– Oui,мадемуазель. Но мы должны отложить обсуждение торта «Церковное окно». Мы с Кетчпулом пришли сюда ради важной встречи.
– С тем, кто еще не пришел, – заметила Фи. – У нас полно времени.
– Вы собираетесь обсуждать торт «Церковное окно»? – с недоумением спросил я.
Однако оба меня проигнорировали.
– А если мы начнем и нас прервут? – спросил Пуаро. – Я предпочитаю все делать в определенном порядке.
– Посмотрите на чайники, – сказала Фи. – Я их протерла, все до одного. Специально для вас. И поставила так, чтобы носики смотрели в одну сторону. Имейте в виду, я легко могу восстановить прежнее положение…
– Пожалуйста, воздержитесь от подобных действий, я вас прошу. – Пуаро посмотрел на полки с чайниками. – C’est magnifique!
[22] – заявил он. – Я и сам не сумел бы сделать лучше. Очень хорошо, мадемуазель, я вам расскажу. Я посетил кафе «Кимбл», как вы меня и просили. Я нашел там официантку Филиппу и заказал кусок торта «Церковное окно». Я заговорил с ней о нем. Она призналась, что сделала его сама.
– Вот видите! – прошипела Фи. – Даже если бы она это отрицала, я бы не поверила ни единому ее слову.
– Я спросил, где она взяла рецепт. Она ответила, что получила его у друга.
– Она мне не друг и никогда не была им! Из того, что мы вместе работали, еще не следует, что нас связывают узы дружбы.
– Я ничего не понимаю? – сказал я.
И вновь Пуаро и Фи не обратили на меня ни малейшего внимания. Между тем Роланд Мак-Кродден опаздывал.
– Я попросил ее назвать имя друга, который дал рецепт, – продолжал Пуаро. – Однако она уклонилась от ответа, сразу обратив все свое внимание на другого посетителя.
– Других доказательств мне и не требовалось, – заявила Фи. – Она знает, что украла у меня рецепт, но я с ней разберусь! А теперь я принесу вам кусочек моего«Церковного окна» за счет заведения.
Я посмотрел на часы.
– Ваш джентльмен с большим лбом придет минут через пять или около того. Я попросила его вернуться в четверть третьего. – Она улыбнулась и направилась на кухню прежде, чем кто-то из нас успел сделать ей выговор.
– Иной раз мне кажется, что она несколько эксцентрична, – сказал я Пуаро. – Но когда вы нашли время и согласились расследовать кражу рецепта?
– Мне повезло, mon ami. Занимаюсь ли я расследованием или преследую собственные интересы, мне нужна лишь возможность найти повод для размышлений. Сидеть среди незнакомцев и есть торт… подобные обстоятельства чрезвычайно способствуют функционированию серых клеточек. О, Роланд Мак-Кродден наконец появился.
Так и было.
– Мсье Мак-Кродден. – Пуаро пожал ему руку. – Я Эркюль Пуаро. Вы мельком видели меня вчера, но у меня не было возможности представиться.
Мак-Кродден выглядел по-настоящему смущенным.
– Получилось не слишком хорошо, – сказал он. – Я надеюсь, сегодня мы продвинемся вперед и компенсируем потерянное время.
Фи принесла кофе и кусок торта Пуаро, чай для меня и воду нашему собеседнику, который не стал терять время и сразу перешел к делу.
– Тот, кто прислал Джону письмо, продолжает кампанию травли, – сказал он. – Вчера вечером Джону телефонировала женщина, которая заявила, что она представляет вас, Кетчпул и Скотленд-Ярд, она сообщила моему сыну дату смерти Барнабаса Панди и предложила ему предоставить алиби.
– Это не совсем так, – заметил я. Мы с Пуаро заранее договорились, что скажем ему правду – во всяком случае, большую часть. – Насколько мне известно, она телефонировала от лица инспектора Кетчпула из Скотленд-Ярда. Вот только звонок ее не имел отношения к делам Скотленд-Ярда. И она совершенно определенно не говорила, что состоит на службе в Скотленд-Ярде.
– Какого черта?.. – Мак-Кродден нахмурился и посмотрел на меня через стол. – Вы хотите сказать, что за этим стояли вы? Что вы дали ей такое поручение? Кто она такая?
Я старался не смотреть в сторону Фи Спринг. Пуаро, насколько я понял, тоже. Я бы и сам мог сделать четыре телефонных звонка, но мне хотелось защитить себя от суперинтенданта, способного доставить мне немало неприятных минут, и я решил, что мне будет легче отрицать свою причастность к голосу на другом конце телефонного провода, если он будет женским. Будучи трусом, я не сомневался, что Фи сделает это для Пуаро – так я себе представил ситуацию, – и тогда я смогу сказать себе, что ни в чем не виноват. Фи не испытала ни малейшей тревоги из-за необычного поручения, которое ее попросили выполнить; более того, не вызывало сомнений, что благодаря столь необычной просьбе я сумел поднять ей настроение на целый день.
– Я должен взять ответственность за звонок на себя, мсье, – сказал Пуаро Мак-Кроддену. – Не беспокойтесь, теперь мы будем работать вместе и раскроем эту тайну.
– Работать вместе? – Наш визави в ужасе отшатнулся. – Вы хотя бы понимаете, что натворили, Пуаро? Джон пришел ко мне после этого отвратительного звонка и заявил, что больше не считает себя моим сыном. Он хочет полностью прекратить все контакты меж нами.
– Он изменит свое решение, как только узнает, кто на самом деле написал письмо. Не огорчайтесь, мсье. Доверьтесь Эркюлю Пуаро. Могу я спросить… почему вы настояли на том, чтобы мы встретились в другом месте? Почему не захотели видеть меня в своем офисе?
Мак-Кродден издал странный звук.
– Теперь уже слишком поздно, – сказал он.
– Что вы имеете в виду?
– Ничего.
– Почему вы заперлись в кабинете, а потом появились только затем, чтоб исчезнуть? – зашел Пуаро с другой стороны.
Мы некоторое время сидели молча, пока Мак-Кродден обдумывал ответ.
– Мсье, пожалуйста, я вас слушаю.
– Причина не имеет никакого отношения к данной проблеме, – натянуто сказал Мак-Кродден. – Такой ответ вас устроит?
– Pas du tout
[23]. Если вы не дадите нам объяснений, у меня не останется выбора, и я буду вынужден строить догадки. Возможно, вы боялись, что мы найдем пишущую машинку?
– Пишущую машинку? – Мак-Кродден выглядел разочарованным и немного заскучавшим. – Что вы имеете в виду?
– Ну! – с таинственным видом сказал Пуаро.
Мак-Кродден повернулся ко мне.
– Что он имеет в виду, Кетчпул?
– Я не знаю, но вам стоит обратить внимание на то, что его глаза стали изумрудно-зелеными. Обычно это означает, что ему удалось что-то узнать.
– Изумрудно-зелеными?! – прорычал Мак-Кродден, отодвигая свой стул от стола. – Вы знали? Вы оба, верно? И надо мной насмехались. Но как вы могли узнать? Я никому ничего не рассказывал.
