Вслед за Нико я поднимаюсь по железной лесенке к винно-красной двери, на которой висит табличка «Внутренний двор».
Я придерживаю руку Нико до того, как он успевает ее открыть.
– Зачем ты в это ввязался? Ты ведь сам тоже рискуешь тем, что привел меня сюда.
– Затем, что меня попросил об этом Полосатый. Если он считает, что попытка найти твоего отца – стоящее дело, значит, и я так считаю, – он усмехается. – А кроме того, приключения – это же прикольно, верно?
– Подвергать себя опасности – по-моему, совсем не прикольно.
– Значит, ты никогда не жил как следует, друг мой, – с этими словами он распахивает дверь, и на меня накатывает волна теплого воздуха, пахнущего камином и черникой. – Добро пожаловать в Отель «Странник». Выберите пункт назначения.
Глава 5. На балу в России
Мы с Нико выходим на теплый, залитый солнечным светом внутренний двор. Я вдыхаю запах винограда и свежеподстриженной травы. В ветвях высоких кедров под голубым небом щебечут птицы. Нас окружают стены из белого резного мрамора, сверкающие, как лед, и увитые виноградными лозами. Дворик полон кадок с экзотическими растениями, розовые кусты колеблются под легким ветерком.
И двери… Сколько их! Они врезаны в мраморную стену через каждую пару шагов. Крашеные в разные цвета дверные рамы отражают солнце, сверкая разными оттенками, и среди них нет двух одинаковых. Одну арку покрывают белые мозаичные узоры, усыпанные сапфирами, а сама дверь украшена лучистыми звездами. На другой двери вырезан слон – причем барельеф такой глубокий, что сама она, кажется, толщиной в пару футов, не меньше. Соседняя дверь находится между двух колонн, обвитых резными драконами, – она похожа на вход в любимый бабушкин китайский ресторан.
Я помню все эти двери. В моем сне они росли на ветках дерева. Во внутреннем дворе их множество, и общее между ними только одно – яркие символы принадлежности к той или иной культуре. Меня и в самом деле окружает сборная солянка стран и культур. Люди в коричневых брюках с подтяжками – должно быть, персонал Отеля – входят и выходят, катя перед собой багажные тележки или неся подносы с едой. Внутренний дворик в сто раз зеленее и солнечнее, чем наш собственный двор бывал даже в самые теплые летние месяцы. Я действительно никогда не видел места красивее.
Хотя погодите… Сейчас ведь вроде бы ночь? И зимний холод?
Нико спокойно идет вдоль левой стены дворика, как будто и не замечает перемены.
Я ступаю в густую траву и запрокидываю голову, чтобы посмотреть на безоблачное небо.
– Это же середина дня.
– Ага, – кивает мой друг, огибая колонну, и быстро идет через двор по направлению к фонтану. Это прекрасный многоуровневый бассейн, посреди которого высится величественное дерево из мрамора. Из позолоченных ветвей стекают струи воды, делая его похожим на плакучую иву.
– Погоди… я сказал, здесь сейчас середина дня.
– И что?
– Только что была ночь.
– Так то ж в Техасе, – Нико закатывает глаза, удивляясь моей глупости. – Когда в Техасе ночь, в другой части мира день. Просто смирись с этим.
Но это невозможно. Я хочу сказать, часть меня верит во все эти чудеса – иначе я не пошел бы за Нико, но детали… Двери, выводящие непонятно куда, мерцающие стены, теплый солнечный свет, золотые рыбки, плавающие в фонтане…
– Ладно, тогда скажи, где мы сейчас, – говорю я, как раз когда мимо нас проходит девушка в ярком китайском наряде, увешанная украшениями.
Нико останавливается около кривой доски объявлений, на которой наклеен выцветший плакат. «Выберите пункт назначения» – написано на нем бронзовыми буквами.
– Двор солнечных часов – это короткий путь к любому месту назначения, – он указывает на римские цифры, выбитые над каждой из множества дверей. – Видишь номера? Их всего двадцать четыре.
Солнечные часы… Римские номера… Да, и в самом деле этот двор представляет собой огромные солнечные часы, а мраморное дерево-фонтан и есть стрелка: оно отбрасывает длинную колеблющуюся тень на мой собственный часовой пояс, и там сейчас ровно полночь.
Я медленно разворачиваюсь, рассматривая двери в стене, окружающей двор.
– Эти двери в нижнем ярусе только для персонала, – объясняет Нико, облокотившись о доску с объявлением. Он указывает мне на ограждение поверх окружающей двор стены. – Гости обычно используют похожие двери там, в верхнем ярусе.
– Я вижу там людей, – говорю я. И впрямь на балюстраде толпятся туристы, наблюдая, как работники Отеля снуют взад-вперед по внутреннему двору. Какой-то мальчишка даже перегибается через ограждение, чтобы плюнуть вниз, и его плевок приземляется под ноги девушке в коричневых форменных брюках, толкающей перед собой тележку с багажом.
Внезапно я осознаю, насколько хорошо нас видно со всех сторон.
– Слушай, нас же могут заметить.
– Гости из Мезонина нас видят, да, но у них нет доступа вниз. – Нико шарит в кармане. – Для них Двор солнечных часов – просто одна из достопримечательностей и загадок Отеля. Единственная публика, встречи с которой нам следует избегать, – это горничные.
– Горничные? – мне становится смешно.
Глаза Нико широко распахиваются.
– Ты уж мне поверь. Меньше всего на свете ты хочешь подвернуться под горячую руку кому-нибудь из горничных.
Он вытаскивает наружу свою монетку и вставляет ее в прорезь на доске объявлений.
И тут выцветший плакат оживает. Он весь покрывается трещинами, через которые льется золотой свет, испускает электрические разряды, расцветает концентрическими кругами, складывающимися в рисунки деревьев, рек и дверей.
Линии янтарного света наконец утихают, образуя круг, в котором сами собой появляются слова:
«Сейчас вы находитесь здесь».
– Это же схема, – осознаю я.
– Ну, скорее… живая карта, – Нико указывает на плакат. – Если бы тут был виден весь Отель целиком, от схемы было бы мало проку. А эта карта создана для нашего удобства, она показывает только то, что нам нужно знать, и отслеживает наши монетки, чтобы облегчить нам поиск друг друга.
Я прикасаюсь к плакату пальцем – и по моей руке пробегает электрический разряд. Надпись начинает меняться, прокладывая по карте извилистую линию. По бумаге бежит сеть новых дорожек. Над некоторыми дверьми сами собой появляются надписи: «Соединенные Штаты», «Техас».
Нико отдергивает мою руку от карты, и чернильные линии исчезают.
– Не трогай. Мы не хотим, чтобы кто-нибудь узнал, что ты здесь.
– Да, конечно. Извини.
Он сам касается маркера посредине, и картинка снова оживает. На этот раз на ней появляются названия «Холл Рио» и «Фойе Пирамиды».
– Внутренний двор – это на самом деле сердце Отеля, – поясняет Нико, указывая на круг, в котором мы стоим. А потом проводит пальцем по второму, внешнему, кругу, и линии по его рукой утолщаются и делаются ярче. – Над Внутренним двором находится Мезонин, это верхний ярус, – Нико показывает на балюстраду, огороженную перилами. Внутренний двор плюс Мезонин – центральная часть Отеля. Двери в скалах, окружающих Мезонин, выводят к следующему кольцу, где находится Лифтовый холл, и за его пределы.
