Мак-Кродден сделал вид, что ему в голову пришла неожиданная мысль.
– Я тут подумал, нельзя ли мне посоветоваться с вами, Ваут? Не сегодня вечером, конечно, но если у вас найдется свободный часик на следующей неделе? Я не вижу вреда в том, чтобы все вам рассказать, если не стану называть человека, о котором идет речь.
Ваут довольно улыбнулся.
– Разумеется! Я буду счастлив вам помочь.
– Благодарю вас. Это очень благородно с вашей стороны. И я сожалею, что взваливаю на вас свои неприятности.
– Я исключительно рад, что вы так поступаете, старина. Это просто поразительно… но бывают же такие совпадения. Недавно со мной произошло нечто очень похожее на то, что вы описали.
– В самом деле?
– Да. Детектив – и довольно известный, чье имя лучше не называть – пришел ко мне и спросил, не мог ли быть убит мой старый друг и давний клиент. Конечно, никто его не убивал. Он уто… хммм! – Ваут откашлялся, чтобы скрыть ошибку. – Его смерть явилась трагическим несчастным случаем. Ничего преднамеренного или преступного, и никто – в том числе ни один полицейский и ни один суд в нашей стране – не подумал об убийстве, исключая этого детектива. Я сказал ему, что об убийстве не может быть и речи и тут нет ни малейших сомнений. Ведь речь идет о респектабельной семье. Сама идея попросту смехотворна! Но он продолжал изводить меня своими вопросами. Ему хотелось знать, не скрываю ли я чего-то. И кое-что я рассказал, дабы продемонстрировать дух сотрудничества.
– Вы вели себя очень достойно, но едва ли он это заслужил, – произнес Мак-Кродден.
– Хммм? Ну я не видел вреда в том, чтобы кое-что ему открыть. У пожилого человека – моего покойного друга и клиента – возникло предчувствие, что он недолго задержится на этом свете. Прежде он отличался пылким боевым характером, но у него возникло желание помириться с одним типом, который был его врагом в течение многих лет. Я посчитал, что могу рассказать это детективу – ну как такая история могла навредить?
Оказалось ли ему этого достаточно? Нет! Он снова задал мне тот же вопрос, попросив поделиться дополнительными сведениями о заинтересовавшей его семье и их отношениях между собой. Я мог рассказать ему значительно больше, но чего ради? Зачем знакомить его с историей, которую я и сам понимаю не до конца и которая перестала иметь значение после смерти моего клиента? Моя болтливость могла причинить немалые страдания некоторым членам семьи, если бы они узнали, я же не мог быть уверен, что детектив сохранит мои откровения в тайне.
– Конечно, вы поступили абсолютно правильно, не став ничего ему рассказывать, – заявил Мак-Кродден. – И, разумеется, вам вовсе не обязательно знакомить меня с этой историей. Я бы не хотел, чтобы вы думали, будто я считаю, что раз я намерен посоветоваться с вами относительно дел моего клиента, я жду, что вы поступите так же. В конце концов, ваш клиент мертв, и вам нет никакой нужды копаться в чужих тайнах.
Ваут нахмурился.
– Тем не менее я бы хотел разобраться. Однако я по-прежнему ничего не понимаю. Впрочем, вы правы: тут нет никакой проблемы, ведь речь идет о том, чего не случилось, а не о том, что произошло на самом деле. Если бы у меня появилось желание довериться тому детективу, а у меня его не возникло, мне бы следовало рассказать ему о событиях, которых не было, и какой в этом смысл?
Появился официант с двумя бокалами шампанского и стаканом воды. Мак-Кродден взял воду, а Ваут, как настоящий собственник, два бокала. И не стал снова предлагать Мак-Кроддену один из них.
– Вы разбудили мое любопытство, – признался Мак-Кродден, когда Ваут довольно быстро покончил с содержимым сначала первого, а затем и второго бокалов. – В отличие от детектива с плохими манерами, я бы никогда не стал просить кого-то демонстрировать несдержанность…
– Я не вижу никакого вреда в том, чтобы рассказать вам, если я не назову имен, – сказал Ваут. – Вы хотели бы услышать мою историю?
Мак-Кродден жестом, но без вульгарного нетерпения, дал понять, что ему интересно. Неужели этот вечер станет единственным обедом в Обществе, от которого он получит удовольствие?
* * *
– Едва ли вы встречались с членами семьи, о которой пойдет речь, – продолжил Ваут. – Они не живут в Лондоне. И в любом случае вы не являетесь неизвестной величиной, как тот детектив. Я не сомневаюсь, что могу рассчитывать на вас и вы не станете распространяться о том, что я расскажу.
– Конечно.
– Тогда вот в чем заключалось то несостоявшееся событие: речь шла об изменении завещания.
– Понимаю.
– Моим клиентом являлся пожилой джентльмен, планировавший разделить свое значительное состояние поровну между двумя внучками. Дело в том, что у него не осталось детей, и он стал отцом для внучек, потерявших родителей в юном возрасте.
– Трагично, – отдал должное чужому горю Мак-Кродден.
– И вот, примерно за неделю до смерти, мой клиент пригласил меня к себе, чтобы обсудить, как он выразился, «один щекотливый вопрос». Впервые за долгие годы нашего знакомства он повел себя чрезвычайно уклончиво, как сказали бы многие; понизив голос и постоянно поглядывая на дверь гостиной, он спрашивал: «Вы ничего не слышали?» или «Вам не кажется, что кто-то идет по лестнице?»
– Он не хотел, чтобы кто-то подслушал ваш разговор?
– Верно, не хотел. И это было странно, потому что прежде он вел себя всегда прямо, излагая свои мнения и пожелания. Итак, он решил составить новое завещание, весьма неблагоприятное для одной из внучек.
– Только для одной? – спросил Мак-Кродден.
– Да, – ответил Ваут. – А вторая стала бы весьма и весьма богата, если бы новое завещание было составлено, но, как я и сказал, этого не случилось. Барн… хммм. Мой клиент умер до того, как я успел составить завещание, а он – его подписать. И хотя сама она ничего не знает, младшая из внучек не была бы такой богатой, как является сейчас, проживи ее дед немногим дольше: он планировал вовсе вычеркнуть ее из завещания, не оставив ни пенни!
– Боже мой! – Мак-Кродден забыл, что он должен играть роль.
И его удивление было совершенно искренним. Оставалось надеяться, что Ваут не заметил его волнения.
Младшая из внучек…Аннабель Тредуэй. «Неужели она хладнокровная убийца?» – спросил себя Мак-Кродден. Он никогда не встречал ее, а потому легко поверил, что это возможно. Он знавал многих людей, способных на такое. И, несмотря на предосторожности старика Панди, мисс Тредуэй могла каким-то образом узнать о его намерениях и пойти на решительные меры, чтобы получить свою часть наследства.
– Я пытался убедить своего клиента вести себя разумно, но он был упрям, словно старый осел, и ничего не хотел слушать, – сказал Ваут. – И так бывало всегда! Я не встречал человека, столь уверенного в собственном уме и желаниях, как Барн… хммм. И он страстно защищал свою позицию, хотя она и выглядела странной.
