Китайцы настолько уже оправились, уладив свои внутренние дела и покончив с мятежами, что теперь могли выставить к границам своих отпавших западных провинций достаточное количество войск. И Китай вдруг переменил тон, настойчиво потребовав очищения Кульджи и доказывая, что главное условие последнего договора им выполнено, то есть для принятия этой провинции под власть богдыхана и для поддержания в ней порядка на границу выслано достаточное количество регулярных войск.
У русской стороны, однако, на этот счет вдруг появились некоторые возражения. Во-первых, тон, принятый Китаем, показался русским властям не соответствующим понятию уважительности. Во-вторых, по прошествии десяти лет Россия и в самом деле уже не собирались покинуть эти края просто так. Тогда, в 1871 году, Кауфман предписал Колпаковскому не требовать от китайского уполномоченного Жуна денежного вознаграждения за военные издержки, ограничившись льготными условиями для русской торговли. Теперь же ситуация изменилась — за время пребывания России в этом крае расходы по его содержанию возросли до порядочной цифры и дарить эти земли китайцам, да еще и в резкой форме потребовавшим их у нас назад, Русское государство не хотело. Поэтому правительство решило предъявить китайской стороне следующий счет:
— на отвод войск из Кульджи в Семиречье — 300 000 р.
— на возведение укрепления в Борохудзире — 130 000 р.
— на укрепление в Бактах — 120 000 р.
— на укрепление в Музарте — 130 000 р.
— на укрепление в Ат-Баше — 220 000 р.
— на казармы в Верном — 300 000 р.
— на мост через р. Или — 80 000 р.
— на мост через р. Нарын — 60 000 р.
— на мост через р. Текес — 60 000 р.
— на 15 ночлежных пунктов по пути к укреплениям — 105 000 р.
— на водворение китайских переселенцев между реками Борохудзир, Хоргос, Текес и Нарын — 80 000 р.
— на суточные этим переселенцам, в течение двух лет, считая по 10 копеек в сутки — всего 430 000 р.
— на пособие офицерам, в размере годового жалованья — 250 000 р.
Таким образом, за военные издержки ничего не требовалось; за содержание русских войск в течение всего времени занятия края — так же ничего; сверх того, китайцы получали прекрасные выстроенные для русских солдат казармы. Этим и объясняется, почему постройка новых казарм для Кульджинского отряда в Верном и других городах была отнесена на счет китайцев. Общая сумма, таким образом, дошла до двух миллионов двухсот шестидесяти пяти тысяч четырехсот рублей. Кроме этого русская сторона потребовала исправления границы, уже намеченной точками будущих укреплений. Для охраны же русского консула, статского советника Шишмарева, и фактории предложено было оставить в Кульдже казачью сотню.
Переговоры велись русским послом сначала в Пекине, а затем в Петербурге, куда за ним прибыл и китайский. На совещании 27 февраля 1880 года, после возможных уступок со стороны России, был наконец подписан трактат. Однако богдыхан не одобрил и не утвердил трактата, китайский посол был предан суду, а Кульджу было решено отнять у русских силой.
Россия тотчас стала готовиться к отпору. В Семиречье по распоряжению Кауфмана уже были собраны отряды из разных родов оружия, в любой момент готовые двинуться к китайской границе. Считая, что одна русская рота побьет тысячу китайцев, решили приготовить двадцать три роты, семнадцать сотен, двадцать шесть орудий (из них восемь скорострельных, т. е. картечниц) и восемь ракетных станков.
Россия знала, что китайцы, восстанавливая свою власть в Кашгарии, поневоле должны были разбросать свои войска по городам в виде гарнизонов и потому против русского отряда не могли выделить ничего. Жестокие казни и неслыханные поборы с местного населения, конечно же, возбуждали в покоренных, но еще не покорных мусульманах глухое неудовольствие китайцами. Но, рассчитывая, вероятно, на поддержку англичан, которые в последнее время постоянно ставили России палки в колеса, они вели себя весьма решительно.
России предстояло действовать на двух военных театрах: в Кульдже и Кашгаре. Против Кашгара считалось достаточным пятнадцать рот, девять сотен, шесть конных и шесть горных орудий и восемь ракетных станков. Отряд должен был наступать со стороны Ферганы, из города Ош, откуда к Иркештаму шел удобный Талдынский перевал. Таким образом, на обоих предполагаемых театрах военных действий китайцы встретили бы тридцать восемь рот, двадцать шесть сотен, тридцать восемь орудий и шестнадцать ракетных станков.
Но так как со стороны Семиречья горные перевалы открывались только в конце мая, то Кауфман посчитал нужным привлечь к участию в военных действиях еще и войска Западно-Сибирского округа, для которых переход через китайскую границу не представлял никаких затруднений. Седьмого апреля 1880 года туркестанский генерал-губернатор обратился к тогдашнему генерал-губернатору этого округа генералу Казнакову с просьбой двинуть от Зайсанского поста в тыл китайцам для захвата их обозов и транспортов конный партизанский отряд из двенадцати сотен при четырех орудиях и восьми ракетных станках.
Пройти им следовало четыреста километров до Кур-Кара-Усу, для чего достаточно было трех недель. Поэтому выступить предполагалось в середине мая. Начинать раньше было нельзя, так как семиреченские войска могли перевалить через горы только к началу июня, и в этом случае китайцы насели бы на сибирский отряд, не опасаясь семиреченцев. Выступление позже этого срока также было нецелесообразно, потому что отступающие перед семиреченцами китайцы могли обрушиться на сибирцев.
Кроме того, Кауфман просил выставить к концу мая на границе, у перевалов Сай-Асу, шесть рот и шесть сотен, при двух пеших и двух горных орудиях для действия во фланг китайцам, занимавшим Чугучак. Так как перевалы эти находятся в четырехстах километрах от Семипалатинска и в двухстах от Зайсана, то на передвижение отряда понадобилось бы двадцать восемь дней из первого пункта и четырнадцать — из второго.
План был обдуман обстоятельно, и не подлежит сомнению, что китайцам пришлось бы плохо. Всех войск, считая с сибирскими, у России стояло наготове сорок четыре роты, сорок четыре сотни, сорок шесть орудий и двадцать четыре ракетных станка. Китайцам против таких сил следовало бы иметь, по крайней мере, сорок тысяч свободного войска, а этого количества они никоим образом выставить не могли. Для усиления войск Семиречья двинуты были из Ташкента: в Верное — пять рот, в Каракол — четыре роты и две сотни, в Кульджу — восемь рот, четыре сотни и конная батарея в шесть орудий; к проходам — четыре сотни, а также джигиты и созванная милиция из киргизов, на которых возлагалась разведывательная служба.
Пятнадцатого апреля первый эшелон выступил из Ташкента. В Кульдже еще с прошлого года стояли пять рот 10-го линейного батальона, две сотни и шесть орудий; в Суйдуне — две роты и одна сотня; в Борохудзире — одна сотня. Дорога в Кульджу была уже хорошо изучена, и потому расчет маршрутов не представлял никаких затруднений. Продовольствия с собой требовалось только на время марша до границы, остальное заготавливалось и стоило значительно дешевле в Кульджинском районе.
