Русский военный агент в Лондоне, свиты Его Величества генерал-майор Горлов, в письме к военному министру от 28 сентября 1878 года за № 29, между прочим, говорит: «В Memorial Diplomatique, от 23 сентября (5 октября), подтверждено представленное мною в письме за № 27 сведение, что английское правительство знало заранее, что его миссию не примут в Афганистане».
В № 43 английской газеты «Индийская Трибуна» 19 октября того же года появилась статья «Предстоящая война», где, между прочим, было сказано: «Война эта началась бы 18 месяцев назад, тотчас после неудачи пешаварской конференции, если бы тогда в Европе не разразилась война между Россией и Турцией. Военным силам, сосредоточенным в Кохате весной 1877 г., для принуждения Шер-Али-хана к принятию договора, привезенного сэром Левисом Пелли, не было приказано двинуться на Кабул только потому, что русские напали на своего родового врага — турка.
Люди, знавшие настоящую причину назначения вице-королем Индии именно Литтона, были убеждены, что выполнением политики, продиктованной пешаварской конференцией, займутся серьезно тотчас по водворении мира в Европе. И едва был окончен Берлинский конгресс, Министерство иностранных дел объявило об отправлении посольства к кабульскому двору.
Объявление это ясно показывало, что правительство считало совершенно безразличным, — согласен ли эмир или нет принять посольство. Его не спрашивали, примет ли он миссию, к нему только послали эмиссара с уведомлением о ее приближении и просьбой сделать надлежащие распоряжения о безопасном проводе ее чрез его территорию.
Не ожидая ответов эмира на письма вице-короля, миссии дано было приказание перейти границу; вследствие чего, конечно, ей не дозволено было продолжать свой путь. Правительство получило ожидаемое им оскорбление, которого оно добивалось, и согласно этому, война Афганистану будет объявлена, как только все приготовления будут окончены». К тому же как приятно было свалить вину за начало войны на русских, а с их стороны — перенести ее на несчастного генерала Столетова…
Вторая англо-афганская война
Хороший сагиб у Сами и умный,
Только больно дерется стеком.
Хороший сагиб у Сами и умный,
Только не считает Сами человеком…
Н. Тихонов
1
Двадцать первого ноября, так и не дождавшись ответа от эмира, британские войска пересекли границу Афганистана.
Вторжение осуществлялось тремя колоннами. Первая, Пешаварская, в десять тысяч человек при тридцати орудиях под командованием генерал-лейтенанта сэра Самюэля Брауна, выступила 21 ноября соответственно из Пешавара и двинулась через Хайберский перевал на Джелалабад и Кабул. Вторая, Куррамская, насчитывала пять с половиной тысяч солдат и офицеров при двадцати четырех орудиях под командованием генерал-майора Фредерика Робертса и должна была выступить 30 ноября из Кохата (местечко примерно в сорока километрах от Пешавара) и двигаться через Пейварский, затем через Шутургарданский перевалы, левее первой колонны, также на Кабул. Третья, Южная, или Кандагарская, состояла из тринадцати тысяч пятисот пятидесяти солдат и офицеров (с обслугой — не менее шестидесяти тысяч человек) под командованием генерал-лейтенанта Дональда Стюарта и должна была начать движение из Кветты на Кандагар 1 января 1879 года. Всего армия вторжения насчитывала около тридцати тысяч человек, а с сопровождением — более ста двадцати тысяч. Кроме того, в тылу каждой группы был сформирован пяти-, шеститысячный резерв, оснащенный артиллерией.
С началом войны через своих тайных агентов англичане разослали во все города Афганистана прокламацию, напечатанную на персидском языке. В ней говорилось, что десять лет назад эмир Шер-Али-хан после долгих стараний и войн утвердился на престоле при денежной помощи англичан. Власть его была не прочна, границы с соседями не определены. Он просил свидания с вице-королем, который сердечно принял его в Амбале, щедро одарил его и без всяких условий наделил его золотом и оружием. Упрочив тем его власть, вице-король позаботился о границах и настоял на признании Россией новых границ с Бухарой и Кокандом. Прислав еще раз оружие, английское правительство, несмотря на противодействие России, присоединило к Афганистану Вахан и Бадахшан. Афганские подданные свободно торговали в Индии, пользуясь покровительством британских законов.
«За все это эмир отплатил черною неблагодарностью: 1) он отказался пропустить через Бадахшан, полученный им из рук Англии, ее высокопоставленного офицера, возвращавшегося во главе посольства из соседнего ханства (речь идет о Форсайте); 2) запретил въезд в Афганистан английским подданным; 3) отнимал у купцов, британских подданных, товары; 4) казнил смертью трех из своих подданных, которые подверглись только подозрению в сношениях с британским правительством; 5) старался всеми силами возбудить в Индии ненависть против англичан и вызвать восстание; 6) выслал из Афганистана британских офицеров и резидента; 7) отказался принять британское посольство; 8) не отвечал на дружеские письма вице-короля; 9) отклонил все старания англичан восстановить добрые с ним отношения; 10) принял в Кабуле с торжеством и почестями русское посольство, зная, что между Россией и Англией отношения были натянуты и что Афганистан изъят из-под влияния России; 11) отказал во второй раз принять британское посольство, не смотря на то, что русская миссия пользовалась уже его гостеприимством; 12) не отвечал, наконец, и на последнее письмо вице-короля, с предложением условий миролюбивого соглашения.
Эмир Шер-Али принял долготерпение Англии за признак ее слабости и сам напросился на заслуженное наказание. Остальной народ ни в чем не провинился, и потому ему предлагается оставаться мирным, если не хочет также подвергнуться беде».
Далее следовал и только слегка завуалированный выпад в сторону России: «Британское правительство не позволит также никакому другому государству вмешиваться во внутренние дела Афганистана», а в заключение было прибавлено: «Выбор вражды вместо дружбы с Англией лежит на шее эмира Шер-Али-хана».
Перед самым выступлением англичане подкупили хайберских афганцев племени афродит, чтобы те не только не мешали им, как в 1841 году, но и помогли бы пройти знаменитое ущелье. И этой своей цели англичане добились вполне, храбрые горцы опустили свои булатные сабли перед английским золотом… Хейберцы указали англичанам четыре горные тропинки, по которым те обошли крепость Али-мечеть.
Нарочный, посланный 20 ноября с ответом эмира на ультиматум, подъехал к Али-мечети только 22-го и застал бой в полном разгаре. Не догадавшись выставить белый парламентерский флаг, какой-нибудь белый платок, а может быть, и просто боясь попасть под пули, нарочный возвратился с письмом в Кабул. Однако, по настоянию Разгонова, он был послан снова и передал письмо, но это случилось уже лишь 3 декабря, то есть через одиннадцать дней после срока истечения ультиматума.
Как только англичане начали боевые действия, эмир, естественно, потребовал от Разгонова, как представителя миссии, исполнения обещаний Столетова. Яворский писал по этому поводу следующее: «Миссии не было известно, что обещал и чего не обещал генерал Столетов эмиру. А между тем эмир утверждал, что генерал Столетов обещал вернуться в Кабул во главе тридцатитысячного войска».
