Три дня. Эти слова занимали важное место в сознании Пуаро. 24 февраля казалось весьма далеким, когда рассылались пригласительные письма. С тех пор он получил несколько важных частей головоломки. Любая из них могла оказаться ключом к главной загадке – но когда это произойдет? Чтобы остаться в ладу с самим собой, Пуаро надеялся, что скоро.
– На нашей встрече вы узнаете правду о смерти вашего деда, – сказал он, страстно желая, чтобы так и случилось. – Ну а одному человеку из всей компании правда известна уже сейчас.
– Вы имеете в виду убийцу дедушки? – спросила Линор. – Но этого человека не будет среди тех, кто соберется в нашем доме. Только вы, я, Аннабель, Айви и Кингсбери. Никто из нас не убивал дедушку.
– Боюсь, вы ошибаетесь, мадам. К нам присоединятся и другие. Они приедут завтра. Инспектор Кетчпул из Скотленд-Ярда, Хьюго и Джейн Доккерилл, Фредди Рул и его мать Сильвия. Кроме того, сестра Фредди Милдред и ее жених Юстас Кэмпбелл-Браун, а также Джон Мак-Кродден и его отец. И… пожалуйста, будьте осторожны!
Автомобиль резко свернул в сторону, едва разминувшись со встречной машиной, и остановился на обочине. Линор Лавингтон выключила мотор.
– И еще ваш Тимоти, – добавил Пуаро дрожащим голосом, доставая из кармана носовой платок, чтобы вытереть лоб.
– Вы хотите сказать, что пригласили множество незнакомцев и людей, которые мне не нравятся, в мой дом, не спросив у меня разрешения?
– Увы, знаю, я нарушил некие нормы. В свою защиту могу лишь сказать, что это необходимо – если вы не хотите, чтобы убийца избежал наказания.
– Конечно, не хочу, но… из этого не следует, что вы можете заполнять мой дом незнакомцами и людьми, которые мне неприятны, даже не посоветовавшись со мной.
– А кто вам не нравится? Фредди Рул?
– Нет. Я имела в виду не Фредди.
– Однако он вам не нравится, верно?
– Вовсе нет, – скучающим голосом ответила она.
– Во время нашей последней встречи вы сказали, что просили своего сына Тимоти держаться от него подальше.
– Только из-за того, что он странный. Я имела в виду Доккериллов, чтоб вы знали.
– А почему вам не нравятся Хью и Джейн Доккерилл?
– Они необъективно относятся к моему сыну, наказывая за малейшие проступки, в то время как другим, которые только выглядят как ангелы, все сходит с рук, даже… – Линор Лавингтон замолчала.
– Убийство? – предположил Пуаро.
– Мне нужно будет подготовить множество спален. Как долго будут гостить у меня эти люди? И почему их так много?
«Потому что один из них мог убить Барнабаса Панди – и я пока не знаю, кто именно», – подумал Пуаро, но промолчал.
– Я бы предпочел подождать, пока все части головоломки встанут на свои места, – вместо этого сказал он.
Миссис Лавингтон вздохнула, включила двигатель, и они поехали дальше.
– Я просто не могу поверить, что кто-то из людей, которых вы пригласили, вошел в дом в тот день, когда умер дедушка, причем так, что никто из нас не заметил, – сказала она. – И все же… если вы уверены и если инспектор Скотленд-Ярда согласился приехать в Комбингэм-холл, то можете рассчитывать на полное содействие.
– Merci mille fois
[37], мадам.
– Как только мы приедем, вы можете взглянуть на пишущую машинку, если все еще хотите.
– Мне бы это очень помогло.
– У нас появилась новая с тех пор, как вы побывали у нас, – старая уже не в лучшем состоянии.
Пуаро с беспокойством взглянул на Линор Лавингтон.
– А старая машинка все еще у вас?
– Да. Я попросила Кингсбери приготовить обе, чтобы вы могли их осмотреть. Новая еще находилась в магазине, когда были напечатаны те ужасные письма, но если я не предъявлю ее вам, вы можете подумать, будто я что-то скрываю.
– Разумно проверять все тщательно и последовательно, – сказал ей Пуаро. – Вот почему я хочу задать вам ряд вопросов о том дне, когда умер мсье Панди.
– Вы хотите спросить о нашем разговоре с Айви, когда дедушка принимал ванну? Давайте. Я ведь уже сказала, что готова помочь, если это поможет покончить с неопределенностью.
– Кингсбери описал ваш разговор как спор, а не обычную беседу, – сказал Пуаро.
– Нет, не спор, а ужасная ссора, которую усугубляли бесконечные вопли Аннабель, просившей нас успокоиться, – сказала Линор. – Она не выносит конфликтов. Конечно, никто их не любит, но большинство из нас понимает, что не всякая дискуссия приятна. Я уверена, что мы с Айви решили бы наши противоречия гораздо быстрее, если бы Аннабель постоянно не прерывала нас просьбами быть добрее по отношению друг к другу. А это заставляло меня злиться на нее, насколько я помню. Как всегда, она приняла сторону Айви, однако постаралась втереться в доверие и ко мне.
– Мадам, я благодарен вам за искренность, но для меня было бы гораздо полезнее, если бы вы сначала рассказали о причине вашего спора с дочерью.
– Да, я говорю с вами исключительно искренне. – Линор Лавингтон казалась удивленной. – Чего не делала уже довольно долгое время. Это одурманивает.
Однако в ее голосе Пуаро уловил тревогу.
– Мой с Айви обмен жесткими обвинениями в тот день в ее спальне был продолжением наших неприятностей. За несколько дней до этого у нас состоялся семейный обед, закончившийся катастрофой, а парой месяцев ранее имел место крайне неприятный поход на пляж. Именно там все и началось. И в случившемся виновата я. Если бы я сумела лучше контролировать свои чувства, ничего бы потом не случилось.
– Расскажите мне всю историю с самого начала, – попросил Пуаро.
– Хорошо, но при одном условии, – сказала Линор Лавингтон. – Если вы обещаете мне не говорить об этом с Айви. Я получила ее разрешение все рассказать вам, но, боюсь, она будет расстроена, если вы затронете эту тему в ее присутствии.
В ответ Пуаро издал тщательно выверенный звук, означавший согласие. Следующие слова, которые он услышал, его заметно удивили.
– Я сделала неудачное замечание о ногах Айви, когда мы были на пляже.
– Ее ногах, мадам?
– Да. Я всегда буду об этом жалеть, но когда слова сказаны, их уже не вернуть, и никакие извинения не помогут. Они остаются в памяти обиженного человека и живут своей жизнью.
– Замечание имело оскорбительный характер? – спросил Пуаро.
– Разумеется, я не собиралась ее обижать. Я уверена, вы заметили, что лицо Айви покрыто шрамами. На них невозможно не обратить внимание. Как ее мать, я, понятно, беспокоюсь, что эти шрамы затруднят или же сделают невозможным замужество Айви. А я бы хотела, чтобы она вышла замуж и у нее были дети. Мой собственный брак оказался неудачным, но я уверена, что Айви сможет сделать лучший выбор, чем я в свое время. Она более реалистична, чем я в ее возрасте. Вот только она не понимает, что, для того чтобы выйти замуж, не только ты можешь выбирать, но и тебя должны выбрать.
