Пуаро разрезал одну из половинок еще на две части и отодвинул розовый квадратик к половине, сохранившей свою целостность, оставив в нижней части тарелки одинокий желтый кусочек.
– Затем я обнаружил, что сын Сильвии Рул Фредди учится в одной школе с Тимоти Лавингтоном, правнуком Барнабаса Панди. Иными словами, выяснилось, что уже три человека напрямую связаны с Барнабасом Панди и друг с другом: Аннабель Тредуэй отказалась выйти замуж за Хьюго Доккерилла. Хью Доккерилл – владелец пансиона в школе, которую посещает сын Сильвии Рул, одноклассник племянника Аннабель Тредуэй. И лишь Джон Мак-Кродден, насколько нам известно сейчас, не имеет ничего общего с остальными подозреваемыми или с Барнабасом Панди.
– Но он может иметь отношение к Барнабасу Панди, – заметил я. – Просто нам об этом еще не известно.
– Однако все остальные связи лежат на поверхности, – сказал Пуаро. – Они очевидны, их невозможно не увидеть.
– Вы правы, – согласился я. – Джон Мак-Кродден выглядит посторонним элементом.
Роланд Мак-Кродден ошеломленно молчал.
Пуаро столкнул одинокий желтый квадратик на скатерть.
– Быть может, автор писем хотел, чтобы я об этом подумал, – сказал он. – Интересно, входит ли в его – или ее – планы, чтобы я поразмыслил относительно вины мсье Джона Мак-Кроддена?
Глава 13
Крючки
Вечером мы с Пуаро устроились у потрескивавшего в камине огня в избыточно и вычурно обставленной гостиной моей домовладелицы, Бланш Ансворт. Мы уже сиживали таким образом множество раз и больше не обращали внимания на зловещие оттенки розового и пурпурного, а также совершенно лишнюю бахрому и отделку абажуров, кресел и занавесей.
Каждый из нас держал в руке бокал, и мы уже довольно долго молчали. Пуаро смотрел в мерцающее пламя почти час, изредка кивая или качая головой. Я как раз заполнил последние клеточки в своем кроссворде, когда он негромко произнес:
– Сильвия Рул сожгла письмо, которое получила.
Я ждал.
– Джон Мак-Кродден разорвал свое на кусочки и отправил отцу, – продолжал Пуаро. – Аннабель Тредуэй сначала зачеркнула каждое слово в письме, потом разорвала его и сожгла, а Хью Доккерилл потерял. Позднее его жена письмо нашла.
– И эти факты имеют значение? – спросил я.
– Я не знаю, что имеет значение, а что нет, друг мой. Я лишь сижу здесь и размышляю более напряженно, чем когда бы то ни было, и не нахожу ответа на самую важную часть загадки.
– Был ли убит Барнабас Панди, вы хотели сказать?
– Нет. Есть другой вопрос, более важный, чем ваш: почему мы вообще должны вести это расследование? Не в первый раз я пытаюсь выяснить, не являлась ли чья-то случайная смерть завуалированным убийством. Pas du tout. Такие вещи я проделывал множество раз, но только в тех случаях, когда человек, казавшийся мне надежным источником информации, сообщал, что все совсем не так, как кажется, или когда у меня возникали подозрения, основанные на моих собственных наблюдениях. Однако ни одна из перечисленных ситуаций не подходит для нашего случая.
– Верно, – согласился я, прекрасно понимая, что, пока я потворствую прихотям Пуаро, Роланда Мак-Кроддена и суперинтенданта, повседневная работа будет накапливаться у меня на столе в Скотленд-Ярде.
– Более того, мы подозреваем, что смерть мсье Панди была насильственной, и знаем, что информация исходит от ненадежного свидетеля – автора писем, который подписывается чужим именем, – сказал Пуаро. – Мы практически уверены, что он мошенник и лжец, настоящий интриган! Если бы я мог выбирать, я бы не стал предпринимать дополнительных шагов по расследованию данной истории и занялся другими делами, и никто не поставил бы под сомнение мое решение.
– Я бы определенно не стал, – сказал я.
– И все же… множество крючков успешно угнездились в сознании Эркюля Пуаро. Я бы хотел узнать, почему мадемуазель Тредуэй так печальна? Кто послал письма и с какой целью? Почему их четыре? И по какой причине их отправили именно этим людям? Считает ли их автор, что Барнабас Панди убит, или это какой-то трюк, или ловушка? Что, если он не только автор писем, но и убийца? Должен ли я найти двух преступников или одного?
– Ну если автор писем еще и убийца, то он или она должны быть самыми большими глупцами, когда-либо жившими на свете! «Дорогой Эркюль Пуаро, я бы хотел привлечь ваше внимание к тому факту, что седьмого декабря я совершил убийство и вроде бы вышел сухим из воды». Таких идиотов просто не бывает.
– Может быть. Возможно, Кетчпул, кто-то – и он совсем не идиот – пытается манипулировать мной, но пока я не понимаю его мотивов.
– Почему бы тогда не устроить ответную провокацию? Попросту ничего не делать. Это может спровоцировать интригана на отправку новых писем. В следующий раз уже вам.
– К сожалению, я не отличаюсь терпением… оно противно моей природе. Поэтому… – Пуаро хлопнул в ладоши. – Вы прямо сейчас начнете проверку алиби участников этой истории, а также всех пишущих машинок.
– Во всем мире? Или всех пишущих машинок Лондона?
– Очень остроумно, mon ami. Нет, только Лондона. А также в Тервилле и в Комбингэм-холле. Я хочу, чтобы вы протестировали каждую машинку, которая могла быть использована людьми, вовлеченными в эту историю. Даже Юстаса!
– Но, Пуаро…
– Кроме того, вам нужно найти Винсента Лобба. Узнайте у него причины его многолетней вражды с Барнабасом Панди. И, наконец, пожалуйста, придумайте способ убедить Роланда Мак-Кроддена сделать то, что требуется, на обеде Общества юристов.
– А вы сами не можете подтолкнуть Мак-Кроддена? – спросил я. – Он скорее послушает вас, чем меня.
– Что вы о нем думаете? – спросил Пуаро.
– Если откровенно, я стал хуже к нему относиться после того, как он заявил, что готов повесить собственного сына.
– Если бы его сын оказался убийцей… Но Роланд Мак-Кродден неколебимо уверен, что Джон им не является. Следовательно, когда он говорит, что готов сам его повесить, он имеет в виду не своего сына, а некую гипотетическую ипостась его. Вот почему он смог сделать такое заявление и даже в него поверить. Будьте уверены, mon ami: если Джон Мак-Кродден когда-нибудь совершит убийство, его отец сделает все, что в его силах, чтобы спасти сына от наказания. Он завяжется в морской узел, но найдет способ доказать, что его сын невиновен.
– Вероятно, вы правы, – сказал я. – Как вы думаете, он мог отправить эти письма? Давайте представим себе такую ситуацию: он ставит сына в трудное положение, чтобы иметь возможность броситься к нему на помощь, и тогда Джону придется признать, что Роланд – любящий отец, а не ненавистное чудовище, каким он его представляет. И если через какое-то время у Мак-Кроддена-старшего появится возможность сказать Джону: «Я попросил Пуаро о помощи, и он помог тебя оправдать», и его сын поверит, отношения между ними станут лучше.
