Шарлотт пристально посмотрела на нее:
– Правда, так бы и сделала?
– Да. Разумеется. Говорю же. – Последнее предложение прозвучало немного запоздало и подчеркнуто, и она уставилась на Шарлотт.
– Простите, – сказала Шарлотт, – дело-то уже к вечеру. Но я хочу сказать… переплавить монеты?
– Да.
– А как же…
– А как же что?
– А как же закон? – спросил Роберто. – Вы же из полиции!
Джен снова пожала плечами.
– Я надеюсь, вы и сами знаете, что полиция Нью-Йорка занимается не только тем, что обогащает юристов. – Она показала Амелии на свою чашку, чтобы та налила ей вина. – Слушайте, если вы об этом расскажете, это будут обсуждать в новостях всю неделю, а потом вас затянут в суды лет на десять, и в итоге, сколько бы то золото ни стоило, оно все будет принадлежать юристам. Шарлотт, ты сама адвокат и знаешь, о чем я говорю.
– Что есть, то есть.
– Так в чем дело? Просто оставьте себе. Можете основать какой-нибудь фонд или что угодно. Да хоть выкупить это здание.
– Оно и так принадлежит нам, – отрезала Шарлотт, все еще огорченная результатами голосования.
– Неважно. Сделайте что-нибудь хорошее. Если там правда четыре миллиарда, у вас будет возможность для этого.
– Четыре миллиарда долларов – это только начало, – угрюмо пробормотал Джефф.
– Что ты имеешь в виду? – осведомилась Шарлотт.
– Это плечо. Можно монетизировать золото, заложить его, взять плечо, как делают хедж-фонды, а эти ублюдки могут брать хоть в сто раз больше, чем у них есть сначала.
– Звучит рискованно, – заметил Владе.
– Так и есть. Но им по фигу.
– Ненавижу такие вещи, – сказала Шарлотт.
– Конечно, ненавидите. Вы восприимчивый человек. Но если сражаешься с дьяволом, то иногда нужно использовать его оружие.
– У нас в здании есть кое-кто из финансистов, – напомнил Владе. – Тот парень, который постоянно спасает ребят, он немного говнюк, но занимается финансами.
Шарлотт сдвинула брови:
– Франклин Гэрр? Мне он нравится.
Владе страдальчески закатил глаза, точь-в-точь как в свое время делал ее муж Ларри.
– Ну, если ты так считаешь… В любом случае он живет у нас. И пару раз выручал ребят из беды. Может, нам стоит обсудить это с ним как гипотетическую ситуацию и посмотреть, что он думает.
– Это было бы любопытно, – признала Шарлотт. – Хотя я так и не уверена, что вам, ребята, стоит скрывать ваше золото.
Все посмотрели на нее. Джен осуждающе покачала головой и стала помогать Амелии открывать вторую бутылку. Шарлотт вздохнула и решила больше об этом не говорить. Для нее верховенство закона было последней нитью, что удерживала всех от рокового падения в бездну анархии и безумия. Но рядом сидела инспектор Джен, известная служительница полиции, представительница городской власти, один из столпов «новой Венеции», и даже она с радостью отвлеклась на то, чтобы обсудить с Амелией урожай «Винью-верде» и тому подобную ерунду.
– А вы что думаете? – спросила Шарлотт у Матта и Джеффа.
Матт взмахнул рукой:
– Монетизировать это золото может кто угодно. Вопрос, что делать с этим потом.
– И как уберечь его от их лап, – пробормотал Джефф.
– Их – это чьих?
Джефф и Матт переглянулись. В эту минуту они были похожи на одичавших близнецов, подумала Шарлотт. Вывезенных из леса, говорящих на собственном языке с элементами телепатии и совершенно чокнутых.
– Системы, – ответил Матт.
– Капитала, – уточнил Джефф. – Он всегда побеждает. И проедает мозги.
– Но не мои, – заявила Шарлотт.
– Это вы сейчас так говорите, вы же не миллиардер. Пока что.
– Ненавижу это все, – сказала Шарлотт. – С удовольствием бы сломала такую систему.
– Я тоже, – вмешалась Амелия. – Я бы потратила деньги на животных.
– А я – на это здание, – хмуро проговорила Шарлотт.
Матт посмотрел на нее:
– То есть, чтобы спасти ваш кооператив от захвата, вы готовы уничтожить всю мировую экономику?
– Да.
– Недурно, если удастся! – заметил Джефф с иронией в голосе. Шарлотт сверкнула на него глазами, и он поднял руку, предвосхищая ее: – Нет-нет, идея мне нравится! Просто это не так легко. Я имею в виду, я уже пытался, и видите, что из этого вышло.
– В самом деле? – поинтересовалась Шарлотт.
– Я думал, что пытался.
– Ну, так, возможно, стоит попробовать еще раз. Под другим углом.
– Ну попробуйте, – сказал Матт.
Джефф насупился и все-таки проговорил:
– Мне было бы интересно посмотреть на это под другим углом.
– Мне тоже. – Шарлотт оглядела всех и подняла свою чашку. Амелия улыбнулась той улыбкой, благодаря которой стала облачной звездой, и налила себе вина. Затем все остальные тоже наполнили свои чашки и выпили за счастливое возвращение Матта и Джеффа.
Е) Франклин
Попай говорит на самобытном наречии Десятой авеню. Бетти Буп говорит на деланом нью-йоркском.
Объяснил Федеральный писательский проект 1938 г.
Слова, которые, по утверждению биографа Дороти Паркер, впервые появились в печати в ее произведениях: арт-модерн, шар пламени, при параде, соплежуй, куриный мозг, любовь-морковь, шоколадный батончик, гирлянда из маргариток, подтяжка лица, высшее общество, околачиваться, ностальгический, связь на одну ночь, нервотрепка, подкатить, без шансов, с заскоками, зашуганный, пальба, сколько душе угодно, выкручивать руки, какого черта, шпилька.
– Верится с трудом.
Нью-йоркский говор – это говор, который использовался в Корке в XIX веке и был занесен при массовой эмиграции из Южной Ирландии сто лет назад.
– Верится тоже с трудом.
Однажды утром управляющий зданием, Владе Лодкосниматель, подошел ко мне, когда спускал мою лодку со стропил в своем еще более забитом, чем обычно, эллинге, пытаясь изобразить на лице дружелюбную улыбку. С тех пор как управляющий заставил меня спасать «причальных крыс» от утопления, он держался со мной так, будто мы были приятелями, хотя это не соответствовало истине, но зато теперь благодаря этой псевдосвязи он стал ставить мою лодку ближе к выходу.
– Что? – спросил я.
– Шарлотт хочет с тобой поговорить, – сказал он.
– И что?
– То, что ты хочешь поговорить с Шарлотт.
– Одно из другого не следует.
