– Что случилось? – Ватару нахмурился. Чтобы Мори Укё был раздражен… Такое случалось не часто.
– Хидэаки очнулся. Желает со мной говорить.
– О, это же отлично. Разве нет?
– Нет. У меня нет времени выслушивать его очередную ложь. И потом злиться на него и на себя за то, что поверил.
– Послушай, Мунэхару. Это всего лишь телефонный звонок. А что, если он и вправду смог справиться?
Укё медленно натянул второй носок, потом также не спеша надел и зашнуровал ботинки.
– Нет. Он врун и слабак. Может, и правда будет лучше, если он умрет.
Ватару покачал головой и подошел поближе. И положил руку на плечо напарника.
– Послушай. Он все-таки твой брат. Здесь и сейчас. И он ни в чем не виноват. И ты это прекрасно знаешь.
– Не виноват?! Я с детства готовил его. Он шесть лет учился в меде! Изучал клиническую психиатрию! И для чего? Когда появился этот чертов онрё
[56] – он должен был сказать мне. А не пытаться «бороться самостоятельно». Вы видели глаза матушки, когда она обнаружила этого придурка, болтающего ногами в петле под потолком? А я видел.
– Он держится десять лет, тем не менее. Это рекорд.
– Нет, это не рекорд. Это не он держится. Это я его держу. Потому что есть надежда еще на Рэйко. Но если и она не справится – я сам вколю ему двойную дозу дроперидола. – Укё отвернулся и зашагал к припаркованной в противоположном конце стоянки машине.
Ватару сжал кулаки.
– Мунэхару, – негромко проговорил он вслед удаляющейся спине, – ты столько судеб сломал ради этого человека. А теперь даже по телефону поговорить с ним не хочешь. – Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы успокоиться, и пошел следом. Иногда врезать Мунэхару хотелось просто до дрожи в пальцах.
Инспектор Итами сидел перед монитором, подперев голову руками. Перед глазами уже плыло. Он даже не обедал сегодня: совершенно не было времени сжевать сэндвич. Зато горка пустых стаканчиков из-под кофе в мусорной корзине все росла. Нет, нужно что-то делать. Если ночью произойдет еще одно убийство…
– Они вернулись, инспектор.
Итами тяжело поднялся из-за стола. И вышел навстречу «гостям». Он не злился на них, ну, почти не злился. Какая разница, кто они и откуда? Сейчас не до этих разборок. До наступления ночи меньше пяти часов.
– Ищем минивэн. Отъехал от стоянки возле замка Киёсу в промежутке с трех до восьми утра.
Мори Ватару. Уже отдает приказы. Ну и что? Он старше по званию, в конце концов, имеет право. До вежливости ли тут? Итами сжал зубы и едва не зарычал. Нет, все равно они безумно раздражают.
– Бессмысленно искать. Этот урод заклеил камеры на выездах со всех стоянок на местах убийств. Почему минивэн?
– Я нашел шерсть животного на стоянке. – Мори Укё поднял над головой пакетик для улик, в котором можно было разглядеть пару волосков.
Черт бы его побрал, как он смог обнаружить их на огромной автопарковке? С лупой по ней ползал?
– И?..
– Вероятно, волоски упали на землю, когда хозяин заводил собаку в салон через заднюю дверь. И мы замерили длину до бордюра.
– Отлично… так лучше. Как вы думаете, сколько в Нагое минивэнов?
– Ого. – Ёнедзава, стоя за спиной этих Мори, показал сразу два больших пальца.
Предатель.
– Много, – вмешался в разговор второй Мори. Который Ватару.
Проклятье, почему нельзя им было дать разные фамилии?
– …Поэтому нужно проверить все дороги, на которые выходят съезды со стоянок. Хоть немного сузим поиск.
– Делаем, делаем, здесь не дураки сидят.
– Господин Итами, – старший инспектор Мори подошел к столу и оперся на него. И заговорил негромко: – Послушайте, я понимаю ваше состояние и настроение. Мы все злы. Все не выспались. И все хотим поймать ублюдка. Предлагаю эту злость использовать на благо общего дела. Что-нибудь есть по связям жертв? Как минимум двоих как-то выманили ночью в парк.
– Да, работаем, – Итами кивнул, – но пока ничего. Проверили телефонные звонки, общих номеров нет. Первая жертва – дворник, он работал в парке той ночью. Остальных выманили, вы правы. Вряд ли они возвращались домой так поздно. Мы выделили людей для ночного патрулирования, каждый участок отправит вечером сотрудников в парки.
– Отлично, – улыбнулся Мори Ватару, – пусть будут на связи.
– Запретите им стрелять, – вклинился в разговор судмедэксперт, – позвоните и скажите начальникам, чтобы категорически запретили стрелять. Если увидят животное или сам момент нападения на жертву – пусть свистят, кричат, светят фонарем, но не стреляют.
– Это еще почему? – Итами поморщился. – Зачем подвергать людей риску?
– Затем, что вы опять забыли: собака не убийца. Собака – оружие. Что толку, если вы отнимете у преступника нож? Он пойдет и купит новый.
– Хм, – Мори Ватару потер подбородок, – это так. Если собаку напугать, то она может побежать к хозяину.
– А если она побежит не к хозяину, а к нашему сотруднику? А? – Итами понимал, что эти двое правы, но идея была не из лучших.
– Вот тогда пусть и стреляют. В голову. Это же полицейские, они должны уметь стрелять быстро.
– О, да вы знаток, господин судмедэксперт. А вы сами хорошо ли умеете стрелять? – Итами вытянулся вперед и посмотрел Мори Укё прямо в глаза.
Тот в ответ сдвинул очки немного вниз и усмехнулся:
– Те, с кем мне обычно приходится иметь дело, как правило, никуда не убегают. И не нападают на людей. Но если вдруг такое произойдет – я вас уверяю: пистолет будет совершенно бесполезен.
Запах, доносящийся с кухни, был просто невыносим.
– Мунэхару! Неужели сварить кофе – это процесс, который занимает полтора часа?!
– Вы же хотели хороший кофе, нет? И прошло всего двадцать минут. Я сначала смолол зерна, потом засыпал в турку, потом…
– Избавь меня от подробностей, если это не поможет ускорить процесс. – Ватару снова уткнулся в ноутбук, открывая новую таблицу.
Укё зашел спустя пять минут, в синем гостиничном халате и с подносом, на котором стояли турка, чашка и блюдечко с домашним зефиром.
– Только не говори мне, что зефир ты тоже сейчас испек.
– Нет, это Хироко. Дала с собой, вы же его любите. – Укё поставил поднос на столик возле кресла и заглянул в ноутбук.
– Проверяете наши списки?
– Да, вполне вероятно, что носитель может в них быть, если засветился где-то ранее как кицунэ.
