– Мсье, я здесь не для того, чтобы говорить о вашем отце.
– Ответьте мне на один вопрос, Пуаро. – Джон вскочил на ноги. – Вы одобряете легальную форму убийства, которая существует в нашей стране? Потому что, с моей точки зрения, вы ничуть не лучше убийцы, если вы за то, чтобы отнимать жизнь у тех, кто совершил преступление – пусть даже и самое серьезное.
Пуаро огляделся по сторонам. На рынке появились покупатели, стало шумно. И все же никто не подходил к палатке Мак-Кроддена.
– Если я отвечу на ваш вопрос, вы ответите на мой? – спросил Пуаро.
– Да.
– Bien. Я верю, что утрата жизни по любой причине – трагедия. Но в тех случаях, когда совершаются самые гнусные преступления, разве не правильно, чтобы виновник понес кару? Разве справедливость не требует этого?
Мак-Кродден покачал головой.
– Вы ничем не отличаетесь от моего отца. Вы утверждаете, что для вас важна справедливость, а сами понятия не имеете о том, что это такое.
– Теперь моя очередь задать вопрос, – сказал Пуаро. – Подумайте хорошенько, пожалуйста, прежде чем ответить. Вы сказали, что не были знакомы с Барнабасом Панди.
– Я никогда не слышал его имени до тех пор, пока вы… пока не получил то письмо.
– Выслушайте внимательно имена и скажите, знакомо ли вам хотя бы одно из них: Линор Лавингтон, Айви Лавингтон, Тимоти Лавингтон.
Мак-Кродден покачал головой.
– Я не знаю, кто такие Лавингтоны, – ответил он.
– Сильвия Рул, Фредди Рул, Милдред Рул.
– Я слышал имя Сильвия Рул от вас, – сказал Мак-Кродден. – Точнее, от человека, который на вас работает. Разве вы не помните? Вы просили его зайти ко мне и сказать, что миссис Рул также получила письмо, подписанное вашим именем.
– Oui,мсье, я помню.
– Тогда почему вы спрашиваете, известно ли мне ее имя? Это какой-то тест?
– А как насчет Милдред Рул и Фредди Рула? – спросил Пуаро.
– Я согласился ответить на один вопрос, – напомнил ему Мак-Кродден. – Вы использовали свой шанс, приятель.
– Мсье Мак-Кродден, я вас не понимаю. Вы утверждаете, что не одобряете убийство по требованию закона. А как вы относитесь к убийствам, совершаемым преступниками?
– Отрицательно, конечно.
– Тогда поверьте мне, когда я говорю, что пытаюсь поймать именно такого человека: педантичного и осторожного убийцу, которым движет не страсть, а расчет. Почему вы не хотите мне помочь?
– Вы говорите так, словно уже знаете, кто убил этого Панди. Вы его нашли?
Пуаро еще не добился успеха. Он лишь знал, что убийцу следует поймать, опасного и безнравственного человека необходимо остановить. Он прежде не объявлял заранее дату, когда откроет важнейшие факты, которые не были еще известны. Почему же он решил поступить так сейчас? Пуаро сам не знал ответа. Быть может, это лишь странная форма мольбы, маскировка отчаяния под волнующий, возбуждающий вызов трудностям.
– Я все еще жду вашего ответа, – сказал Пуаро, не ответив Мак-Кроддену.
Мак-Кродден тихо выругался.
– Нет, я никогда не слышал о Милдред Рул или Фредди Руле.
– А как насчет Аннабель Тредуэй, Хьюго и Джейн Доккерилл? Или Юстасе Кэмпбелл-Брауне?
– Нет. Ни одно из этих имен ничего мне не говорит. А должны?
– Совсем не обязательно. Вы знаете колледж Тервилл?
– Да, конечно, я о нем слышал.
– Но не имеете к нему отношения?
– Нет. Отец отдал меня сперва в Итон, а затем в Рагби. Меня исключили из обоих.
