– И все равно я считаю, что шестнадцать – это слишком мало или слишком много.
– Шестнадцать, говорю тебе, и они закодированы, но каждый закон можно изменить, изменив код. Послушай, что я скажу: ты меняешь эти шестнадцать законов и тем самым как бы поворачиваешь ключ в огромном замке. Ключ поворачивается, и плохая система превращается в хорошую. Она помогает людям, управляет самыми чистыми технологиями, восстанавливает среду, прекращает вымирание. Она охватывает весь мир, и отступникам некуда от нее прятаться. Плохие деньги превращаются в пыль, плохие дела – туда же. Схитрить никто не может. И все люди, хочешь не хочешь, становятся хорошими.
– Джефф, я тебя умоляю. Ты меня пугаешь!
– Да шучу я! К тому же что может быть страшнее, чем то, что сейчас?
– Изменения? Не знаю.
– Что страшного в изменениях? Ты даже новости читать не можешь, верно? Потому что они чересчур страшные, да?
– Ну да, и потому что некогда.
Джефф смеется так сильно, что прижимается лбом к столу. Матт тоже смеется – просто оттого, что его другу весело. Но радость у них довольно сдержанная. Они партнеры, и они развлекают друг друга, пока работают долгими часами над кодом для высокочастотных торговых компьютеров в аптауне
[3]. В результате некоторых пертурбаций их положение к этой ночи сложилось таким образом, что они жили в капсуле на открытом садовом этаже старого здания МетЛайф Тауэр
[4], откуда просматривается затопленный Нижний Манхэттен – «новая Венеция» – величественный, роскошный. Их район.
– Вот и смотри: мы знаем, как влезть в эти системы, – говорит Джефф, – и знаем, как писать код, мы лучшие кодеры в мире.
– Или, по крайней мере, в этом здании.
– Да ладно тебе, в мире! К тому же я уже залез туда, куда нам нужно.
– Чего-чего?
– Ну, смотри. Я создал для нас несколько скрытых каналов, пока мы занимались той халтуркой для моего двоюродного братца. Так что мы уже там, и у меня готовы коды на замену. Шестнадцать правок к тем финансовым законам плюс наводка на зад моего братца. Пусть Комиссия
[5] знает, что он задумал, а заодно пусть выделит денег на расследование. Я установил сублиминальное соединение, по которому альфа подключится прямо к учетке Комиссии.
– А вот сейчас ты реально меня пугаешь.
– Да, но ты только посмотри. Интересно, что ты думаешь.
Матт читает, шевеля губами. Он не проговаривает слова про себя, а просто дает стимуляцию мозгу в стиле Ниро Вульфа
[6]. Это его любимое нейробическое упражнение, а их у него много. Затем начинает дергать себя за губу – это служит признаком глубокого беспокойства.
– Ну да, – произносит он после десяти минут чтения. – Вижу, ты постарался. И думаю, мне нравится. В целом. Этот старый троянский кентомпсоновский
[7] конь работает безотказно, да? Как закон логики. Так что может быть весело. Да уж, наверняка развлечемся.
Джефф кивает. И нажимает на клавишу возврата. Новый набор кодов проникает в мир.
Они выходят из капсулы и становятся у садовых перил, глядя на юг, на затопленный город, вбирая в себя его уитменовские «чудеса». О Маннахатта! Внизу огни прочерчивают завитки на черной воде. В южной части острова высятся небоскребы, они отбрасывают свет на более темные строения, придавая им геологический блеск. Чудно́, красиво, жутковато.
Из капсулы доносится сигнал, и они, отбрасывая заслонку, устремляются в свое квадратное палаточное жилище. Джефф смотрит на экран компьютера.
– Вот дерьмо, – говорит он. – Нас засекли.
Они смотрят на экран.
– И правда дерьмо, – подтверждает Матт. – И как у них вышло?
– Не знаю, но это только подтверждает, что я был прав!
– Это хорошо?
– Это даже могло сработать!
– Думаешь?
– Нет, – морщит лоб Джефф. – Не знаю.
– Они всегда могут перекодировать то, что ты делаешь, – вот в чем штука. Как только заметят.
– Так, думаешь, стоит попытаться?
– Что?
– Не знаю.
– Ты же сам говорил, – указывает Матт. – Система охватывает весь мир.
– Да, но это же большой город! Сколько тут уголков и закоулков, темных омутов, подводных экономик и всего прочего! Можно нырнуть и исчезнуть.
– Серьезно?
– Не знаю. Но можно попробовать.
В этот момент на садовом этаже открывается дверь большого служебного лифта. Матт и Джефф переглядываются. Джефф показывает большим пальцем в сторону лестницы. Матт кивает. Они проползают под стенкой палатки.
Б) Инспектор Джен
Говорить коротко…
Генри Джеймс
Инспектор Джен Октавиасдоттир сидела у себя в офисе. Снова задержавшись допоздна, она обмякла в кресле и пыталась собраться с силами, чтобы встать и отправиться домой. Слабый стук ногтей по двери возвестил о приходе ее помощника, сержанта Олмстида.
– Шон, да заходи ты уже.
Ее послушный молодой «бульдог» привел женщину лет пятидесяти. Очень знакомое лицо. Рост метр семьдесят, телосложение плотноватое, небольшие щечки, волосы густые, черные, с седыми прядями. Деловой костюм, большая сумка через плечо. Широко расставленные глаза, умный взгляд, который сейчас был направлен на Джен; выразительные губы. Без макияжа. Серьезная дама. С виду кажется такой же уставшей, как сама Джен. И будто в некотором сомнении – возможно, по поводу этой встречи.
– Здравствуйте, меня зовут Шарлотт Армстронг, – представилась женщина. – Мы, по-моему, живем в одном здании. В старом МетЛайф Тауэр на Мэдисон-сквер, да?
– У вас знакомое лицо, – ответила Джен. – Что вас сюда привело?
– Это касается нашего здания, поэтому я и попросилась на прием именно к вам. Двое жильцов пропали. Знаете двух парней с садового этажа?
– Нет.
– Они, может, боялись с вами заговаривать. Хотя разрешение там жить у них было.
Здание Мета было кооперативным и принадлежало жильцам. Инспектор Джен только недавно унаследовала квартиру матери и не слишком вникала в дела своего дома. Ей казалось, что она приходит туда только поспать.
