Он указал пальцем на крест, который нарисовал карандашом на карте 1821 года.
– А откуда известно, что британцы не достали золото? – спросил Владе.
– Корабль разломался пополам, когда его потянули, а потом у них не оказалось таких навыков ныряния, чтобы достать два маленьких деревянных сундука. Река же мутная и темная, а течения чересчур сильные.
Владе кивнул.
– Я занимался этим десять лет, – сказал он и поиграл бровями перед мальчиками, которые изумились его словам. – Десять лет проработал ныряльщиком в городской службе, пацаны. Вот почему я сразу понял, что вы задумали. – Он посмотрел на Хёкстера: – Так, значит, это вы рассказали ребятам?
– Рассказал, но я не думал, что им нужно туда нырять. Наоборот, я их отговаривал!
Мальчики резко принялись изучать карту 1821 года.
– Ребят? – позвал Владе.
– Ну, – проговорил Роберто, – здесь на самом деле получилось, что как бы одно пошло за другим. К нам попал тот здоровенный металлодетектор, когда его хозяин умер. И мы подумали просто отправиться туда и попробовать его, ну вы понимаете.
– Мы опустили его на дно, где, как сказал мистер Хёкстер, находился «Гусар», и он запикал, – сообщил Стефан.
– Это было здорово! – продолжил Роберто.
– А где нашли водолазный колокол? – спросил Владе.
– Сами сделали, – сказал Роберто.
– Это верхушка зернового бункера с одной баржи, – объяснил Стефан. – Мы видели колокола в магазине для ныряльщиков на пристани «Скайлайн», и они все были похожи на эти пластмассовые верхушки бункеров. Вот мы и приклеили внизу пару обручей от бочек, чтобы придать вес, и еще ушко сверху, чтобы продеть веревку. Ну и все.
Владе и Хёкстер переглянулись.
– Вам следует быть осторожным с этими ребятами, – заметил Владе.
– Знаю.
– В общем, колокол получился, и нам повезло с металлодетектором. Причем металлодетектор показывает, что за металл он нашел! Так вот, это золото.
– Или какой-то другой металл, который тяжелее железа.
– Металлодетектор показал, что золото. И в том месте, где оно должно быть.
– Вот мы и подумали понырять немного, прорыть там асфальт, а он был очень мягкий. И мы поняли, что получится туда добраться. Потом хотели показать мистеру Хёкстеру, что мы нашли, думали, он обрадуется, и там уже продолжать дальше.
Это уже звучало как какой-то альтруизм, подумал Владе. Он строго посмотрел на мальчиков.
– У вас ничего не получилось бы, ребята. Насколько я слышал, корабль лежал на дне реки. Так что, скажем, вам надо было бы спуститься на глубину двадцать футов. Потом ту часть реки засыпали, вместе с кораблем. Тогда тот берег был футов на десять выше уровня максимального прилива. Значит, теперь над кораблем должно быть тридцать-сорок футов земли. А прогрести себе ход под колоколом на целых тридцать футов вы бы никак не смогли.
– Я так и говорил, – заметил Стефан.
– А я считал, что у нас могло выйти, – настаивал на своем Роберто. – Нужно просто долго нырять и раскапывать. Земля под асфальтом должна быть мягкой! У меня очень хорошо получалось!
Остальные пристально смотрели на него.
– Серьезно? – спросил Владе.
– Серьезно! Богом клянусь!
Владе посмотрел на Хёкстера – тот пожал плечами.
– Они показали мне данные детектора, – сказал Хёкстер. – Если все верно, то сигнал действительно сильный и золота там много. Так что я понимаю, почему им так захотелось попробовать.
Владе всмотрелся в карту 1821 года. Бронкс – желтый, Куинс – голубой, Манхэттен – красный, Бруклин – желто-оранжевый. Мэдисон-сквер в 1821 году еще не появилась, но Бродвей уже пересекал в том месте Парк-авеню, а ручей и болото успели осушить. Перекресток был обозначен как какой-то плац, окруженный фортом. До Мета было еще девяносто лет. Великий город, преображающийся сквозь время. Даже поразительно, что все это было нарисовано в 1821 году, когда выше Уолл-стрит еще почти ничего не было. Картография с воображением. Скорее план, чем карта. Люди видели то, что хотели видеть. Как эти мальчишки.
– Я вам вот что скажу, – начал он. – Если вы не против, я могу поговорить на эту тему с моей давней подругой, Айдельбой. – Он замолчал на секунду-другую, сам боясь того, что предлагал. Они не виделись уже шестнадцать лет. – У нее в Кони-Айленде есть грунтоотвозная баржа. С такими отсасывают песок со старых пляжей и перевозят на сушу. И у нее большие возможности под водой. Может, у меня получится уговорить ее нам помочь. Наверное, чтобы она согласилась, придется ей все рассказать, но я ей доверяю, она сохранит это в тайне. Мы с ней прошли через всякое, так что я в ней уверен. – Хотя он мог рассказать об этом и по-другому. – А потом посмотрим, сможете ли вы там что-нибудь найти так, чтобы не утопиться. Что скажете?
Мальчики и старик какое-то время молча смотрели друг на друга, пока, наконец, Роберто не ответил:
– Да, давайте. Попробуем так.
* * *
Взяв мальчиков с собой на Кони-Айленд, Владе решил поплыть на своем катере, хотя лодка, принадлежавшая зданию, была немного быстрее – просто ему не хотелось вносить эту поездку в журнал. О своей 18-футовой моторке с алюминиевым корпусом он даже не сразу подумал – ведь всегда плавал либо в самом Мете, либо по связанным с ним делам, а катер простаивал на стропилах в эллинге. Зато каким удовольствием для Владе было сейчас спустить его, сесть за румпель и зажужжать по 23-й в сторону Ист-Ривер, а потом на юг поперек Аппер-Нью-Йорк-Бей. А когда они вышли из загруженных каналов, Владе перешел на максимальную скорость. Брызг у бортов поднималось немного, зато легкие подскакивания над толчеей в гавани усиливали для них ощущение скорости. Настоящая быстроходка! Это было совершенно особое чувство, и мальчики, судя по их лицам, нечасто его испытывали.
Проход через Нарроус, как всегда, приводил в трепет. Даже после подъема уровня моря на пятьдесят футов мост Веррацано тянулся вверху так высоко, что казался неким памятником, сохранившимся от Атлантиды. И нельзя было не думать о том, что творилось в остальном мире. Владе знал, что там что-то да было, но сам никогда не отправлялся в глубину материка – он ни разу не отдалялся от океана дальше чем на пять миль. Бухта была для него всем, а исполинские артефакты допотопного мира казались чем-то волшебным, словно просуществовавшим с золотой эпохи.
А потом в море. В голубую Атлантику! Волны раскачивали катер, и Владе пришлось сбросить скорость, когда он повернул налево, огибая берег, затянутый теперь белой линией разбивающихся волн. Полчаса они двигались вдоль берега на юго-восток, пока не миновали Бат-Бич, где Владе направил катер строго на юг к Сигейту, району на западной оконечности Кони-Айленда.
Затем они отдалились от Кони-Айленда, полуострова на юге Бруклина в форме головки молотка. Теперь это был усыпанный руинами риф. Они прошли параллельно старому берегу, медленно жужжа на восток и качаясь на волнах. Владе задумался, не восприимчивы ли мальчики к качке, но те стояли в кабине и смотрели по сторонам, явно не чувствуя дискомфорта, который уже слегка ощущал сам Владе.
