Но, к чести англичан, надо сказать, что у Робертса имелось немало противников и на его родине. Одной из первых раскритиковала его газета «Таймс оф Индия», заявившая: «Очень жаль, что в результате единолично определяемой степени вины было осуждено на смерть много добрых и невинных людей». А не менее уважаемая газета «Френд оф Индия» написала четырьмя днями позже: «Мы боимся, что генерал Робертс нанес серьезный ущерб Британии, уронив в глазах всей Европы репутацию нашего правосудия». Другие газеты предупреждали, что Робертс «посеял семена ненависти», а журнал «Фортнайтли ревью» в 1881 году поместил статью Фредерика Гаррисона, которая утверждала: «Наши офицеры, как и солдаты, почти всегда частью палачи, частью полицейские. Они редко ведут войну без хладнокровного избиения пленных после прекращения всякого сопротивления. Они расстреливают их из пушек целыми толпами, вешают на первом попавшемся дереве, истребляют ружейными залпами целые отряды, секут их сотнями, жгут дотла селения, режут раненых, производят барабанный военный суд над священниками и старостами, провозглашая по своему произволу царство военного права».
Как бы ни оправдывали европейцы свои действия тем, что с восточными людьми надо обращаться по-восточному, многочисленные казни, однако, не способствовали смягчению ненависти афганцев. Начались избиения англичан везде, где только их заставали врасплох. Воспламененные ненавистью к британцам, а возможно, и вдохновляемые слухами о двадцати тысячах русских, спешащих к ним помощь, многочисленные племена туземцев начали стекаться к Кабулу с севера, юга и запада. Их возглавил девяностолетний Мушки Аллам, который был индийским мусульманином и муллой, известным своим благочестием. Он объявил священную войну против неверных. Узнав об этой угрозе, Робертс решил опередить афганцев, рассеяв их прежде, чем они объединятся для нападения на Кабул. В отличие от старого генерала Элфинстона, чья профессиональная некомпетентность и промедление привели в 1842 году к катастрофе, Робертс был боевым офицером выдающихся способностей, едва ли не лучшим со времен Веллингтона. Он не зря имел крест Виктории за подавление восстания сипаев.
Тем не менее даже он с самого начала серьезно недооценил численность надвигавшегося врага и в результате не смог ни разгромить его, ни рассеять. Британский гарнизон, насчитывавший шесть с половиной тысяч человек, вновь разместился в том самом Ширпурском лагере, который был построен еще при Шуджа-шахе. Именно там в декабре 1879 года британцы и собирались с духом для отчаянного сражения с объединенными афганскими войсками, численность которых к началу столкновений была приблизительно три тысячи человек и только через пару месяцев достигла примерно пятидесяти тысяч.
Во время одной из вылазок англичан из лагеря 14 декабря, когда британцы решили прорвать афганские позиции на ближней горе Кох-и-Асмай и выйти из блокады, они потерпели от афганцев страшное поражение, потеряв до тысячи человек и три орудия. Афганцами в этом бою руководил опытный артиллерийский офицер Мухаммед- Джан.
После неудачной вылазки британцев афганцы, имея подавляющий численный перевес, решили взять Шир-пурский лагерь штурмом и разом покончить со своими новыми господами. Тем не менее, несмотря на явное численное превосходство афганцев, Робертс имел немало козырей. Его солдаты были отлично обучены, обстреляны в боях и, главное, вооружены новейшими винтовками, заряжаемыми с казенной части, а также двумя картечницами Гатлинга, которые могли вести убийственный огонь по любому, кто приближался к британским позициям. Кроме того, у него были дюжина девятифунтовых полевых пушек и восемь семифунтовых горных, в то время как у афганцев артиллерии не было вообще. Достаточный запас боеприпасов также позволял продержаться не менее четырех месяцев, а собранное продовольствие и топливо давало возможность пережить долгую афганскую зиму. Имелись даже эффективные осветительные артиллерийские снаряды, лишавшие врага преимущества, которое давала темнота. И наконец, благодаря одному из шпионов Робертс точно знал, когда и как афганцы собираются напасть — ранним утром 23 декабря.
И вот 23 декабря за час до рассвета на британские позиции волна за волной стали с криками накатываться афганцы во главе со всегда готовыми на смерть фанатиками, известными в Афганистане как гхазис. Всего, по оценке Робертса, их было около шестидесяти тысяч. Но тут, к изумлению афганцев, над полем боя вспыхнули осветительные артиллерийские снаряды, сделав белые одеяния и тюрбаны нападавших удобными целями для британской пехоты и стрелков.
Однако натиск был настолько силен, что поначалу, благодаря своей огромной численности, афганцы едва не прорвали оборону британцев. После четырех часов жестокой и безжалостной схватки, когда вокруг британских позиций скопились груды трупов афганцев, азарт атакующих начал спадать. Поняв, что надежды на победу потеряны, некоторые из вождей со своими воинами обратились в бегство. Наконец, преследуемые разъяренной конницей Робертса, остатки сводной афганской армии тоже повернули и отступили к холмам. К полудню сражение было закончено. Афганцы потеряли не менее трех тысяч человек.
Схватку за столицу британцы выиграли, но о конце войны говорить было еще рано. Пока англичане находились в Афганистане, а страна оставалась без руководства, всякая надежда на восстановление мира казалась бесконечно далекой. Не менее далекой была и надежда Британии на использование Афганистана в качестве оплота против русского вторжения в Индию. Вследствие такого странного поведения подданных «дружелюбного государства» англичане притянули к Кабулу отряды, охранявшие дорогу на Пешавар, отказались от занятия Герата и предписали Стюарту бросить Кандагар и тоже идти к Кабулу. Но зимой, когда все долины оказались заметены снегом, исполнить приказ было нелегко, да и афганцы не могли долго оставаться на биваках и понемногу рассеялись. Так прошла зима, и наступил 1880 год. Вместо двух недель англичане завязли в Афганистане на два года, а Литтон добился лишь того, что восстановил против Британии всех афганцев. Но пока вице-король отчаянно искал выход, спасение пришло к англичанам с совершенно неожиданной стороны.
3
На содержании России в Самарканде, как мы уже говорили, более десяти лет жил внук великого Дост-Мухаммеда и племянник теперь уже покойного Шер-Алихана Абдуррахман. Афганистан он оставил после того, как Шер-Али захватил по закону принадлежавший Абдуррахману после смерти деда трон. Неожиданная смерть Шер-Али и новая агрессивная политика Британии относительно Афганистана, а главное — неспособность нового владыки Якуб-хана противостоять британской агрессии, создали ситуацию, когда Абдуррахман наконец-то мог попытать счастья и предъявить свои права на кабульский трон. Однако русская сторона и в этой ситуации толком так ничего и не придумала.
Еще 31 марта 1879 года, то есть вскоре после смерти Шер-Али-хана, Кауфман в ответ на свой запрос относительно выписки очередных сумм содержания Абдуррахману получил следующую телеграмму: «Производство содержания трем братьям Абдуррахмана по три тысячи рублей в год каждому Высочайше разрешено… Не полагаете ли Вы выдачей единовременного пособия в пять тысяч рублей Абдуррахману, заменить это ежегодное содержание? При настоящих обстоятельствах в Афганистане, не признаете ли полезным, чтобы Абдуррахман, со своими братьями, отправился туда?»
