Франс молчал.
Когда они оказались над самой падающей деревней и опустили к ее краю веревку с крюком, люди в деревне выбрались на ее сильно накренившуюся платформу, все связанные вместе, будто скалолазы, чтобы поймать крюк «Искусственной миграции» и подцепить его к краю поверхности своей деревни, где-то посередине дуги, где недоставало шаров. Их маневрирование было таким удивительным, что Амелии захотелось включить камеры. И она их включила.
– Привет, народ, – проговорила она в облако, – это Амелия, снова на связи. Посмотрите, что делают эти ребята, чтобы спасти свою небесную деревню. Это поразительно! Надеюсь, они надежно застрахованы, ведь они просто так там висят. Вот, смотрите, поймали. Ага, а сейчас они собираются прицепить наш крюк к своей поверхности, и мы, насколько получится, подтянем их вверх. Франс, покажи-ка нам лучшую подъемную силу, какую сможешь.
– Выпускаю запас гелия.
– И хватит уже дуться. Народ, Франс сейчас немного раздражен, но я тут не виновата. Виноваты наши продюсеры – манипуляторы до мозга костей, ну не придурки ли?. И ты в том числе, Николь. Но давайте лучше сосредоточимся на героизме этих ребят, которые переживают беду. Похоже, нам хватит силы, чтобы поднять ту сторону деревни, где лопнули шары. Я слышала, кто-то из них говорил, что через ту часть дуги вроде бы пролетел метеорит. Но сейчас мы видим, они почти выровнялись. Мы посадим их… Где мы их посадим, Франс? Где тут рядом хороший аэродром, куда их можно посадить?
– В Калгари.
– Мы посадим их в Калгари, ребята. Смотрите, как им приходится выкручиваться с теми шарами, что у них еще остались. Юху! Наверняка в домах у них сейчас все вверх дном. Уж я-то хорошо себе представляю, каково им, после того как мы летали вертикально в том месяце. Такое никому не понравится. Это напоминает мне ситуацию, в которой мы все в большей или в меньшей степени находимся… Друзья, вам всем стоит вступить в Союз домовладельцев, прямо сегодня. Найдите его, разузнайте условия приема и вступайте. Потому что нам нужно держаться вместе, народ. Мы – как эта несчастная деревня! Мы совсем не в порядке. Дали крен и теперь падаем. Вот-вот потерпим крушение. Поэтому нам нужно состыковаться и подхватить друг друга, чтобы выбраться из этого бедствия. Вытащить себя за шнурки. Поставь это сообщение на повтор, Николь, и, может быть, я тебя прощу. Ладно, а сейчас смотрите, как мы мягко сядем. Франс, садись мягко. Тогда я и тебя прощу.
– Сажусь мягко, – пообещал Франс.
– Пусть буйным цветом пышет сад, – пропела Амелия последнюю строку заглавной темы своего шоу, взятую из стихотворения Фредерика Тёрнера
[100].
Ладно: допустим, дело сделано. Это, очевидно, так и есть. Допустим, им пришлось изменить одно свое важное правило, чтобы оно сработало, – ну да, так и есть. Ладно. Она тоже собиралась изменить важное правило. Она собиралась изменить все. И если для этого было нужно бороться, она была готова. Она по-прежнему хотела спасти того птенца, чтобы он снова смог летать.
3) Инспектор Джен
Сэмюэл Беккет впервые пришел на бейсбол на «Стадион Ши», где играли два матча подряд, и его друг Дик Сивер все ему объяснял. В середине второй игры Сивер спросил Беккета, не желает ли тот уйти.
Беккет: А игра тогда закончится?
Сивер: Нет.
Беккет: Мы же не хотим уйти, пока она не закончилась.
Инспектор Джен и сержант Олмстид отправились поговорить с группой анализа данных Общества взаимопомощи Нижнего Манхэттена. Это были хитроумные детективы, которым всегда удавалось шерстить стеллажи и облака куда эффективнее, чем представителям городских и федеральных властей. Их офис, ветхий и захудалый на вид, располагался на Западной 34-й, 454, совсем чуть-чуть севернее межприливья, в старом здании из бурого песчаника, таком же, как все соседние, большинство из которых было выдолблено и превращено в ширмы для небоскребов вдесятеро выше их. По этой причине – вдобавок к тому, что это вообще был довольно необычный район, – казалось, будто в старую кирпичную плоть вонзились чужеродные металлические когти.
В этом смешении старого и нового здание из песчаника, известное как Волчье логово, было легко пропустить, но тем не менее оно служило одним из важных узлов мегаполиса, поскольку в нем располагалось большинство шпионов Овна. Джен прошла мимо поста охраны вслед за Олмстидом с унылым чувством, что сопровождало ее всякий раз при входе в этот бастион больших данных. Для нее анализ данных был уродливым соединением строгой науки и фантазий Кафки. Он либо доказывал, что небо голубое, либо отстаивал истинность какого-нибудь глубокого заблуждения или, если точнее, чего-то решительно нелогичного, по мнению Джен Октавиасдоттир. И еще Джен полностью полагалась на интуицию, а анализ данных отказывал интуиции в существовании. Это был инструмент, которому были нипочем и она сама, и материал, над которым она работала. Тем не менее он часто оказывался полезным – по крайней мере, полезным для Олмстида. А Олмстид был полезен для нее.
Они совещались кое с кем из постоянных партнеров Шона. Данные о температуре поверхности реки, находившиеся в общем доступе, показывали, что область над станцией метро «Сайпресс-авеню» нагрелась непосредственно перед похищением двух кодеров из Мета. Ладно, пока неплохо: небо голубое.
Сам контейнер отследить было сложнее, но здесь-то и проявляли себя Волки: у них имелся огромный кэш данных из Китая, по сути, всех, что китайское правительство сохраняло о своих гражданах на протяжении XXI века; все эти данные были похищены во время нашумевшего контрпереворота, ставшего впоследствии основой для сюжета великой оперы Чанга «Обезьяна кусает дракона». В этом китайском архиве группа Овна и сумела выяснить происхождение того самого контейнера, в котором держали Матта и Джеффа. Он был построен, как и почти все контейнеры на планете, в Китае. Около 120 лет назад. Затем он обычным образом путешествовал по океану до конца 2090-х, когда дизельные корабли окончательно были вытеснены контейнеровозами. К тому времени за стандарт приняли комбинированные контейнеры меньших размеров, а старые стальные вышли из применения и были превращены в жилища и различные хранилища на суше. Этот конкретно скрылся от систем отслеживания, и невозможно было выяснить, где он находился последние полстолетия. Но вероятнее всего, так и лежал на затопленной парковке в Южном Бронксе, возле станции метро «Сайпресс».
Система наблюдения ФБР, также каким-то образом оказавшаяся в доступе у этих ребят, показала, что за две недели до похищения Генри Винсон несколько раз встречался с двумя людьми, связанными с «Пинчер Пинкертон», где-то на причале, в клетке Фарадея, поэтому их разговоры не записывались. Здесь же, как выразились аналитики, начинался осьминожий сад. Когда Винсон встречался с людьми из «Пинчер», система ФБР обнаружила, что за ними наблюдал кто-то еще, и этот наблюдатель, судя по всему, установил записывающее устройство внутри клетки Фарадея на том причале и, вероятно, успешно записал беседу. Но кто это был, ФБР определить не могло.
