Впрочем, все это не являлось оригинальным. Первым, кто заговорил о призраке Оттоманской империи, захваченной русской армией, был все тот же сэр Роберт Вильсон, а идею русского вторжения в Индию силами персов еще за семнадцать лет до Уркварта высказал Киннейр. Однако с тех пор многое изменилось. Складывалось впечатление, что Россия и в самом деле начинает исполнять все эти пророчества, и потому предупреждение Уркварта пришлось как нельзя кстати. Помимо увеличения флота, русские значительно усилили свое присутствие и на Кавказе — плацдарме, с которого можно было начинать продвижение в Турцию или Персию. Таким образом, к середине 1830-х годов русофобия достигла в Англии небывалых высот, и Ур-кварт не испытывал недостатка в заинтересованных слушателях.
Нет ничего удивительного в том, что имевший таких влиятельных друзей, как сам король Вильгельм IV, турецкий султан и лорд Понсонби, тогдашний посол Британии в Турции, Уркварт в 1836 году стал первым секретарем британского посольства в Стамбуле. Но он был не тот человек, который мог позволить своим новым дипломатическим обязанностям отвлечь его от русофобской деятельности и поддержания справедливой борьбы горцев. Именно к этому периоду его деятельности и относится в те времена знаменитое, но теперь давно уже забытое дело судна «Виксен».
История эта развивалась следующим образом. Россия объявила Черноморское побережье Кавказа своей суверенной территорией, полученной от Турции по мирному договору, и под предлогом чумного карантина установила на Черном море строгую блокаду береговой линии. Британия не признала этого заявления, но ее правительство, не чувствуя себя достаточно сильным, побоялось бросить России вызов открыто. Урквар-та взбесила эта, по его мнению, потачка Пальмерстона Санкт-Петербургу, ибо лорд не выступил против блокады, препятствовавшей возможности поставлять на Кавказ британские товары, а главное, оружие.
В поисках выхода Уркварт убедил некую английскую судоходную компанию послать из Константинополя в порт Суджук-Кале, находящийся в северной части побережья, корабль с грузом соли. Уркварт затеял это как провокацию, призванную выяснить, как далеко готовы зайти русские в утверждении своих притязаний на Кавказ. Перехват судна, согласно его расчету, должен был воспламенить в Англии общественное мнение и заставить правительство предпринять прямые действия по защите своего торгового флота. Прямые действия означали введение в Черное море британских военных судов и тем самым пересмотр секретного русско-турецкого соглашения о Дарданеллах. С другой стороны, если русские не остановят судна, это покажет, что, действуя достаточно решительно, их можно заставить отступить, а также и то, что можно продолжать поставки оружия осажденным черкесам.
В ноябре 1836 года британское судно под названием «Виксен» вышло из Константинополя в Черное море и направилось на восток. Уркварт и его сообщники, «ястребы» все до единого, верили, что остановить экспансию России сможет теперь только открытое столкновение Лондона и Санкт-Петербурга, и потому, надеясь, что судно перехватят, на все голоса кричали о нем в прессе.
Санкт-Петербург не мог этого не заметить, и поначалу события действительно развивались в желательном для британцев направлении.
12 ноября 1836 года командиру отряда судов Абхазской экспедиции контр-адмиралу С. А. Эсмонту доложили, что мимо Геленджика на север проследовало неизвестное судно. Тот сразу же послал для проверки бриг «Аякс», но встречный ветер задержал бриг, и он смог обнаружить судно лишь два дня спустя, разгружавшимся в Суджукской (Цемесской) бухте. Судно оказалось английской шхуной «Виксен». Командир брига «Аякс» капитан-лейтенант Вульф задержал ее и доставил в Геленджик, затем, после предварительного беглого осмотра, повел шхуну в Севастополь, но из-за встречного ветра отстал и на некоторое время вновь потерял шхуну из виду. При подробном осмотре в Севастополе на борту судна обнаружили только соль, кормовой трюм оказался пуст.
Новости о захвате британского судна были тотчас сообщены в Лондон корреспондентами английских газет, по большей части константинопольскими друзьями Уркварта, и действительно вызвали там возмущение прессы и общественного мнения. Несмотря на то что мало кто в Британии имел даже малейшее представление о Черноморском побережье Кавказа, русофобские газеты, страдавшие от нехватки свежих фактов, проглотили наживку Уркварта. В то время как «Таймс» ругала правительство за позволение русским «насмехаться над Англией», «Эдинбург Ревю» исследовала более далекие последствия кризиса. «Как только Кавказ будет подчинен, — заявляла газета, — он окажется открытым, и Персия, тем самым будет отдана на милость Санкт-Петербурга… И тогда мы увидим, как со следующим шагом границы России станут еще на 1200 миль ближе к нашим индийским границам».
Пальмерстон также был весьма разгневан захватом британского судна, и между Санкт-Петербургом и Лондоном началась разгоряченная переписка. Однако британского министра иностранных дел в не меньшей степени раздражал и сам Уркварт с его друзьями-русофобами, несомненно стоявшие за инцидентом. Лорд и ранее пытался заблокировать назначение Уркварта в Константинополь, но все знали, что его одобрил король, и коллеги по кабинету не поддержали министра. Однако, убежденный в своей правоте, Пальмерстон немедленно постарался отозвать нарушителя в Лондон прежде, чем тот сможет нанести еще больший ущерб англо-русским отношениям. Тем временем Уркварт с друзьями, сидя в турецкой столице, с нетерпением ждал ответного шага английского правительства на арест и конфискацию «Виксена».
Русский главнокомандующий на Кавказе Вельяминов, действительно обеспокоенный возможным влиянием этого дела на ход военных действий, обратился к черкесам, подозреваемым в укрытии у себя в горах иностранцев, с предупреждением. «Англичане, находящиеся среди вас, — заявлял он, — всего лишь беспринципные авантюристы». Они пришли не для того, чтобы помочь черкесам, а для того, чтобы присоединить Черкесию к Британии. Посему их следует вылавливать и убивать. Самим же черкесам, говорил он, должно хватить благоразумия на то, чтобы сложить оружие, ибо не бывало еще страны, которая ввязалась бы в войну с Россией и победила. «Разве вы не знаете, — спрашивал он, — что если небеса рухнут на землю, то русские смогут подпереть их своими штыками?» Поэтому лучше кавказским племенам идти под правление русского царя, а не британского короля. Однако если они станут слушать англичан и не сложат оружия, то не по вине русских дома и долины мятежников будут преданы огню и мечу, а горы «обращены в пыль».
Понятное дело, что подобные увещевания имели мало толку. Но через несколько месяцев после инцидента бежавший из горского плена канонир Анапского гарнизона сообщил, что в ноябре с какого-то иностранного судна выгрузили соль, ружья, порох и восемь пушек. Позиция России в этой истории сразу же стала неуязвимой. Наша сторона открыто заявила, что, по поступившим к нам сведениям, среди горцев работали британские агенты, дающие им советы, снабжающие мятежников оружием и поощряющие их к сопротивлению. И вот теперь задержанное британское судно явилось прямым доказательством истинности этих сведений, поскольку, помимо груза соли, на борту «Виксена» было доставлено оружие для мятежников.
