– Ладно вам, мальчики. В Бронксе только «Гусар» и раскапывают. Вам следовало бы это знать. А как вы определили, где копать?
– У нас есть друг, старик, который его изучал. У него много карт, и он проводил исследования в архивах.
– И ездил в Лондон.
– Да, а вы откуда знаете?
– Потому что они все ездят в Лондон. Я выросла в Куинсе, помните?
– Ну, он туда поехал и читал всякие записи, видел большую карту и все такое. В общем, он нашел место, а мы отправились туда на лодке и нырнули с металлодетектором, «Голфайер Максимус».
– Хороший инструмент, – признала Айдельба.
– Я не знал, что ты в курсе этого, – проговорил Владе.
– Это было еще до нашего знакомства.
– Когда тебе было десять?
– Где-то так. Я играла в межприливье в Куинсе, и мы занимались всем этим, что делают «водяные крысы». Мы были «мускусными крысами». Я три раза чуть не утонула. Вы, ребята, уже тонули?
Они снова печально кивнули. Владе видел, что они влюбляются в Айдельбу. Он мог наладить с ней связь, и от этого становилось грустнее, чем когда-либо.
– Буквально на той неделе! – уточнил Роберто. – Я застрял под колоколом, но Стефан позвонил Владе, чтобы тот приехал и меня спас.
– Молодец Владе. – По ее лицу пробежала тень, и уже во второй раз Айдельба будто перенеслась куда-то в другое место, и Владе знал, куда именно. Она сделала резкий вдох и сказала: – Значит, вы думаете, что нашли «Гусара».
– Да, у нас был сильный сигнал.
– Показал золото?
– Точно.
– Любопытно. – Она внимательно посмотрела на них, потом снова перевела взгляд на Владе. Он не мог расшифровать выражение ее взгляда, с каким она смотрела на мальчиков, – слишком давно они не виделись. – Что ж, ребята, мне кажется, вы гонитесь за мечтой. Но, черт побери, – мы все так делаем. Это лучше, чем сидеть и ничего не делать. Вот только у меня сейчас нет подходящего снаряжения, чтобы помочь вам там. Эта баржа слишком большая для вашего задания. С ней мы разнесем ту вашу точку. Вам нужен пинцет, а не подъемный кран, понимаете?
– Вау, – проговорил Стефан.
– Понимаем, – сказал Роберто. – Но должно ведь у вас быть что-то для… ну, мелких работ? Неужели у вас такого не бывает?
– Нет.
– Но вы же понимаете, что я имею в виду?
– Понимаю. И да, я могу собрать все, что вам нужно. У вас там есть буй?
– Да.
– Подводный?
– Да.
– Хорошо. Значит, я соберу инструменты, мы выедем на вашу точку в ближайшие дни и высосем все, что там есть, максимум за пару часов. И тогда увидим, что там есть. Это будет весело. Только будьте готовы к тому, что разочаруетесь, поняли? Там уже триста лет все разочаровываются, и вы вряд ли окажетесь теми, кто закончит эту полосу. Но мы все высосем и посмотрим, что там есть.
– Вау! – снова воскликнул Стефан. Они с Роберто были совершенно поражены. И как видел Владе, пропустили предостережение о грядущем разочаровании мимо ушей. И когда окажется, что там ничего нет, будут раздавлены. Но что поделаешь? Айдельба посмотрела на него с легким упреком; сейчас он видел, что она думала о том же, о чем он. Ты обрекаешь их на неудачу, говорил ее взгляд, но что поделаешь. Так оно всегда и случается.
Да, это юность – а они были уже немолоды. Сами же они в юности пережили удар куда более серьезный, чем разочарование от того, что в конце радуги не оказалось горшочка с золотом, – такой удар, что эти мальчики не смогли бы даже представить. И с которым не смогли бы справиться. В общем… с мальчиками все будет хорошо. Со всеми все будет хорошо по сравнению с Владе и Айдельбой. Мальчики даже могли обрести некое успокоение, может быть, и болезненное. Что-то вроде того. Владе тяжело было понять, что думала Айдельба; она была непроницаема, а он был ошеломлен уже потому, что снова ее увидел; он не понимал даже, что чувствовал сам. Словно ему отвесили хорошую пощечину. Ощущение было такое, будто его вынесло на маленькой лодке через Нарроус в Атлантику, только сильнее, страннее.
Г) Амелия
Слониха по имени Топси с Кони-Айленда убила дрессировщика, который жестоко с ней обращался и скормил ей зажженную сигарету, и ее было решено убить. В январе 1903 года Топси казнили электрическим током. Чтобы стать свидетелями казни, в Луна-парке собралось 1500 человек, а Томас Эдисон заснял это и выпустил в том же году фильм «Электрическая казнь слона». Электроды были подсоединены к металлическим ботинкам, привязанным к ее правой передней ноге и левой задней, так, чтобы через ее тело прошло 6600 вольт переменного тока. И сработало.
Амелия, вернув себе контроль над «Искусственной миграцией», следующий день или два занималась тем, что активно ела и успокаивала нервы, оставив включенной только одну камеру и очень мало комментируя, что выглядело более подходящим для кулинарной передачи, чем для шоу о животных. Ее зрители потом обрадуются, что с ней все хорошо, и посочувствуют такому ее посттравматическому поведению. Внизу до самого горизонта колыхались голубые воды Южной Атлантики, напоминавшие ей оттенком Адриатическое море; это был кобальтовый синий с примесью бирюзового, чуть более голубой, чем обычно бывает океан, и блеск отраженного солнечного света теперь остался позади, на севере. Дирижабль ушел далеко в глубь Южного полушария, а голубое к югу становилось темно-голубым, лишь с белыми пенистыми гребнями. Амелия уже миновала Ревущие Сороковые и вошла в Парящие Пятидесятые. Теперь, если она хотела добраться до моря Уэдделла, а она хотела, нужно было взять на запад и запустить все турбовинтовые двигатели на полную мощность, чтобы в Кричащих Шестидесятых сместиться западнее как можно сильнее. Здесь, южнее кончика Южной Африки, где нескончаемую полосу воды и восточного ветра прерывала лишь Патагония, дирижабль естественным образом сносило в сторону Австралии. С этим приходилось бороться, отчего судно постоянно трясло. Будто они качались на тех волнах, что бушевали внизу. Потому что в воздухе тоже носились волны, и теперь дирижабль был вынужден в них лавировать, что часто приходится делать всем судам на этой планете.
Команда поддержки до сих пор не сообщила ей конечного пункта назначения для медведей. Амелия поняла, что там возник некий спор между географами и морскими биологами, они не могли прийти к единому мнению, где именно у медведей будет больше шансов выжить. Восточное побережье Антарктического полуострова нагрелось быстрее и потеряло бо́льшую часть своего льда, чем любой другой регион материка, но каждую четырехмесячную ночь лед простирался далеко в море Уэдделла, а море Уэдделла практически кишело тюленями Уэдделла.
Все это казалось Амелии логичным и правдоподобным, и она продолжала говорить Франсу, чтобы держал курс в ту сторону. Но некоторые экологи возражали и предлагали ей лететь к Земле Принцессы Астрид, на основной части континента. Там были крутое побережье и крупнейшая в мире колония тюленей Уэдделла, плюс подъем глубинных вод, и все это создавало весьма богатую зону обитания – здесь еще и водилось множество пингвинов. А какое классное у этого места было название!
