— А, ну ладно, — подруга налила молоко, и мы поставили его на плиту, очень похожую на обычную электрическую.
— Знаешь, — сказала я, пока молоко закипало, — мне почему-то казалось, что капкейки и маффины мы будем учиться печь при помощи магии. А тут все по-настоящему...
— Закон сохранения энергии... — воздела глубокомысленно палец вверх Ларри, — еще никто не отменял. Магию в кулинарии используют где-то на пятьдесят процентов. Если тебе нужно приготовить еды на сорок фей — представляешь, сколько энергии нужно потратить? А если на завтрак, обед и ужин? Следи за плитой, кипит!
Мы добавили сахар, щепотку соли и ваниль, все тщательно перемешали.
— А теперь загустим его, — таинственно сказала Ларри, — код запомнила?
Я прошептала над варевом как сказала подруга и почувствовала себя настоящей колдуньей. Ощущение было забавное и придавало моим действиям некую эйфорию. Я с удовольствием размешала пошедшую пузырьками массу и уточнила:
— Его точно можно есть?
Глаза Ларри так блестели, что я заподозрила неладное.
— Разумеется! Без последствий!
Мы доварили крем и позвали шеф-повара. Тот придирчиво понюхал, бросил подозрительный взгляд на брюнетку, но та равнодушно накручивала на палец локон и смотрела в пол. Попробовал. Все было в норме.
— Как ты можешь ходить в такой безобразной кепке? — все-таки проворчал он и погнал нас на замешивание теста.
— Руки вымыли? Ларри подает муку, ты мешаешь. Все поняли?
Я почувствовала обиду за подругу. Ну не получается у нее готовить. У каждого свои таланты. Может, из нее выйдет хороший специалист в другой области, зачем же все время тыкать в неудачи носом?!
— А из чего мука? Из пшеницы?
— Нет. Из вереницы.
Сначала я подумала, что повар прикалывается. Но Ларри серьезно кивнула и объяснила:
— Здесь другие растения, и вереница только отдаленно похожа на пшеницу. Ее перемалывают похожим образом и выпечка по вкусу почти идентичная. Но с виду...
— У нас свежие поставки с Новых Вереничных полей, — шеф порылся в карманах своего огромного фартука и выудил мобильник. — Вот, смотри: весной собрали преотличнейший урожай.
Я с любопытством взглянула на фото. С виду пшеница походила на детское лакомство на палочке: коричнево-золотая восьмерка на стебельке весело колыхалась на ветру. Размером — с чью-то ладонь, судя по фото.
— Симпатично, — похвалила я.
— Ага, в этом году крупная, — умилился шеф-повар и снова чуть не прослезился, — Ладно, месите.
Он ушел наблюдать за работой подчиненных, а я попыталась замесить тесто.
— Тугое.
Изо всех сил налегла на столешницу, но тесто месилось только что не со скрипом.
— Хочешь, помогу? — невинно спросила Ларри и скосила глаза.
Проследив за ее взглядом, я увидела, как они перемигиваются с Риком.
— Вы дружите?
Девушка вздрогнула и неуверенно улыбнулась.
— Да не то чтобы дружим. Мы просто любим эксперименты и временами обмениваемся секретиками.
— Например?
Если Ларри плохо готовит, а Рик — профессиональный повар, какие у них могут быть точки соприкосновения? А уж тем более секреты?!
— Рик подсказал мне код, который делает тесто пластичнее и мягче, — Ларри подсыпала сахара и наклонилась к самому уху, — даже Лакрецио не знает.
— Кто?
— Наш шеф-повар — Лакрецио Бонди. Но он разрешает звать себя по имени. Правда, душка?
Автоматически кивнула. В душе — просто душка, это точно.
— То есть это — экспериментальный код?
— Опробованный, — со значением сказала Ларри.
Я снова попыталась продавить тесто, но вереница, казалось, состоит из каменицы. На лбу выступил пот, и даже голова слегка заболела из-за напряжения.
— Его должны мять мужчины. Совсем не продавливается. Ладно, говори, — оглядевшись, чтобы нас никто не подслушивал, девушка прошептала числа.
Тесто и впрямь смягчилось. Можно уже было не потеть, а замешивать со средней силой приложения.
— Ну, девчонки, ну молодцы, — похвалил через десять минут Лакрецио, — теперь наполняйте формочки наполовину.
Так как тесто стало мягче и податливее, мы без труда наполнили формочки, и они отправились в печь. Ее я не сразу приметила — печь находилась в самом углу огромной кухни и по цвету сливалась со стенами.
— Теперь шинкуйте фрукты, — поставили нас на третье задание, и часа полтора, не слишком торопясь, мы резали невиданные мной ранее фрукты. Ларри объясняла, как они называются, где растут и как чистить. Теперь я хоть имела представление, что кушаю.
Время пролетело незаметно. На ужин в зал нас никто не выпустил, и, взяв по тарелке жаркого с чашкой минералки и парой капкейков, мы примостились в уголке на стульчиках.
Повара, как заводные игрушки, даже не остановились на перекус. Они мешали, жарили, запекали и консервировали блюда на завтрак.
— А Рик не хочет с нами покушать? — спросила я у подруги.
Хотелось познакомиться поближе с парнем — по виду ему было лет двадцать пять, и порасспросить кое о чем. Если честно, фей меня заинтересовал: он был младшим поваром и в то же время намного младше других младших поваров — их можно было узнать по специальной нашивке на фартуке: три капкейка. Повара обыкновенные имели по две нашивки капкейков справой стороны, старших поваров было всего двое — они гордо носили по одному капкейку. А Лакрецио был один в своем роде — в этом я не сомневалась.
— Нет, они ужинают все вместе в двенадцать.
— Умереть с голоду, — поразилась я.
— Нормально, привыкли. Работа сменная. Три дня работают — три отдыхают. К тому же, на планерке у них перекус.
Я уже доела вкусное жаркое, когда в столовой раздался препротивный вой. Прислушавшись, я поняла, что выл человек, вернее фей.
— Что-то случилось? — повернулась к подруге.
У той опять были подозрительные глаза, и она с трудом спрятала улыбку. Перенесла все внимание на капкейк и с преувеличенным удовольствием принялась его кушать.
— Лайнс! — услышали мы рев шеф-повара.
Он стоял в дверях и представлял собой готового ринуться на красную тряпочку быка.
— Что ты опять подмешала?!
— Ничего, — девушка посмотрела на шеф-повара чистыми—пречистыми глазами, — я не смешивала продукты. Я только подавала ингредиенты.
— Ты!.. — я едва успела поставить тарелку на столешницу, когда Лакрецио схватил меня за руку и поволок в общий зал. — Как ты могла?! Он опять жалобами директора завалит!
