– Насколько я понял, вы не согласились с его решением? Вы считали, что он несправедливо поступает с младшей из внучек?
– Именно так.
– По-вашему, она не заслуживала этого?
– Я не знаю, что она совершила, потому что мой друг отказался отвечать на этот вопрос и повел себя максимально сдержанно, практически ничего не объяснив. Что совершенно бессмысленно, потому что я все равно бы узнал правду, составляя текст завещания. Может быть, он опасался, что нас подслушают, или до конца не решил, следует ли вносить изменения.
– А ваш клиент имел обыкновение столь ужасно наказывать тех, кто не сделал ничего плохого? – спросил Мак-Кродден.
– Как правило, нет. Тем не менее, как я уже говорил, у него был давний враг – и в тот день, когда мой клиент обсуждал со мной новое завещание, он объявил, что хочет с ним помириться. Я заметил, что это исключительно благородное желание, и просил проявить такое же милосердие по отношению к младшей внучке. Боюсь, он надо мной лишь посмеялся. А потом сказал то, чего я никогда не забуду.
– И что же? – спросил Мак-Кродден.
– Он сказал: «Между непростительным поступком и человеком с непростительным характером огромная разница, Питер. Важно не то, как люди себя ведут, а то, кем являются. Человек может не сделать ни одного неправильного шага за всю жизнь, не совершить ни одного поступка, который мир мог бы осудить, и, однако, быть гнилым до самой сердцевины».
– А какова причина столь давней вражды между вашим клиентом и тем человеком?
– Боюсь, я не знаю. Но, думаю, раз бедняги уже нет с нами, это не имеет значения. К счастью, его смерть не позволила ему составить новое завещание, и в результате обе внучки хорошо устроены. А для меня огромное облегчение думать, что ни одна из них ничего не заподозрила.
– Вам нравятся обе женщины? – спросил Мак-Кродден.
Ваут понизил голос.
– Да. Если быть откровенным, я всегда жалел бедную овечку Аннаб… хмм, младшую внучку. Старшая была любимицей моего клиента, и он даже не пытался этого скрывать. Она удачно вышла замуж, и у нее двое детей. Младшая… другая. Мой друг никак не мог ее принять и часто сердился, когда она не желала объяснить ему своих поступков.
– А он хотел, чтобы она объяснила нечто конкретное? – спросил Мак-Кродден.
– О, она отказалась от множества предложений руки и сердца достойных и прекрасных поклонников, – ответил Ваут. – Мой клиент считал, что ее решения продиктованы страхом, а любые проявления робости вызывали у него гнев. Я слышал, как он много раз в лицо называл Аннабель трусливой. И когда он это произносил, она начинала плакать. Но самым ужасным было то, что она неизменно соглашалась. Я никогда не понимал, как мог он так ее поносить, видя, как она плачет, во всем соглашаясь с ним.
Мак-Кродден подождал, пока Ваут сообразит, что произнес имя девушки, но тот, казалось, и не заметил этого. Сколько бокалов шампанского он успел выпить? Наверное, прикончил целую бутылку.
– Ну и нельзя не сказать о собаке, которая постоянно находится рядом с младшей внучкой; пес часто становился причиной серьезных раздоров, – продолжал Ваут. – Точнее, собаках. Сначала Скиттл, потом Хоппи.
Собаки, принадлежавшие семье, не могли рассчитывать на анонимность.
– Младшая внучка любила первую и вторую так, словно они были членами семьи, – сказал Ваут. – А мой клиент безжалостно над ней насмехался. Говорил, что она внушает ему отвращение тем, что разрешает собакам спать в ее постели. А для нее они были как дети. Ее дети. Однажды старик запер дверь, заставив Скиттла всю ночь провести под открытым небом. Погода стояла не такая уж и холодная, но собака привыкла спать вместе с хозяйкой, и внучка решила, что ее выставили навсегда. Девушку охватила паника, и мой клиент над ней смеялся. Если честно, Скиттл не особенно переживал. Ну и в защиту моего клиента могу сказать, что именно в этот день Скиттл… – Ваут внезапно смолк, не закончив предложения.
– Что вы хотели сказать? – спросил Мак-Кродден.
Ваут вздохнул.
– Забавно, но у меня возникло ощущение, что если я расскажу вам эту историю, то выйдет, будто я плохо говорю о мертвом. Мертвом псе, конечно, но все же. Бедный Скиттл действительно был прелестным животным. Тем не менее старик не слишком радовался его присутствию в доме.
Мак-Кродден ждал продолжения.
Ваут взял с подноса проходившего официанта еще бокал шампанского – на этот раз только один.
– Правнучка моего клиента, Айви, едва не утонула, когда была маленькой. Господи боже мой! Я только что произнес ее имя. Ладно, не имеет значения. Вы не сможете определить ее только по имени. В любом случае… ее зовут Айви. Она дочь старшей внучки моего клиента.
Айви, Скиттл, Хоппи, небрежно брошенное вскользь имя «Аннабель» и старик, чье имя начинается с Барн…; Мак-Кродден подумал, что этих сведений уже достаточно, чтобы опознать семью, если б, конечно, он этого хотел, с самого начала не зная, о ком речь.
– Я думаю, Айви было три или четыре года, когда это случилось, – продолжил рассказ Ваут. – Она гуляла с тетей и собакой, они шли мимо речки, и девочка упала в воду. Тете пришлось спасать ее, рискуя собственной жизнью. Там было сильное течение. Обе едва не погибли.
– Ее тетя… вы имели в виду младшую внучку? – спросил Мак-Кродден.
По его мнению, эта история показывала, что Аннабель Тредуэй вовсе не была трусихой.
– Да. Она ушла немного вперед, не опасаясь, что маленькой Айви может что-то грозить. И ничего бы и не случилось, не будь девчонка озорной и не реши она скатиться по склону, идущему к берегу. Уж не знаю почему, но маленькие дети просто обожают подобные развлечения, ведь так? Я в детстве тоже любил.
– Если я ничего не упустил в вашем рассказе, вы ничего плохого не сказали о Скиттле, – заметил Мак-Кродден.
– А я и не скажу, – ответил Ваут. – Его винить не в чем. Он был псом, и все тут. Собака не может быть ответственной… Однако мой клиент считал именно так. Дело в том, что не только тетя пыталась спасти маленькую Айви. Скиттл тоже бросился на помощь, но скорее мешал, чем помогал. Он сильно расцарапал лицо Айви, когда пытался вытащить ее из воды. Очень сильно.
У девочки остались уродливые шрамы. Ее лицо… В общем, вышло просто ужасно. Шрамы остались, и мать опасается, что ни один мужчина не захочет взять Айви замуж, хотя я уверен, что она ошибается. Однако не вызывает сомнений, что это повод для тревоги.
– И ваш клиент решил, что Скиттл виноват в том, что лицо Айви изуродовано?
Ваут обдумал вопрос.
– Я думаю, как достаточно разумный человек он понимал, что пес пытался помочь. Однако винил Скиттла в том, что он существовал на свете. И Аннабель… ой! Я верю в вашу тактичность, старина… он обвинил в случившемся Аннабель, потому что если бы не она, Скиттла просто не было бы в доме, – хотя она и спасла Айви жизнь. Больше никто в семье не любит собак. Однако интересно, что когда я в последний раз был у них дома, то стал свидетелем совершенно неожиданного зрелища…
