– Хорошо, – сказала Айдельба. – Давайте еще покопаем. Наверняка они лежали рядом.
– Да.
И пока мальчишки продолжали скакать и хлопать в ладоши, взрослые снова включили насос. Все засунули себе беруши и начали по новой. Это было какое-то безумие. Стефан и Роберто во все глаза смотрели друг на друга, словно вопрошая: «Ты можешь в это поверить?» Но безумие или нет, во время третьей процедуры всасывания снова раздался лязг, очень явный и характерный. Они отключили насос, отсоединили трубку от ящика, и – ну надо же! – еще один деревянный сундук.
После этого Айдельба, еще сильнее изумляя мальчишек и даже мистера Хёкстера, продолжила копаться дальше. Владе лишь улыбался им, качая головой. Айдельба всегда была сама скрупулезность, говорил его взгляд. Когда она сделала перерыв, чтобы прочистить фильтр, Владе заметил им:
– Она сейчас весь Южный Бронкс высосет, говорю вам. Просто на всякий случай. Мы здесь можем на всю ночь остаться.
Затем стали раздаваться более слабые лязги, и они начали находить черные чаши, ржавые ножи, осколки керамических изделий – все это скатывалось в месиво на дне ящика либо скользило по желобу в палубе. Запах при этом стоял тошнотворный, но на это никто не обращал внимания. Все надели резиновые перчатки и ковырялись в жиже, обмывая находки под шлангами, будто рудоискатели.
Спустя полчаса останки корабля перестали им попадаться. Опять пошли камни, песок и ледниковые отложения – первобытный материал побережья гавани.
Наконец, Айдельба отключила насос и взглянула на старика.
– Что думаете? – прокричала она. К этому времени все успели почти оглохнуть.
– Я думаю, мы достали все, что было нужно! – воскликнул Хёкстер.
– Хорошо, – сказала она. – Поплыли отсюда.
* * *
На обратном пути к причалу 26-й все стояли в рубке и возбужденно обсуждали находку. Мистер Хёкстер осмотрел несколько монет и заявил, что они точно такие, какие и должен был перевозить «Гусар», что было совершенно логично. Большинство были покрыты темно-зеленым налетом, но там, где к ним прикасались, проявлялся тусклый золотой цвет, и Хёкстер, почистив несколько монет щеточкой, объявил, что это в основном гинеи, плюс кое-какие образцы других монет. Все они сияли в освещении мостика, будто нечто явившееся из иной вселенной – из вселенной с большей гравитацией. Когда они брали монету в руку, та казалась как минимум вдвое, а скорее даже вчетверо крупнее обычной – их тяжесть была чрезвычайно ощутимой.
– Так чьи они? – спросил Роберто, глядя на Владе.
Владе прочитал его взгляд и улыбнулся:
– Мистера Хёкстера, верно?
– Думаю, да. – Роберто не смог сохранить каменное лицо, и, когда на нем возникло удрученное выражение, все рассмеялись.
– Верно, – подтвердил Стефан. – Это он выяснил, где они лежат.
– Но вы же их нашли, – быстро проговорил старик. – А эти добрые люди их достали. Думаю, таким образом мы имеем целое объединение.
– Для таких случаев есть целая юридическая процедура, – заметила Айдельба, нахмурившись. – Мы иногда применяем ее со своими пляжами. Мы обязаны сообщать об определенных находках, чтобы у нас не отобрали разрешение.
Это заявление никого не обрадовало, в том числе и саму Айдельбу. Стефан и Роберто и вовсе пришли в ужас.
– Они просто все у нас отберут! – заявил Роберто.
Взрослые задумались. Такой исход был явно нежелателен.
– Могу спросить у Шарлотт, – сказал Владе. – Думаю, ей можно доверять и она возьмет нашу сторону.
Мальчики с Хёкстером кивнули. Когда буксир стал снижать скорость, приближаясь к причалу, все задумчиво хмурили брови.
Прежде чем они достигли 26-й, Табо сказал что-то Айдельбе, а та подозвала Владе к экранам.
– Смотри, Табо увидел это, пока мы копали. – Она понажимала на клавиши, и на экране возник скриншот. – Это инфракрасное изображение с одного из тросов, которые мы спустили с трубой, здесь видны горячие участки дна. И посмотрите сюда: там, откуда мы стали копать, было прямоугольное горячее пятно.
– Может, вход в метро? – спросил Владе. – Там-то до сих пор горячо.
– Да, это может быть Сайпресс-стрит, верно? Так по картам. Но здесь горячее, чем обычно в метро, и пятно прямоугольное. По размерам и форме больше похоже на контейнер со старого контейнеровоза. И видишь ли, сонар показывает, что в нескольких кварталах оттуда целая стоянка таких контейнеров, позади старого разгрузочного причала. Мне просто интересно, это контейнер или нет. Вот только в туннеле метро? И такой горячий?
– Может, радиоактивное содержимое?
– Иисусе, надеюсь, что нет.
– У вас на судне нет датчика радиации?
– Нет, черт возьми.
– А зря. Тут в гавани чего только нет, сама же знаешь.
– Ну да, может, и зря.
– Когда если не знаешь, куда лезешь, то тебе ничего не грозит. Но это не тот случай.
– Я в курсе. Хотя и надеялась, что тот.
– Нет, не тот. Но вообще да, это странно. Я попрошу своих друзей из городского управления водоснабжения на это взглянуть.
– Хорошо. Ты с ними еще поддерживаешь связь?
– О да. Играем в покер раз в месяц, как правило.
– Хорошо. Интересно, что они смогут на этот счет выяснить?
– Мне тоже.
Роберто, все еще разглядывавший золото, вдруг вклинился в их разговор:
– А что будем делать с сокровищем?
Айдельба и Владе пристально посмотрели друг на друга.
– Давайте отвезем его в Мет, – предложил Владе. – Высадите меня на 26-й, я возьму свой катер. Мы отвезем все это к нам в здание, и я запру золото в сейфе. Там оно будет в безопасности до тех пор, пока мы не придумаем, что с ним делать. А с тем, что с ним делать, раз уж ты об этом упомянул, могут возникнуть трудности.
– Трудности могли возникнуть и без его упоминания, – сказала Айдельба. Потом перевела взгляд на Табо, и тот кивнул. – Ладно, – продолжила она, – я не сомневаюсь, ты позаботишься обо всех нас.
– Конечно, – Владе кивнул.
– У нас объединение, – проговорил старик. – «Гусар-6».
Все согласились с этим, по кругу пожав друг другу руки, и Табо вывел буксир в воды Ист-Ривер и доставил их до причала на 26-й улице. Город и река сейчас, казалось, выглядели, как в сновидении.
Б) Владе
В Центральном парке на скамейке сидит мужчина. Середина жаркого лета, 1947 год. Через тропинку на другой скамейке сидит другой мужчина. «Эй, вы как?» – «Хорошо, а вы?» – «Жаркий вечерок, да?» – «Даже слишком. У меня в квартире, как в печке». – «У меня тоже. А вы чем занимаетесь?» – «Я художник». – «Да ну? А как вас зовут?» – «Виллем де Кунинг. А вас?» – «Марк Ротко. О, я о вас слышал». – «Я о вас тоже».
