В тот же день 27 июля — день св. Владимира — был поставлен первый столб у озера, после чего русская сторона затеяла целый праздник. Были устроены джигитовка и скачки, затем завтрак, приглашены были и афганцы. Тост за королеву Викторию, предложенный Швейковским, сопровождался гимном «God, save the Queen». Жерар поднял бокал за императора Николая II; раздались звуки «Боже, царя храни»; потом пили за эмира афганского и друг за друга. Угощены были также конвой и прислуга англичан.
Третьего августа, в день тезоименитства императрицы, русская сторона вновь устроила парадный обед. На другой день были особо званы афганцы. Затем отвечали англичане, но по тесноте индийской палатки обстановка у них вышла хуже: они могли приглашать не всех, а поочередно; кроме того, постеснялись попросить у русских оркестр.
Пятого августа был установлен третий столб на перевале Бендерского. Ближайшие к нему два пика были названы: один — именем нового министра иностранных дел России князя Лобанова-Ростовского, другой — маркиза Солсбери. За перевалом пошли пики: лорда Эльджина, Монтегю Жерара и Повало-Швейковского. Седьмого августа к британской комиссии присоединился помощник резидента в Кашмире по китайским делам Дж. Макартни. Оказалось, что его задержал на перевале Баюк русский пикет, где британцу заявили, что у гарнизона есть распоряжение задерживать всех англичан и китайцев. Макартни пропустили только по распоряжению Повало-Швейковского, который принес британцу свои извинения, и работа комиссии продолжилась с прежним усердием.
Однако примерное согласие расстроилось 28 августа у столба № 7 на реке Аксу: Жерар хотел вести отсюда границу прямой чертой по воздуху на восток, не отыскивая живых урочищ, чтобы ни в коем случае не удалиться к югу от параллели озера Виктории, а Повало-Швейковский находил, что такая граница поведет к бесчисленным недоразумениям, так как нужен пересчет пяти речек и пяти долин, а потому кочевнику трудно будет втолковать, что вот эта половина русская, а эта афганская. Он предложил повернуть границу к юго-востоку по речке Гунджибай, затем по хребту Мустай, т. е. по урочищам видимым. Жерар сослался на секретную телеграмму, им полученную, и не взял на себя смелость решить этот вопрос. Вообще с приездом Макартни он стал упрямее… и ни за что не хотел вести границу к перевалу Байк, где задержали Макартни, точно в виде возмездия за это… Повало-Швейковский ссылался на соглашение 11 марта, между Стаалем и гр. Кимберли в Лондоне, в котором хотя и решено принципиально вести границу по параллели озера Виктория, но не к Сарыколу, а к Мустагу. К тому же Кизил-рабат оказался севернее этой черты, значит, во всяком случае, границу следовало вести южнее.
Повало-Швейковский предупредил англичан, что скоро перевалы закроются и потому надо спешить, иначе он вынужден будет принять меры к возвращению своего отряда, не докончив работы, и первым делом отошлет на Памирский пост оркестр. В этом смысле он и послал телеграмму к министру иностранных дел, прося отозвать комиссию. Жерар был огорчен и послал нарочного в Канжут до первой телеграфной станции, прося новой инструкции. Во время перерыва обеды, скачки, призовая стрельба шли своим чередом, и под видом призов Повало-Швейковский делал подарки английским офицерам и конвою.
Тем временем Залесский к 24 августа определил девять астрономических пунктов и поехал в Шугнан по рекам Шах-дар и Гунт, сделав в восемнадцать дней семьсот пятьдесят километров и определив еще одиннадцать пунктов.
Седьмого сентября Жерар получил новую секретную телеграмму: вице-король согласился с русским предложением, и на следующий день, после взаимных поздравлений и любезностей по поводу восстановления добрых отношений, границу повели на Мустаг; 8-го было последнее заседание и врыт последний столб № 12.
— Здесь конец памирскому вопросу, — сказал Жерар, когда работа была кончена.
Итоги работ русских топографов, кроме указанных выше, заключаются также в гипсометрическом определении пятидесяти высот и съемке пяти тысяч квадратных километров в течение двадцати девяти дней! Чистота и верность работ приводила англичан в удивление. Вычерчено было два экземпляра карт на ватманской бумаге и снято шесть копий на восковке.
Десятого сентября, в свои именины, Повало-Швейковский устроил прощальный обед. Утром его поздравляли все англичане и индусы. За обедом после официальных тостов пили за русскую и английскую армии, а Жерар благодарил за сердечный прием. Вечером афганцы отправились в Бадахшан. На другой день англичане ответили также прощальным обедом, а вечером устроили пляску индийских племен вокруг костров с обнаженными саблями; казаки плясали камаринскую под гармонь — словом, расставались друзьями. Во время общей стоянки русские часто получали фрукты из Маргелана и делились с англичанами, чьи запасы весьма оскудели. В первый раз русские затмили англичан в роскоши!
Военным министром Жерару было разрешено ехать в Петербург через Туркестанский край, но он просил взять до Памирского поста и поручика Майлса, только что прибывшего на стоянку. И это было ему разрешено.
Тринадцатого сентября комиссии начали покидать Памир: русские с Жераром — на запад, остальные англичане — на восток. От Памирского поста русских преследовали морозы, снег и бураны. Переходы удвоили; 23 сентября сделали дневку в Алайской долине, а в Гульче пробыли несколько дней, чтобы поправить лошадей. Здесь для Жерара устроена была охота. Седьмого октября прибыли в городок Ош, где Жерару воздали воинские почести; девятого выехали на почтовых в Маргелан и по дороге попали на пикник с дамами, устроенный офицерами маргеланского гарнизона в селе Кочкарчи.
Десятого в губернаторском доме был парадный обед, а 13 октября Жерар с Панафидиным отбыли в Ташкент.
Таким образом, происки Англии о разделе Памира между Китаем и Афганистаном потерпели крушение: китайцы были удалены за Сарыкол, а афганцы — за Пяндж. Но зато и Англия добилась осуществления научной границы Биконсфилда, суть которой заключалась в том, чтобы захватить все перевалы и проходы в Гиндукуш и, пройдя их, оставить их позади своих передовых отрядов. Северные проходы Гиндукуша остались за Афганистаном, то есть, в сущности, в британских руках.
Теперь сферы влияния России и Англии обозначились следующим образом: правобережные части Горного Бадахшана (восточной части Рошана, Шугнана и северная часть Вахана) вошли в сферу влияния России, а левобережные части Рошана, Шугнана и южная часть Вахана — в сферу влияния Англии.
Терентьев: «Разграничения Памиров с Китаем еще не производили, но здесь по соглашению 1893 года наша восточная граница идет по такому крупному живому урочищу, как Сарыкольский хребет, и потому недоразумений не предвидится и никакой надобности в постановке еще и столбов не встречается.
Таким образом, памирский вопрос замолк надолго, а совместная работа русских и англичан указала им симпатичные черты обеих национальностей, доказала, что при ближайшем соседстве мы еще можем поладить друг с другом, а потому бояться такого соседства не следует. В Азии для всех достанет места». В который уже раз англичане и русские при личных встречах даже в рамках Большой игры проникались взаимной симпатией друг к другу. Быть может, надо просто почаще встречаться?..
