Восемь месяцев рассказ скакал из редакции в редакцию, пока не попал в журнал Американского легиона. Там название изменили на «Восстание на Луне», чтобы читатели догадались, что это фантастическая история. Рассказ был опубликован в декабрьском номере 1949 года, спустя тринадцать месяцев после написания, – и один сознательный читатель прислал в редакцию письмо, в котором выразил обеспокоенность излишне подробным описанием ядерных технологий. Издатель, в свою очередь, поздравил Хайнлайна со столь убедительной работой – похвала пришлась как нельзя кстати, потому что писатель был вконец измотан только что закончившимися съемками фильма «Пункт назначения – Луна». Хайнлайн лично ответил читателю:
Уверяю вас, ничто из описанного в рассказе не может быть использовано в военных целях врагами Соединенных Штатов. Я прослужил в армии почти десять лет и, смею вас заверить, ни при каких обстоятельствах не опубликовал бы информацию, способную помочь нашим врагам. Описанные в рассказе подробности, связанные с атомной энергетикой, ракетостроением и прочим, общеизвестны, в них нет ничего секретного.
«Долгая вахта» неоднократно переиздавалась в антологиях (включая собственную хайнлайновскую «Историю будущего») и была выбрана автором для публикации в сборнике «Grand Masters Choice» Ассоциации американских писателей-фантастов. Редактор сборника Андрэ Нортон (получившая звание магистра в 1984 году) назвала эту историю «отражающей всю суть творчества Хайнлайна» – это рассказ об обычном человеке, совершившем невероятный подвиг ради американской идеи. Сборник вышел в 1989 году, вскоре после смерти Хайнлайна, но он бы наверняка только порадовался, что именно этот сборник, этот рассказ – и комментарий Нортон – подвели итог его творческому пути.
Присаживайтесь, джентльмены!
[101] Рассказ
Чтобы колонизировать Луну, нужны как люди, подверженные клаустрофобии, так и люди, подверженные агорафобии. Хотя лучше называть их любителями открытого пространства и любителями закрытого пространства, потому что тем, кто летает в космос, лучше не иметь никаких фобий. Если человека может напугать что-либо, находящееся на планете, внутри планеты или в пустоте вокруг планеты, ему лучше оставаться на матушке-Земле. Человек, который решил зарабатывать себе на жизнь вдали от terra firma
[102], должен быть готов к тому, что его запихнут в тесный космический корабль (зная, что тот может стать его гробом), и при этом не должен пугаться открытых пространств космоса. Космонавты – люди, которые работают в космосе; пилоты, механики, астронавигаторы и другие – это те, кому нравится, когда их окружают миллионы миль пустоты.
С другой стороны, лунные колонисты должны уютно чувствовать себя и внутри планеты, где они, словно кроты, роют свои норы.
* * *
Во второй раз оказавшись в Луна-Сити, я направился в обсерваторию Ричардсона, чтобы увидеть его «Большое око» и раскопать какую-нибудь историю, публикация которой покрыла бы мои расходы на отпуск. На входе я гордо продемонстрировал кассиру удостоверение Гильдии журналистов, мило с ним поболтал, после чего он согласился побыть моим гидом. Мы пошли по северному туннелю, который прокладывали к предполагаемому месту установки короноскопа.
Путешествие оказалось скучным: мы ехали на скутере по ничем не примечательному туннелю, останавливались перед люком, слезали со скутера, проходили через шлюз, садились на другой скутер – и все повторялось сначала. Мистер Ноулз пытался разбавить скуку рекламными вставками.
– Все это временно, – объяснял он. – Когда мы пророем второй туннель, мы соединим все напрямик, уберем шлюзы, в этом туннеле установим движущуюся дорожку, идущую на север, в другом – дорожку, идущую на юг, и все путешествие будет занимать менее трех минут. Все будет как в Луна-Сити – или на Манхэттене.
– Почему бы не убрать шлюзы сейчас? – поинтересовался я, когда мы проходили очередной – кажется, уже седьмой по счету. – Ведь давление по обе стороны одинаковое.
Ноулз как-то странно взглянул на меня:
– У этой планеты есть одна особенность, – надеюсь, вы не станете использовать этот факт для очередной сенсационной истории?
– Слушайте, – с раздражением ответил я. – Я надежен настолько же, насколько надежен любой писака, но если в этом проекте что-то не так, давайте вернемся назад и забудем о нем. Я не хочу, чтобы мою статью тормознули из-за цензуры.
– Полегче, Джек, – мягко сказал он, в первый раз назвав меня по имени, что я сразу отметил, но тем не менее проигнорировал. – Никто не собирается подвергать цензуре то, что ты напишешь. Мы рады сотрудничать с журналистами, но в последнее время у Луны было слишком много плохой рекламы – которой она совсем не заслужила.
Я молчал.
– В любой инженерной работе заложен определенный риск, – настойчиво продолжал он, – и есть свои преимущества. Наши люди не болеют малярией, и им не надо пристально смотреть себе под ноги, чтобы не наступить на гремучую змею. Я покажу тебе цифры, доказывающие, что с учетом всех факторов гораздо безопаснее быть кессонщиком на Луне, чем перебирающим бумажки клерком где-нибудь в Де-Мойне. Например, на Луне люди крайне редко ломают себе кости, поскольку здесь очень низкая гравитация, – в то время как в Де-Мойне клерк рискует всякий раз, когда залезает в ванну и вылезает из нее.
– Ну хорошо, – прервал его я, – место здесь безопасное. В чем подвох?
– Место действительно безопасное. Что доказывает статистика, причем собранная не нашей компанией или Торговой палатой Луна-Сити, а лондонским «Ллойдом».
– И тем не менее здесь есть никому не нужные шлюзы. Зачем?
Он помялся, прежде чем произнес:
– Колебания почвы.
Колебания почвы. Землетрясения – в смысле, лунотрясения. Я посмотрел на проносящиеся мимо изогнутые стены, и мне очень захотелось в Де-Мойн. Быть похороненным заживо никому не захочется, но если это произойдет на Луне, у вас не будет ни единого шанса выжить. Не важно, как быстро доберутся до вас спасатели, – ваши легкие к тому моменту просто-напросто разорвутся. Воздуха-то здесь нет.
– Сотрясения почвы случаются не так уж часто, – продолжал Ноулз, – но мы должны быть готовы. Ты же помнишь, что масса Земли в восемьдесят раз больше, чем масса Луны, поэтому сила приливного эффекта здесь в восемьдесят раз больше, чем на Земле, где его вызывает Луна.
– Погоди-ка, – остановил я его. – На Луне нет воды. Так при чем здесь приливы?
– Для возникновения приливного напряжения вода совсем не обязательна. Не думай об этом – просто прими все как есть. В результате мы получаем неуравновешенное напряжение. Которое может вызвать колебания почвы.
– Понятно, – кивнул я. – Раз на Луне все должно быть загерметизировано, вам приходится опасаться колебаний почвы. А шлюзы должны ограничить число человеческих жертв.