– Благодарю вас, мсье Мак-Кродден. Складывается впечатление, что вы и в самом деле одинокий желтый квадрат торта, оставшийся на краю тарелки. Но почему? Вот в чем вопрос: почему?
– Торта? – прорычал Мак-Кродден. – Ничего из того, что произошло, не имеет для меня смысла. Так что не стану даже спрашивать у вас, что общего у меня с тортом! Все равно не пойму, даже если вы мне объясните, я уверен.
Глава 23
Дурные намерения
Когда два дня спустя я направился в колледж Тервилл, рассчитывая поговорить с Тимоти Лавингтоном и осмотреть имеющиеся там пишущие машинки, меня не оставляло чувство обиды. Пуаро также покинул Лондон, и я бы хотел поменяться с ним. Он поехал в Лланидлос в Уэльсе, чтобы поговорить с женщиной по имени Дебора Дейкин. Винсент Лобб, как нам удалось узнать за день до этого, умер примерно тринадцать лет назад. Миссис Дейкин, вдова старшего сына Лобба, была единственным оставшимся в живых членом семьи.
Я хотел бы сопровождать Пуаро и поговорить с ней. Вместо этого, в момент, когда время до совершенно необязательного, но твердо установленного крайнего срока, 24 февраля, стремительно сокращалось, мне пришлось ехать в Тервилл.
Меня не особенно вдохновляла перспектива посещения мальчишеского пансиона. Я и сам некогда посещал такую школу и, несмотря на полученное образование, никому бы не пожелал подобного опыта.
Настроение у меня чуть улучшилось, когда я попал в Куд-хаус, где и находился пансион, руководимый Хьюго и Джейн Доккерилл. Он размещался в большом здании с плоским фасадом. Внутри было тепло, чисто и почти опрятно, хотя, дожидаясь, что меня отведут в кабинет Доккерилла, я заметил стопки книг и бумаг, валявшиеся на полу у входной двери. Сверху каждой лежала записка: «Хьюго, пожалуйста, убери это» или «Хьюго, пожалуйста, найди подходящее место для этого».
Вскоре явился невысокий мальчик в очках, уже третий из тех, кто мне помогал. Как и предыдущие два, в полной форме Тервилла: красно-коричневый пиджак, темно-серые брюки и галстук в красно-желтую полосу.
– Я отведу вас в кабинет мистера Доккерилла, – сказал он.
Я поблагодарил и последовал за ним в широкий коридор. Мы несколько раз свернули, пока не оказались у двери. Мальчик постучал.
– Входите! – послышался изнутри мужской голос.
Мой проводник вошел, бормоча что-то про посетителя, словно опасаясь, что это приведет к неприятным последствиям. У мужчины почти не оказалось волос, но лицо преображала широченная улыбка. Он встал и вышел ко мне навстречу, протянув руку.
– Инспектор Кетчпул! – сердечно приветствовал он меня. – Я Хьюго Доккерилл, а это моя жена Джейн, с которой, насколько я понимаю, вы уже встречались. Добро пожаловать в Куд-хаус! Нам бы хотелось думать, что это лучший пансион в стране, но, конечно, здесь мы едва ли можем быть объективны.
– Но это действительно лучший, – уверенно заявила Джейн Доккерилл. – И снова здравствуйте, инспектор. – Она села в кожаное кресло в углу комнаты. Вдоль стен тянулись забитые книгами полки, другие книги лежали на полу грудами. Очевидно, именно сюда в свое время попадут и те, что сейчас покоились у входа.
Слева от миссис Доккерилл, на диване с прямой спинкой, сидел мальчик с темными волосами, спадавшими на большие карие глаза. Он выглядел странно: высокий, глаза, волосы и строение тела указывали на то, что он должен быть красивым, но нижняя часть лица казалась как-то неправильно собранной. И на лице застыла эмоция человека, приготовившегося к отражению атаки, как если бы его кто-то обидел или собрался наказать.
