И луч, похожий на хрустальный, потянулся от его рук. Еще миг – и он коснулся лежащего на полу прибора, и воздух вокруг загустел и словно потек. Киёмаса не успел удивиться, как вдруг раздался треск, додзё наполнило нестерпимое сияние, а грохот и звон едва не оглушили его. На пол посыпались осколки стекол из оконных проемов.
«Так это все-таки была не бумага», – ошалело подумал Киёмаса и опустил руки.
Термометр лежал на полу, расколовшись на три части. Киёмаса огляделся по сторонам – все от пола до потолка было покрыто толстым слоем инея, а по краям разбитых окон свисали здоровенные сосульки. Лампы на потолке лопнули, и на додзё опустился полумрак. С ужасом он осматривал помещение и хлопал глазами – как же так? Опять? Почему он опять не смог совладать с собой?..
Сёдзи задергались. Не с той стороны, с которой заходили Киёмаса и Такуми, а с другой. Видимо, там был черный ход. Наверное, дерево от холода перекосило, и оно поддавалось плохо. Наконец створка отъехала. В додзё влетел взволнованный Такуми и остановился в нескольких шагах, совершенно обалдевший. Следом за ним из дверей показались любопытные лица учеников.
Повисла тишина.
– Нифига себе… – послышался в этой тишине голос одного из парней, – вот это банкай
[66]!
Такуми некоторое время постоял с растерянным видом, а потом опустился на колени.
– Вот она – сила ками! – воскликнул он и коснулся лбом пола.
«Сила ками. Так вот в чем дело!» – осенило Киёмасу. Похоже, за четыреста лет его мощь возросла, а он не научился еще с ней справляться, не привык. Он быстро пошевелил плечами, повертел головой и похлопал глазами. Поднял руки. Вроде ничего не болело – значит, тело эту силу выдерживает. Отлично. Он снова огляделся по сторонам и смущенно пробормотал:
– Извини. Я… я все уберу.
Мальчишки оказались чудесными. Получив все, что нужно для уборки: метлы, совки, плотные перчатки – они с энтузиазмом принялись за дело. Иногда, явно смущаясь, «случайно» оказывались рядом и задавали вопросы. Киёмаса охотно отвечал. Он ворочал тяжелые татами, тщательно вытряхивая из них осколки, – кому будет приятно наступить на них ногой? К счастью, пострадали только окна, перекосило крепления и дерево, которым были отделаны стены, слегка потрескалось в нескольких местах. Но Такуми сказал, что так и оставит – в память о столь знаменательном событии в его додзё. Сам он ушел, как только работа закипела. Старший ученик, Синдзи, самый высокий из всех, кроме самого Киёмасы, обосновался на длинной лестнице под потолком – чинил лампы. В додзё быстро потеплело: этому в немалой степени поспособствовало то, что выдался погожий день. Теплый ветер проникал в пустые оконные рамы, и Киёмасе было несколько неловко, но Такуми заверил, что уже завтра привезут новые стекла и все заменят.
Начало темнеть, когда они закончили уборку. Синдзи сложил лестницу и торжественно щелкнул выключателем. Лампы загорелись. Все дружно захлопали в ладоши. Киёмаса посмотрел и тоже принялся радостно ударять ладонью о ладонь.
Когда он разберется с мононоке, обязательно перевезет сюда господина. И юного господина Хидэёри тоже сюда приведет. И будет наконец учить его как положено.
– Господин Като… – Подошедший к нему Синдзи смущенно опустил голову.
– Что? Говори.
– Прошу простить меня за дерзость, но если бы вы были так добры, чтобы снизойти до такого ничтожного криворукого неумехи, как я…
– Подраться хочешь, что ли? – расхохотался Киёмаса.
– Прошу прощения, господин, я не смею…
– А ты смей. Тащи сюда боккэны.
Не веря своему счастью, Синдзи кинулся к сложенным в углу и еще не развешанным по стенам деревянным мечам.
И тут из толпы учеников шагнул один, невысокий и вихрастый. Поднял голову и звонким голосом выкрикнул:
– А я? А можно я тоже?
Остальные зашикали на него, схватили за одежду и потащили назад.
– А не боишься? – Киёмаса сделал грозное лицо и шагнул вперед.
– Н-нет, – парнишка высвободил рукава своего косодэ и поклонился.
– Так, ясно. Кто еще смелый?
Возникла небольшая заминка, а потом тишину разорвал хор голосов:
– Я!
– И я!
– Я!
Киёмаса оскалился:
– Тихо! Сейчас я должен бой Синдзи. Как только мы с ним закончим – нападайте все. И пощады не ждите!
Такуми вернулся, когда совсем стемнело. В додзё, несмотря на вечернюю прохладу, было жарко.
– Наставник! – закричал кто-то, и все немедленно выстроились в шеренгу, вытянувшись по струнке. И также дружно опустились на колени. Стоять остался один Киёмаса.
– Я вижу, вы тут не скучали, – улыбнулся Такуми. – Что делали?
– Я продержался против господина Като две с половиной минуты, – гордо отрапортовал Синдзи.
– А мне удалось один раз задеть господина Като, когда мы нападали толпой! – выкрикнул тот самый вихрастый парнишка.
– А еще мы делились на две команды: одной руководил мастер Синдзи, а другой – господин Като. И мы действовали не силой, а тактикой!
– Отлично. Я понял, что все замечательно провели время. А теперь слушайте меня внимательно. Поклянитесь, что ничто из увиденного вами сегодня не покинет стен этого додзё.
– Клянемся, – хором сказали ученики.
– Хорошо. Можете быть свободны.
Сам он подошел к Киёмасе:
– Благодарю вас за то, что снизошли до моих бестолковых учеников.
– Да они замечательные парни, я очень доволен!
– Господин Като, я бы хотел перейти к делу. Вы были правы – лучше работать сразу с металлом. Я заказал несколько образцов специального сплава, разработанного для использования при очень низких температурах. Их доставят к завтрашнему вечеру. Будет освобожден один из цехов – там и проведем исследования. Это не слишком долго? – Такуми выжидательно посмотрел на Киёмасу.
– Долго? Да мой кузнец тратил на одну заготовку почти месяц! – развел руками Киёмаса и, довольный, хлопнул Такуми по плечу.
– Тогда прошу пожаловать домой, господин Като. Вас ждет ужин.
– А водка? Водка будет?
– Конечно. Специально закупили самую лучшую. – Такуми отошел в сторону, пропуская Киёмасу к выходу.
– А теперь встаньте боком. И снова пройдите от двери к окну. Поверните голову. Нет, в другую сторону – так, как будто что-то услышали. Хорошо. Поправьте волосы.
Укё отошел от окошка к двери, постоял немного и постучал.
– Да, уже заканчиваем, – раздался из комнаты голос Рэй.
