм — суть та философия и базовая позиция, которые соответствуют демократическим формам политической жизни». Тех, кто верит, что знает истину, начинают подозревать в антидемократизме, поскольку они «не принимают ее только потому, что она принята большинством, а также не считают, что истина может меняться в соответствии с различными политическими тенденциями». Угрозу будущему демократии следует искать не там, где существуют твердые убеждения, полагает Иоанн Павел, ибо если «не существует верной истины, способной направлять политическую деятельность, тогда идеями и убеждениями становится легко манипулировать ради достижения власти». История двадцатого столетия, заключает он, показала, как «демократия без определенных ценностей легко превращается в открытый или слегка завуалированный тоталитаризм».
Эту тему Иоанн Павел развивал уже почти тринадцать лет, но последние его слова теперь вызвали недоумение. Неужели, говорили критики, Папа предполагает, что страны, успешно защищавшие свободу от двух тоталитарных систем XX в., теперь впадают в риск подражания тем самым системам зла, которые были уничтожены или развалились совсем?
