Книга Нью-Йорк 2140 , страница 154. Автор книги Ким Стэнли Робинсон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Нью-Йорк 2140 »

Cтраница 154

– Наверное, – проговорил Ларри, уставившись в крем-брюле, словно пытался что-то в нем найти.

– Так вот, потом один квант, который у них работал, заметил мухлеж и попытался об этом донести. Но мухлевщик об этом узнал, пошел к своей личной охране и сказал: «А ну избавьтесь кто-нибудь от этого чокнутого кванта». И его охранник ответил: «Сделаем без проблем». А их охранная фирма стояла очень высоко в списке ФБР худших фирм, что само по себе о многом говорило. Но потом об этом узнал хороший парень. Что его партнер кого-то нанял, чтобы кого-то убить и сохранить в секрете свой мухлеж. А это, по законам совместного предпринимательства, считалось их общим мухлежом. Равно как и убийство.

Ларри теперь пожевывал свою ложку, а его бледная веснушчатая кожа студента-отличника чуть вспыхнула.

– Так что хороший парень оказался в затруднительном положении. Эти законы сейчас такие дурацкие! Если ты знаешь, что кто-то собирается совершить преступление, то сам становишься соучастником. А у мухлевщика, может быть, тоже было что донести на хорошего парня. Да, но у хорошего парня была собственная охранная фирма, с лучшей репутацией, чем у фирмы мухлевщика, и более крупная. Вот он и просит свою охрану обеспечить кое-какую превентивную защиту для подверженных опасности квантов. Его охранники выполняют это достаточно быстро и предотвращают удар. Они, конечно, тоже не гении, просто обычные охранники, которые делают первое, что приходит им в голову. Но вот они остались с этими квантами, которых они спасли от убийства, и нужно было придумать, как отпустить их обратно, чтобы они были в безопасности и ситуация не вышла из-под контроля. Это оказалось неочевидно, зато и торопиться некуда. Поэтому ситуация на какое-то время зависла.

– Ты подчеркнула, что это не шантаж, – напомнил ей Ларри, – и я это вижу. Но все жду, что сейчас наступит самое страшное.

– Ой, да это просто история. Я рассказываю ее потому, что мне ее рассказала подруга, инспектор Джен Октавиасдоттир. Она живет в моем здании, и она очень предана полиции Нью-Йорка и всему Нижнему Манхэттену, а там она известна как раскрыватель всевозможных таинственных преступлений. Но у нее очень нестандартное мышление – так, наверное, можно сказать, если говорить об охране правопорядка в целом. У нее собственные взгляды. Например, ей нравятся те кванты, и она только рада, что кто-то постарался их защитить. Значит, ей нравится и тот, кто это сделал, – кем бы он ни был. Вот Джен и сказала мне, что, хотя она выработала детали этой истории вместе со своей командой, она также собрала все свидетельства лично, и они изолировали эту информацию ото всех – так же как раньше были изолированы те кванты. Больше эту историю никто не знает, и она не планирует в нее никого посвящать. Поэтому, если мухлевщик, например, попытается шантажировать хорошего парня из сказки, у него ничего не получится. Вообще без шансов. Так что сейчас все это можно утопить в канале. Чтоб сгинула эта история в темной бездне времен.

Ларри сглотнул, отправив в горло кусок крем-брюле.

– Любопытно, – проговорил он.

– Надеюсь, – сказала Шарлотт. – Главное, что можно из этого почерпнуть, – что иметь такую подругу, как моя инспектор, это очень хорошо. Я ее прям люблю. Один раз вообще мы спросили у нее кое-какого финансового совета о наследстве наших юных друзей, и ты не поверишь, насколько разумным оказался ее совет. Может, и не очень законным, но разумным. Она, по сути, сделала тех ребят богачами. Она очень хорошая подруга. И с очень острым чувством справедливости.

– Мм, – сказал он, отправляя в рот мороженое. Или, возможно, это было «хмм».

Некоторое время они ели молча.

– Коньяка? – предложила она.

– Да, пожалуйста.

Г) Владе
Некогда я проходил многолюдным городом, впечатывая в сознание, на долгую память, его зрелища, здания, обычаи, нравы;
Но теперь из всего этого города я помню только женщину, которую там ненароком встретил, которая меня задержала, потому что любила;
День за днем, ночь за ночью мы были вместе,
Все остальное давно позабыто;
Помню только ее, помню только, как она страстно вцепилась в меня;
Снова бродим по городу – любим друг друга – и расстаемся снова;
Снова она берет меня за руку – я не должен уйти!
Вижу рядом, так близко, ее, грустную, робкую, с немыми губами [147].
Уитмен

Владе, как всегда, проводил дни за работой над зданием. Все возвращалось к норме – хотя какой была та норма, он уже вспомнить не мог. Все прежние годы смешались у него в голове, будто грязь на дне каналов, а события с начала бури так превосходили прошлое, что затмевали его сильнее, чем когда-либо. Здание по-прежнему было забито новыми беженцами, которых приютили по настоянию Шарлотт до тех пор, пока для них не найдутся другие варианты. Это доставляло хлопот, потому что здание было переполнено и до бури. Сейчас ситуация стала совсем уж плачевной, но многие беженцы были искренне им благодарны и влюблены в Мет, как моллюск, оторвавшийся от корабельной древесины, влюбляется в причальную сваю, что встретил на своем пути. Сейчас дошло до того, что коммунальный девиз – «один за всех и все за одного» – мог послужить препятствием для надлежащего управления. Нужно было как минимум изменить «всех» на «некоторых», а это было несколько неудобно.

Тем временем управление расходом энергии, воды и канализацией заключалось только в том, чтобы экономить их под натиском толпы. Еда, к счастью, не была в ведении Владе, однако ему приходилось помогать и с ней – сначала доставлять ее на кухню, а потом выносить остатки из здания. Весь компост теперь хранился внутри, где во множестве ящиков готовилась новая почва. Владе также задумывался о противоштормовых окнах на садовом этаже, однако установить их быстро или дешево было невозможно. Не говоря уже о том, что сейчас заниматься этим было некогда. Нет, это сумасшедшее время, сумасшедшая осень!

И тем не менее случаи саботажа в здании, насколько мог заметить Владе, прекратились. А если он не мог сказать, продолжались они или нет, – это уже хорошо. Однажды он упомянул об этом Шарлотт, когда та была дома и они решали вопросы с размещением беженцев. Она так и не отказалась от председательства в правлении кооператива, хотя многие этого требовали. Только не Владе: даже посвящая этому всего десять минут в день, она справлялась лучше других членов. Одним из недостатков ее выдвижения в Конгресс он считал вероятность ее победы, после которой она уж точно уйдет из правления как минимум на два года, а то и насовсем. Это могло стать катастрофой, но он не собирался расстраиваться раньше времени.

Когда он рассказал о прекращении случаев саботажа, она рассмеялась.

– Саботаж теперь совершают против них самих. Ситуация изменилась и обернулась против них. Все началось со скандала с пустыми высотками, а теперь стоимость их инвестиций рушится в свободном падении. Мне кажется, кто бы ни сделал нам тогда предложение, сейчас он очень занят тем, что пытается избежать банкротства.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация