– Это так? – уточнил Тед.
Мозес кивнул.
– Забирайся в машину, – скомандовал ему Ларри. – Поедем туда.
– Мы не можем его туда пустить, он не коп, – покачал головой Тед.
– Я когда-то хотел стать… ну, пожарным, – потупился Мозес.
– Послушай, – упер руки в бока Ларри, – ты хочешь поймать тех ублюдков или нет?
– Да, но мы не можем просто с ходу довериться… как ваше имя, простите?
– Мозес.
– Еще как можем, – небрежно бросил Ларри. – У меня уже руки чешутся скорее там оказаться. Мозес не пострадает – мы его высадим пораньше.
– Мне это не нравится, – вздохнул Тед.
– Мне тоже, – поддакнул Мозес.
– Вы, оба. Гляньте на этого бедного засранца. – Ларри ткнул пальцем в лежащего на земле Попа. – Что, хотите, чтобы им это сошло с рук?
– С каких это пор ты стал сентиментальным, Ларри?
– Мы – хорошие ребята, они – плохие, вот и все. Нам надо пойти и посбивать с них шапочки к чертям собачьим.
Тед взглянул на горящую лавку. Потом – на обгоревшее тело у своих ног.
– Ладно, убедил, – выдохнул он. – Мозес? Садитесь в машину. Пожалуйста, снимите этот дурацкий фонарик со лба.
– Я даже не знаю, – осторожно сказал Мозес. – Как быть с моими псами?
– К черту псов. Живо в машину, – приказал Ларри и обернулся к Теду: – Верни-ка ему его пугач. Он один без оружия.
Подумав, Тед кивнул и передал Мозесу ружье. Распахнул заднюю дверь. Охотник забрался внутрь, стянув с головы фонарик и бросив на сиденье, уложил ружье себе на колени. Дверь за ним захлопнулась.
– Если что, отвечать будешь ты, – предупредил Тед Ларри.
– Да я с радостью. Запрыгивай, я поведу. И отзвонись пожарным. Бензоколонка, не ровен час, взлетит на воздух.
Они сели в машину. Ларри, вцепившись одной рукой в руль, повернул ключ в замке зажигания. На прощание он выглянул в окно и помахал телу Попа рукой:
– Мы им за тебя головы скрутим, старик. Кавалерия уже в пути.
13
– Монти! Не двигайся. Я сейчас что-нибудь сделаю.
Бекки кусачками срезала бо́льшую часть крюка и пинцетом извлекла из раны острие – к счастью, не ржавое. Бросив стальную занозу в пепельницу, она полила порез спиртом.
– Совсем как во сне, – пробормотал Монти. – А по телевизору… передавали тот образ, о котором ты мне говорила.
– Не может такого быть. Прямо по ящику?
– Теперь я несу бред, а ты мне не веришь. Ловко мы махнулись ролями. Говорю тебе, я видел ту адскую машину на экране. Как ты сама ее не застала?
– Я просто сидела здесь, смотрела «Люси», и у меня в голове вдруг что-то щелкнуло. А потом я очнулась – и увидела твою руку, всю в крови.
– В этом есть логика, – сказал Монти. – Если ты – своего рода приемник… и есть нечто, что пытается до тебя достучаться, передать сообщение… может, телевизор поймал его волну, совсем как ловишь ее ты – во сне.
– Хочешь сказать, что-то прошло через мою голову и угодило в телевизор? – В ее голосе не было ни капли веселья. – Бип-бип, спутник «Ребекка-1» на связи.
– Хорошо, может, я все нафантазировал. Сбылся сон про руку, вот и причудилось. Когда я зашел, ты была в трансе, а я взглянул на экран… Слушай, может, просто одна сетка вещания наползла на другую? Да, точно, там были помехи. Много помех.
– Звучит разумно, – протянула Бекки и вдруг захихикала. – Черт, это сильно. Теперь я – само благоразумие и говорю, что у тебя галлюцинации. А говорила, что если бы была на твоем месте, не стала бы так поступать. – Она помолчала. – Монти, эти сны реальны. Может, и ты говоришь правду. В смысле – черт возьми, ты поранил руку, а я ведь это предчувствовала! Клайд повесился в камере – я тоже все угадала заранее. Если сбылось это, сбудется и остальное. Та женщина, которую я видела…
– Погоди, Бекки…
– …то была я, Монти. Она была мертва, ее повесили за ноги… и это была я. Я знаю наверняка.
– Как ты можешь знать?
– Знаю, и все. Те монстры…
– Монстров не существует!
Бекки улыбнулась:
– Снова смена ролей. Людей, чьи сны предсказывают будущее, тоже не существует!
Монти замолк. Потом заговорил снова:
– Может, это предупреждения. Если бы я понял, что твой сон – про торчащий из причала рыболовный крючок… и если бы я тебе поверил… возможно, я просто не пошел бы сегодня рыбачить.
– Может, будущее нельзя изменить. И ты ни за что не угадаешь, что опасаться нужно именно крючка, даже если веришь. Я вот не распознала во сне. Ухватила только кровь и образ руки.
– Послушай. Мы не станем так просто поддаваться, чем бы эти сны ни были.
– Я скоро умру, Монти, – мягко сказала она. Ее глаза блестели от слез. До истерики ей оставался один маленький шажок. А ему, честь по чести, и того меньше.
– Если хочешь потерять голову, я не смогу тебя остановить. – Он приобнял ее. – Но помни: чем дольше мы продержимся в спокойствии, тем больше у нас шансов все преодолеть. Может, над нами подшучивает наше воображение, и когда-нибудь мы посмеемся над этим.
– Эти сны не связаны с воображением.
Кажется, я опять не то говорю, вздохнул Монти.
– Мы будем спокойны. Итак, твой сон предупреждает нас о машине, деревьях, озере. Значит, если с нами должно случиться что-то плохое, оно случится здесь. И выход один – мы уезжаем. Прямо сейчас. Даже не собирай вещи – пойдем со мной.
– Но Монти…
– Нет времени, пошли. Попробуй вспомнить сон в мельчайших подробностях. Пока мы будем ехать, рассказывай мне. Чем больше информации у нас будет на руках, тем выше шансы уцелеть.
Он взял Бекки за руку, и, когда они вышли на улицу, мимолетное ощущение абсурда всего и вся накрыло его. Это форменное безумие. Поддадитесь сейчас – и у обоих поедет крыша.
Он был почти готов дать отбой, но перед глазами встал отчетливый образ.
Экран телевизора. Помехи. Машина.
Но как, КАК? Как оно могло попасть в телевизор? Безумие!
Чем больше Монти думал о черном автомобиле из видений Бекки, тем меньше ему хотелось возвращаться в дом. Поэтому они рванули с места в такой спешке, что даже не закрыли дверь и забыли потушить свет.
14
Окончательно стемнело. Луна вознеслась высоко в холодные чертоги ясного неба. Ветер шелестел в кронах сосен. «Шевроле» 1966 года гнал вперед, раздвигая яркими лучами фар завесы теней.
* * *
Монти, выкручивая руль то влево, то вправо, вывел свой «гольф» на главную дорогу и поехал в город.
