Никто не тронулся с места.
– Вы сегодня первыми открыли огонь, – продолжила Джен. – Это уже плохо, но, когда вы не делаете, что я говорю, вы делаете только хуже. Это уже будет воспрепятствование полиции во время мятежа. И очень скоро перерастет в сопротивление аресту. Полиция Нью-Йорка не любит, когда в нее стреляют, и суд тоже. Порядок в этом городе охраняем мы. И никто другой. Так что зайдите внутрь. Прямо сейчас. Можете защищать свои здания оттуда, если до этого дойдет. А здесь общественное пространство.
– Эта площадь – частное владение, – сказал мужчина. – Наша работа – ее охранять.
– Это общественное пространство. Заходите внутрь. Вы теперь под арестом. Не усугубляйте ситуацию, иначе вашим нанимателям это не понравится. Вы и так уже принесли им миллионы долларов юридических расходов. И чем хуже поведете себя сейчас, тем хуже вам будет позже.
Мужчина замялся в нерешительности.
– Давайте внутрь, – сказала Джен. – Я зайду с вами, и мы узнаем, что такого случилось, что ко всему этому привело. Вы можете показать мне, что засняли ваши камеры, если там что-то есть. Идемте.
Она сделала еще шаг навстречу мужчине. Теперь они стояли совсем близко. Она в своих полицейских ботинках и в шлеме была шести футов пяти дюймов
[129] ростом – от такого вида офицера полиции кровь стыла в жилах. Крупная темнокожая женщина-полицейский, страшная, свирепая и спокойная. В руке щит. Готовая сбить с ног, если придется. Он видел, что она это могла. Еще один шаг вперед. И даже подойдя к нему вплотную, она бы не остановилась. Это она уже дала понять. Еще чуть-чуть, и он окажется в пределах ее досягаемости. Она раздумывала о движении из водного сумо – быстрый толчок щитом, который усадит его на задницу. Она смотрела ему прямо в глаза. Тут она подумала, что, наверное, вся запятнана кровью раненого патрульного. Как самый страшный кошмар белого мужчины-преступника, а может, как добрая героиня-защитница из сновидений – или и то и другое. Теперь она пыталась ввести его в состояние гипноза, усыпить его сознание. Задавить своей властью. Как чертова жрица в безумии под луной. Он же хотел найти выход из этой ситуации. Выдержать такое невозможно.
Мужчина обернулся к подчиненным.
– Все внутрь, – произнес он.
* * *
Очутившись внутри, Джен не отступала от мужчины ни на шаг и попросила его посидеть с ней в холле. Вся измотанная, она еще и попросила воды. Кто-то принес пластиковую бутылку, и она с любопытством уставилась на нее. Диваны в холле были стальными и без спинок. Сам холл просторный, роскошный – идеальный, чтобы поболтать за напитками. И было приятно наконец присесть. Руки у нее в самом деле оказались все в крови. Для того, что она сейчас собиралась делать, вид просто отличный.
– Благодарю за сотрудничество, – сказала она мужчине и указала на ближайший диван: – Присядьте и расскажите мне, что случилось.
Мужчина остался стоять. Шесть футов два дюйма
[130], грузный, квадратная голова, маленькие губы, черные волосы. Угрюмый и обеспокоенный. Джен внезапно вспомнила, где его видела.
– Вы были в Челси на прошлой неделе, – сказала она ему. – На лодке, работали на Ассоциацию домов Челси или какую-то подобную ерунду.
Теперь он выглядел еще более встревоженным. Казалось, он едва помнил ее после того случая, если помнил вообще, и лишь озадаченно смотрел на нее. И еще это выглядело так, будто он обдумывал свои варианты, – не как начальник охраны этой башни, но как человек, которого могли засудить и посадить в тюрьму. Который, вероятно, наделал ошибок, когда ему давали незаконные, невозможные приказы. Все потому, что его боссам было на него плевать. И сейчас он размышлял, как будет лучше для него самого. Он уже решил не противиться полиции перед камерами. И это было разумно. Сейчас перед ним маячило новое трудное решение, которое тоже должно было в итоге оказаться разумным. Но настала пора задавать вопросы:
– Ваши люди, когда стреляли, действовали по приказу?
– Да. Им было приказано стрелять в воздух, только предупредительные выстрелы.
– Этот приказ у вас зафиксирован?
– Да.
– Это ваш приказ?
После некоторого сомнения:
– Да. – Его ответы все это время записывались.
– К этому были предпосылки?
– Да.
– Какие? Камни?
– И выстрелы тоже, мы их слышали. Они должны записаться.
– Стреляли по вам?
– Мы так подумали. Увидели вспышки вокруг дул, направленных в нашу сторону.
– Наверное, неприятно было. Но вы стали стрелять поверх толпы.
– Да.
Джен кивнула:
– Это уже лучше. Так кто, говорите, вас нанял? Вас и ваших людей?
– АПН. «Активное подавление неподчинения».
– Видимо, недостаточно активное. А кто нанял АПН, знаете?
– Полагаем, кто-то из этих зданий.
– Потому что эти здания вам поручили охранять.
– Точно.
– Еще что-нибудь о том, кто здесь нанял АПН, известно?
– Нет.
Джен покачала головой. Она пристально посмотрела на мужчину, заглянула ему в глаза:
– Обычно что-то да известно. Люди имеют какое-то представление. И обычно не подставляются только из-за того, что какие-то говнюки им платят.
– Обычно.
– То есть вы хотите сказать, что понятия не имеете, на кого работаете.
– Я работаю на «Активное подавление неподчинения».
– И кто там ваш начальник? Этот человек сейчас здесь?
– Эрик Эшер. Но я не знаю, где он.
Джен фыркнула:
– Он сдаст вас со всеми потрохами, вы же это понимаете?
– У нас с ним договоренность.
– Прошу, избавьте меня от этого. – Джен поднялась с места и взглянула на мужчину сверху вниз. – Избавьте меня от вашего кодекса наемника, стреляющего в темноте по людям, когда у вас штурмовые винтовки, а у них палки, камни и бенгальские огни со Дня независимости. Вы вляпались в дерьмо. Но если расскажете, на кого работает Эшер, я замолвлю за вас слово, когда отправитесь под суд. Потому что именно это вас ждет.
Мужчина посмотрел на нее скорее сердито, чем испуганно.
Джен вздохнула:
– Должно быть, они вам здорово платят. Через несколько лет выйдете, и может, у вас еще будут какие-то деньги. Либо они могут вас кинуть, об этом не думали? И вообще, что, если время стоит дороже тех денег, не думали? Отбывать срок вам наверняка не понравится. Но это предстоит сделать. Стрельба по копам? Суд будет не в восторге. Это тяжкое преступление. Поэтому срок будет серьезный. Наказание строгое. Но! Этого можно избежать, разыграть свои карты прямо здесь. Я главный инспектор Нижнего Манхэттена, и я старший офицер на этом месте происшествия, поэтому ко мне прислушаются. И мне нужно знать, кто вас сюда сегодня поставил.
