Выйдя в Ист-Ривер, он нажал на дроссель, и крылатое судно поднялось над водой и полетело. Ветер проносился рядом с ними, овевая прозрачный купол кабины. Владе дивился скорости, с которой слева пронеслось мимо здание ООН. Затем они миновали затопленные кирпичные сваи острова Рузвельта, пролетевшие слева, и подобрались к широкому слиянию вод – это были Врата ада, и судно просвистело над ними, будто низко летящий самолет. Они летели со скоростью шестьдесят-семьдесят миль в час, и это было здорово, учитывая, как они торопились. Владе, сам того не желая, был впечатлен и уже почти чувствовал внутри слабое тепло облегчения. Хотя он лишь заново открывал для себя то, что ему уже когда-то объясняли, его посттравматическому состоянию была также свойственна неспособность очистить свой разум после того, что ему однажды довелось перенести. Он просто переключался в то состояние, и все становилось как тогда.
Вблизи берега, у ржавого рифа, приходившегося затопленной частью Южного Бронкса, качалась маленькая надувная лодка. Лодка мальчишек, это точно, и один из них стоял в ней и отчаянно махал им руками.
– Похоже на наших, – заметил Гэрр и замедлил ход ровно настолько, чтобы лодка упала обратно на воду, подняв брызги подобно тому, как поднял бы их грудью севший на поверхность лебедь. Но даже после этого они двигались по отмели довольно быстро; белые крылья торчали по сторонам, а Гэрр стоял во весь рост и выглядывал, нет ли впереди каких-нибудь опасных препятствий. В обычной ситуации Владе посчитал бы, что они плывут слишком быстро, но в нынешних обстоятельствах только радовался, что этот парень был таким лихим. Если, конечно, они ни на что не напорются. Владе затаил дыхание, пока они проходили над некими темными пятнами в синей воде, но все обошлось. Можно ли было задвинуть крылья на этой лодке, он не знал. На некоторых было можно, на других – нет. Стоит спросить об этом позднее. Он до сих пор не составил четкого мнения об этом молодом финансисте, заносчивом и эгоистичном, казалось. Но лодкой управлял он недурно.
Они подплыли к Стефану, который все так же стоял, поджидая их. Балансируя, когда лодка закачалась от их приближения, он указал на воду:
– Он там!
– Глубоко? – спросил Владе.
– На дне.
– И как глубоко?
– При приливе двадцать восемь футов.
Владе вздохнул. Прилив только что закончился. К этому времени он уже влез в свой гидрокостюм, теперь натянул жилет с баллоном, приготовил маску с трубкой и регулятором, а потом осторожно надел ее на голову. Нацепил перчатки, взял в руку веревку.
– Ладно, я ныряю, – сказал он для проформы. – Веревку мне сильно не натягивайте. Мне нужна свобода движения.
Он спрыгнул с лодки и тут же ощутил близость студеной воды. Поначалу это, как всегда, приносило облегчение от собственного тепла, упакованного в гидрокостюм. Еще немного, и он начал бы потеть. Теперь же появилась прохлада, вскоре он замерзнет, но не от прямого соприкосновения воды с кожей – от более неумолимого холода, который потянется извне.
Вода оказалась черной даже на футовой глубине, как обычно на затопленном мелководье. Головной фонарь освещал только всякие частички в воде – водоросли, ил, мелких животных, детрит. Прилив еще не закончился. Внизу он увидел что-то блестящее.
Держа в руке веревку, протянутую до лодки мальчиков, он поплыл к этому блеску. Рым-болт на верхушке того, что, очевидно, было прозрачным пластмассовым колоколом, достаточно плотным, чтобы отражать поступающий снаружи свет, отчего не удавалось толком разглядеть, что находилось внутри. Предположительно там был Роберто, и Владе трижды постучал по стенке, привязал веревку в три петли, потянул за нее для проверки. Потом вернулся на поверхность, где высунулся из воды и поднял маску на лоб.
– Вы его видели? – беспокойно спросил Стефан. – Вы его привязали?
– Веревку к колоколу привязал. Теперь тяните потихоньку, а я достану его внизу.
Стефан и Гэрр потянули за веревку. Поначалу та не давалась – Владе даже удивился, как ребятам раньше удавалось справляться самим. К банке у них было приделано мотовило, но слишком маленькое, и чтобы провернуть его, потребовалось бы слишком много сил. Затем у двоих в лодке получилось, и Владе натянул маску и нырнул, чтобы помочь Роберто выбраться из-под стенки колокола и залезть в лодку. И правильно, потому что, просунув голову под стенкой, он увидел, что мальчик будто бы оглушен и находится в полуобмороке. Он висел на ремешке, приклеенном к внутренней стороне стенки, глаза лезли из орбит, а рот был сжат в тонкую линию. Мог задержать дыхание, пока не выберется на поверхность, молодец. Все-таки сознание не совсем его покинуло. Владе кивнул ему, указал пальцем наверх, а потом потащил в воду, под стенку и затем к поверхности. А когда подтолкнул его снизу, двое наверху затащили на борт, и мальчик оказался в лодке, где кабина пусть и была меньше, чем у быстроходки Гэрра, зато сама она ниже сидела в воде.
Владе тоже забрался в лодку, это никогда не давалось легко, но уже вскоре ввалился в кабину. Роберто лежал рядом с ним на дне, мокрый, грязный, с некогда коричневым, а теперь посиневшим лицом. И дрожал. Губы и нос побелели то ли от холода, то ли от недостатка кислорода, то ли от того и другого. Владе стянул с лица маску, отцепил баллон и снял снаряжение. Затем сел рядом с Роберто и взял его посиневшую руку. Очень холодная.
– У тебя на лодке есть горячая вода? – спросил он у Гэрра.
– Есть нагреватель, – ответил тот.
– Метнись и принеси нам тазик самой горячей воды, что у тебя есть, – сказал Владе. – Нужно его отогреть. – Потом посмотрел на Роберто и воскликнул: – Роберто, какого черта? Ты мог там погибнуть!
Вдруг его горло снова сжалось, и он больше не мог говорить. У него защипало глаза, он отвернулся, попытался собраться с духом. Это старое чувство не пронзало его так сильно уже много лет. Все было точно как в его кошмарах и даже как в тот день. Но сейчас… если бы у него только получилось отогреть мальчика…
Роберто дрожал слишком сильно, чтобы ответить, но все-таки кивнул. Он дрожал так, что его щуплое тельце подпрыгивало на дне лодки.
– У вас есть полотенце? – спросил Владе у Стефана.
Мальчик, кивнув, достал его из ящика под банкой. Владе, взяв полотенце, принялся обтирать им голову Роберто, в то же время немного похлопывая его по туловищу, чтобы ускорить кровообращение.
– Давай снимем с него костюм.
Хотя это, может, его и отогрело бы, но в костюме ему, вероятно, было бы теплее, чем без него. Владе попытался собраться с мыслями и вспомнить свою практику. Нельзя было слишком быстро согревать конечности – это он знал, это было очень опасно, потому что могло направить холодную кровь к сердцу и привести к его отказу. То есть действовать нужно было медленно, но так или иначе следовало его согреть.
– Тебе кислород поступал без перебоев? – спросил Владе у Роберто.
Роберто покачал головой, а потом кое-как проговорил:
– Его колокол передавил. А я поднял колокол. Попытался.
