— Забирайте к себе и пробуйте. Урок окончен, — ответил магистр Ллойд и исчез.
Счастливые и пораженные до глубины души преподавательской щедростью, мы растащили торты по комнатам. Хорошо, что магистр предусмотрительно наколдовал поддон для торта и прозрачную крышку. Нести было очень удобно. Все время, пока шла через холл и спускалась в общежитие, ловила завистливые взгляды других студентов. Да, начало учебы было очень даже неплохое.
Я посмотрела на часы в холле — было без пяти четыре. Я как раз успевала занести тортик и пойти на обед. В расписании он стоял поздно: в четыре часа, и желудок активно протестовал. С девяти до четырех продержаться на одном воздухе оказалось сложным.
Дверь я открыла чуть ли не с ноги и удивленно вскрикнула: в комнате, спустя полутора суток, все-таки появилась соседка. Я очень удивилась, увидев Ариадну. Девушка лежала на кровати звездочкой и усиленно гипнотизировала потолок. Пепельные волосы разметались по подушке, грязные коленки и отсутствующий взгляд — все это показалось мне странным.
Если она плохо чувствует себя, почему вышла из лечебной комнаты?
— Ариадна?
Ноль реакции. Я поставила торт на стол и подошла ближе. Стеклянные глаза не среагировали даже на взмах рук.
Накатил страх. Она же не умерла? Да нет, вроде я слышу легкое дыхание... Но что тогда с ней — обморок?
Усилием воли заставила себя не волноваться раньше времени. Повысила голос и несколько раз проорала ее имя, потом прокричала: «Пожар». Все было без толку.
Взглянула на часы — начало пятого. Желудок противно и не к месту взвыл, и, злясь на себя и на девушку, что в невменяемом состоянии пришла к нам в комнату, я зажгла фонарик.
Почему-то вспомнилась проверка зрения и то, как врач наблюдает реакцию человека. Нужно погонять шарик перед ней, и она среагирует. Должна.
Маленькое солнышко почти мгновенно появилось над ладонью. Я подняла его выше и махнула рукой. Управлять им нас пока не научили, и я эмпирическим путем пыталась выяснить, как наклонить его влево.
Шарик завис над лицом девушки и ни в какую не хотел двигаться. Я вспомнила про стрелы и пыталась представить цель для солнышка — пройти налево. Солнечный комочек никак не хотел меня слушаться. Я сосредоточила как можно больше энергии в руке и мысленно передала ее шарику.
Он тупил. Ну, как так — не понять команду хозяйки? Ты же — мой шарик, часть самой меня!
В отчаянии понадеялась — может, Ариадна уже очнулась, и я зря парюсь?
Перевела взгляд вниз и в ужасе вскрикнула: глаза девушки внезапно потемнели, как будто тьма заполонила их. Зрачков не было видно. И, что самое ужасное, я почувствовала, как меня схватили чужие руки.
Жестко, за край платья. Я дернулась назад и не смогла отойти: в меня вцепились будто железными клещами, и шаг назад заставил ее встать. Она не подавала признаки жизни и походила на вдруг ожившую куклу.
Ужас парализовал все тело. Маленькое солнышко погасло, и я, все еще надеясь выйти из ситуации, попыталась отцепить ее холодные руки, приговаривая:
— Ариадна, ну ты что... Отпусти. Я же на минутку. Уже обедать пора... Ариадна...
Я бы и дальше несла чушь, заговаривая чудовищу зубы, но заметила, как ее волосы стали темнеть.
Бабочки, из тех, кто не умер сразу от страха, забили в тревоге, что нужно сваливать. Срочно, быстро и бесповоротно. Пока это чудище только принимает свой облик, у меня как раз есть пара минут.
Увы! Минуты оказались секундами. Она дернулась на меня слишком быстро, и я не успела отпрянуть. Мы свалились на пол. Больно стукнувшись, я пыталась отодрать от себя ее руки. Жуткие черные волосы покрывали лицо девушки, и мне совершенно не хотелось узнавать, что же под ними. Руки чернели и ладони вытягивались, превращаясь в крючки с когтями.
— Неужели вот так все и закончится?
Паника придала мне силы, и я со всех сил дернулась в сторону. Юбка разорвалась, и я смогла откатиться. Чудовище встало на локти и подняло лицо.
Я даже не смогла закричать. Самая страшная маска, которую я когда-либо могла вообразить, смотрелась милее и приятней, чем лицо этого чудовища. Мерзкое и пугающее одновременно, оно поражало до глубины души и заставляло содрогнуться от ужаса. От его тела отходили черные пары, и, заметив клубящийся дым, мозг отмер и забил тревогу.
Интуитивно я поняла, что нельзя задерживаться в помещении — витающий в воздухе яд, трупный или еще какой, ни в коем случае нельзя вдыхать. Я дернулась вбок. Но чудовище оказалось быстрее.
Я снова упала, и на этот раз оно придавило меня конечностью. Подняло руку над солнечным сплетением и издало непонятный звук. Мгновенно меня накрыла слабость, как после тяжелого, насыщенного рабочего дня. Будто я пахала не день, а неделю, и не на лошади, а руками выгребала землю...
На краю сознания, даже не понимая, откуда у меня вообще взялись эти мысли, и кому я их адресую, я закричала:
— Комната пятнадцать. Быстрее. Минус третий. Пятнадцать...
Я чувствовала, как из меня выкачивается энергия. Сопротивлялась, но силы были не равны. Мое удивление тоже ушло вместе с силами — я не могла даже пошевелить рукой.
Когда вместо маски чудовища и потолка я уже видела едва различимый свет, дверь с треском отлетела в сторону.
— Добронравова, я обещал, что убью. Но собираюсь это сделать лично.
На последнюю секунду, отпущенную мне в этой жизни, я позволила себе усмехнуться.
Не знаю, услышал ли Джун, оценил ли мою иронию, но чудище мгновенно переключилось на него, заинтересовавшись более лакомой добычей.
Оно расправило свои черные волосы, как крылья, и с разбега бросилось на парня.
Джун криво улыбнулся, как улыбается взрослый человек детской шалости, и отпрыгнул в сторону. Одним движением он достал из воздуха серебряный меч, и, когда маска чудовища оказалась у его плеча, резко, сверху вниз вонзил серебряный луч.
Чудовище осело, но требовалось совершить контрольный выпад. Парень сделал шаг назад и в каком-то необычном движении напрыгнул на него сверху.
Голова с противным хрустом отлетела и покатилась ко мне.
Все это я видела сбоку, с помехами, как на неисправном телевизоре.
У меня не было сил кричать от ужаса, когда обезображенная маска оказалась рядом, но Джун сразу же отфутболил ногой остатки. Кинув меч в сторону, он зажег два солнца и, размахнувшись, закрутил их как волчков. Они пожирали черные испарения и кружились по комнате, подобно заводным энерджайзером.
Парень присел на корточки:
— Говорил тебе валить. Непослушная. Здесь подобное случается часто.
Я сделала над собой усилие и все-таки прохрипела:
— Почему?
— Слишком многие хотят обрести счастье, — усмехнулся парень и аккуратно взял меня на руки. — Шоколадную пасту придется делать в Лечебнице. Готовься.
