– О чем мы знаем, мсье? Что вы хотите сказать? О пишущей машинке?
– Мне плевать на вашу пишущую машинку! Я говорю о причине, по которой я не мог лишней секунды оставаться в своем кабинете и отказался встречаться там с вами. Я говорю про Эмералд
[24], как вы и сами знаете. Вот почему вы сказали «изумрудно-зелеными», не так ли?
Мы с Пуаро обменялись недоуменными взглядами.
– Мсье… о чем речь?
– Не о чем. О ком. Она является причиной, по которой я не могу приходить на свое рабочее место, а это очень неудобно. Мисс Эмералд Мейсон.
– Мисс Мейсон? – спросил я. – Леди, которая на вас работает?
– Полагаю, теперь я должен все рассказать – хотя это совершенно вас не касается. Мисс Мейсон зовут Эмералд. Я думал, вы знаете. Когда вы сказали «изумрудно-зелеными»…
– Non, мсье. Но почему присутствие этой женщины заставило вас покинуть здание?
– Она не сделала ничего плохого, – печально сказал Мак-Кродден. – Она исполнительна и профессиональна – во всех отношениях образцовый работник. И проблемы фирмы значат для нее не меньше, чем для Дональдсона и меня. Я не могу ее ни в чем винить.
– И все же? – подтолкнул его Пуаро.
– С каждым днем я нахожу ее все более несносной. И вот вчера наступил момент, когда я больше не смог терпеть. Я упомянул, что не могу решить, стоит ли мне пригласить одного клиента принять участие в предстоящем обеде Общества юристов в качестве своего гостя, – на то имелись доводы за и против, и мисс Мейсон с ними знакома, – но она трижды в течение часа напомнила, что я должен срочно обдумать данный вопрос. Мне известна дата обеда ничуть не хуже, чем ей, более того, она это прекрасно знает. Я не сомневался, что если она вынудит меня дать ответ немедленно, то успокоится! Когда я в третий раз сказал ей, что еще не готов, она заявила… – Он стиснул зубы, вспоминая свой разговор с секретаршей. – «Боже. Ну в таком случае вам следует немного постараться». Как будто мне пять лет. Это стало последней каплей, я закрыл дверь изнутри и перестал отвечать ей.
Пуаро рассмеялся.
– А потом пришли… мы с Кетчпулом.
– Да. Но было уже слишком поздно. Мной овладела черная меланхолия… и я повел себя иррационально.
– Но если мисс Мейсон так действует вам на нервы, почему вы не откажетесь от ее услуг? – спросил Пуаро. – Тогда вы сможете ходить на работу, не испытывая отрицательных эмоций.
Его вопрос вызвал у Мак-Кроддена нескрываемое отвращение.
– Я не собираюсь выбрасывать ее на улицу. Она добросовестна и не совершает ошибок. Стенли Дональдсон, мой партнер, насколько мне известно, также не имеет к ней никаких претензий. Я должен преодолеть отвращение, которое к ней испытываю, и прекратить потворствовать своему… даже не знаю, как это назвать.
– Потворствовать, – задумчиво сказал Пуаро. – Любопытный способ описания ситуации.
– Конечно, потворствовать, – сказал Мак-Кродден. – Избегать офиса, избегать ее доставляет мне удовольствие, которого быть не должно – потому что я знаю, что это ее огорчит.
– Да, любопытно, – повторил Пуаро.
– Нет, вовсе нет, – возразил Мак-Кродден. – Я веду себя по-детски, но мы здесь не для того, чтобы это обсуждать. Я хочу знать, Пуаро, кто послал мерзкое письмо моему сыну.
– У меня несколько идей. Первая связана с вашим обедом в Обществе юристов. Когда он должен состояться? Возможно, именно на него приглашен адвокат Барнабаса Панди Питер Ваут.
– Видимо, да, – ответил Мак-Кродден. – Других в ближайшее время не предвидится. Вы сказали, что Питер Ваут был адвокатом Панди? Очень интересно.
– Вы с ним знакомы? – спросил Пуаро.
– Да, немного.
– Превосходно. Тогда вы находитесь в идеальном положении.
– Для чего? – с подозрением спросил Мак-Кродден.
Пуаро потер ладони.
– Mon ami… вы проведете для нас расследование под прикрытием!
Глава 12
Развалившиеся алиби
– Это самая бездарная идея из всех, что я слышал, – заявил Роланд Мак-Кродден, когда Пуаро рассказал ему о своем плане. – Об этом не может быть и речи.
– Вы так думаете сейчас, мсье, но по мере того, как обед в Обществе юристов будет приближаться, вы поймете, что это благоприятная возможность и вы способны прекрасно справиться со своей ролью.
– Я не стану принимать участия в обмане, пусть и ради благородных целей.
– Mon ami, давайте не будем спорить. Если вы не хотите поступить так, как предлагаю я, вы не станете. Я не могу настаивать.
– Вот именно, не стану, – решительно заявил Мак-Кродден.
– Посмотрим. А теперь – вы не против, если Кетчпул осмотрит пишущие машинки вашей фирмы?
Губы Мак-Кроддена превратились в тонкую нить.
– Почему вы постоянно возвращаетесь к вопросу о пишущих машинках? – спросил он.
Пуаро вытащил из кармана письмо, которое получил младший Мак-Кродден, и протянул его адвокату.
– Вы обратили внимание на какие-нибудь особенности письма? – спросил Пуаро.
– Нет. Я не вижу в нем ничего необычного.
– Посмотрите внимательнее.
– Нет, я… Подождите. Буква «е» неполная.
– Précisément
[25].
– Там имеется промежуток в штрихе. Маленькая белая дырочка. – Мак-Кродден бросил письмо на стол. – Теперь я понимаю. Если вы найдете пишущую машинку, то узнаете, кто автор писем. И раз уж вы попросили разрешения осмотреть мой офис, я могу сделать вывод: вы подозреваете, что письмо написал я.
– Вовсе нет, mon ami. Это лишь формальность. Мы проверим всех, кто хоть как-то связан с данной загадкой и владеет пишущей машинкой: дом Сильвии Рул, конечно, дом Барнабаса Панди, колледж Тервилл, где учатся Тимоти Лавингтон и Фредди Рул, а Хью Доккерилл является владельцем пансиона…
– Кто эти люди? – спросил Мак-Кродден. – Я никогда о них не слышал.
Я воспользовался возможностью и рассказал, что его сын не единственный получил письмо с обвинением в убийстве, внимательно наблюдая, как он встречает новую информацию. Некоторое время Мак-Кродден молчал.
– Но в таком случае почему вы не сказали этого Джону? – наконец спросил он. – Вы позволили ему считать, что он единственный обвиняемый.
– Я не делал ничего подобного, мсье. Разумеется, я поставил вашего сына в известность, что не только он получил письмо с обвинениями. Мой камердинер сообщил ему то же самое – Джордж дал показания в мою пользу и подтвердил, что я говорю правду, однако ваш сын не пожелал ничего слушать. Он уверен, что письмо написали вы.
