– В экскурсионный маршрут по Резерфорду, – вещал он голосом диктора, – входит прогулка в космическом скафандре на поверхность Луны – без дополнительной оплаты. Вы осмотрите Дьявольское Кладбище и место Великой катастрофы тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. Прогулка не включена в обязательную программу маршрута. Опасности практически нет, у нас еще ни с кем ничего не случалось, но Компания требует от всех желающих пойти расписаться в том, что всю ответственность за свою безопасность они берут на себя. Прогулка продолжается около часа. Кто хочет остаться, может пока посмотреть кино или перекусить в кафе.
Папа потер руки.
– Вот это для меня, – сказал он. – Мистер Лэтем, как мы вовремя! Ни за что на свете не хотел бы ее пропустить.
– Вам понравится, – согласился мистер Лэтем. – И вам тоже, миссис Логан. Мне самому очень хотелось бы пойти.
– Так за чем же дело стало? – спросил папа.
– Нет, я хочу к вашему возвращению подготовить документы, чтобы вы и директор подписали их до вашего отлета из Луна-Сити.
– Ну зачем же так загонять себя? – убеждал папа. – Уж если нельзя положиться на слово человека, что толку от подписанного контракта? Вы можете выслать мне эти бумаги в Нью-Йорк почтой.
Мистер Лэтем покачал головой:
– Дело не только в этом. Нет, правда – я же был на поверхности десятки раз. Но я вас провожу и помогу надеть скафандры.
Мама сказала:
– О, дорогой…
Она думала, что ей лучше бы не ходить, для нее совершенно невыносимо сознавать, что она заточена в скафандре; кроме того, от яркого солнечного света у нее всегда болит голова.
Папа сказал:
– Не говори глупости, дорогая, такой случай бывает один-единственный раз в жизни.
Мистер Лэтем объяснил ей, что в шлеме имеются фильтры, которые не пускают яркий свет внутрь. Мама всегда сначала возражает, потом уступает. Я считаю, что у женщин нет никакой силы характера. Еще позавчера вечером – то есть я хочу сказать, что по-земному был вечер, а не в Луна-Сити, – она купила себе классный лунный костюм, чтобы выходить в нем к обеду в зал со смотровой площадкой, откуда можно наблюдать Землю, прямо не выходя из отеля. Но после она застеснялась и пожаловалась папе, что слишком толстая для такой одежды. Еще бы, когда со всех сторон одно только неприкрытое тело. Папа сказал:
– Чепуха, дорогая, ты выглядишь восхитительно.
И она надела костюм и прекрасно провела время, особенно когда какой-то пилот пытался за ней приударить.
Вот и на этот раз было так же. Она пошла с нами. Нас провели в комнату, где надевали скафандры, и я все разглядел, пока мистер Перрин по очереди пропускал туда всю компанию и давал расписываться. В дальнем конце этой комнаты был ведущий в шлюз люк, а в нем довольно большой глазок. В глазок был виден еще один люк, а в нем – такой же глазок. Можно было посмотреть через два этих глазка и увидеть поверхность Луны, которая казалась горячей, яркой и какой-то неправдоподобной, несмотря на мутно-желтые стекла. А еще тут висели два ряда скафандров, похожих на пустые оболочки от людей. Я шнырял везде, пока мистер Перрин не подошел к нам.
– Можно договориться с хозяйкой кафе, чтобы она присмотрела за малышом, – сказал он маме, наклонился и взъерошил шкету волосы. Шкет попытался укусить его, и он поспешил убрать руку.
– Спасибо, мистер Перкинс, – сказала мама, – думаю, что так будет надежнее всего – хотя мне, наверно, лучше остаться с ним.
– Моя фамилия Перрин, – спокойно поправил тот. – Такой необходимости нет. Хозяйка как следует за ним присмотрит.
Почему это взрослые говорят при детях так, будто те ни слова не понимают по-английски? Они должны были просто запихнуть его в эту кофейню. А теперь шкет понял, что его хотят провести. Он воинственно огляделся.
– Я тоже пойду, – громогласно заявил он. – Вы мне обещали.
– Нет, Бэбинька. – Мама попробовала его унять. – Твоя дорогая мамочка вовсе не говорила тебе…
Еще бы, говорила она только себе: шкет пустил в ход звуковые эффекты.
– Вы мне говорили, что я могу ходить туда же, куда и Дикки, вы мне обещали, когда я болел. Вы мне обещали, вы мне обещали… – затянул он, при этом голос его с каждой секундой делался все выше и громче.
Мистер Перрин вроде бы растерялся. Мама сказала:
– Ричард, попробуй-ка успокоить своего ребенка. В конце концов, это же ты ему обещал…
– Я, дорогая? – удивился папа. – Да я вообще тут никакой проблемы не вижу. А что, если мы действительно обещали ему, что он может делать то же, что и Дикки? Тогда мы просто берем его с собой, вот и все.
Мистер Перрин прочистил горло:
– Боюсь, что нет. Вашего старшего я могу отправить в женском скафандре, он для своих лет довольно высокий. Но у нас нет скафандров для маленьких детей.
Ну, тут уж у нас все окончательно запуталось. Шкет всегда может заставить маму бегать вокруг него кругами, а мама то же самое проделывает с папой. Папа сразу багровеет и начинает сваливать все на меня. Получается вроде цепной реакции, которая заканчивается на мне – дальше ее некому передать. Они приняли очень простое решение: я должен остаться и присматривать за Бэбинькой!
– Папа, но ведь ты же говорил… – начал я.
– Мало ли что я говорил. Я не хочу семейных скандалов при людях. Ты слышал, что сказала мама?
Я был в отчаянии.
– Слушай, папа, – я старательно произносил слова потише, – если я вернусь на Землю, так ни разу и не надев скафандра и не высунув носа на поверхность, придется тебе искать для меня другую школу. Не вернусь я больше в Лоренсвилл – меня же все засмеют!
– Мы об этом поговорим, когда вернемся домой.
– Нет, папа, ты же дал честное благородное слово…
– Хватит, молодой человек. Вопрос закрыт.
Мистер Лэтем стоял рядом, внимательно слушая, но рта не раскрывал. При этих словах он приподнял бровь и очень спокойно сказал папе:
– Как, Эр Джи, а я-то думал, что ваше слово – ваш вексель!
Предполагалось, что я ничего не слышу, да и все остальные тоже, и прекрасно, потому что не стоит, чтобы папа знал, что кто-то знает, что он не прав. От этого с ним еще тяжелее иметь дело. Я поспешно переменил тему:
– Слушай, папа, может, мы все сможем пойти? Вон, что это там за скафандр? – и показал на вешалку внутри какой-то загородки. На загородке висел замок. На вешалке болталось десятка два скафандров, а на дальнем ее конце я заметил совсем маленький скафандр – его ботинки едва доставали до пояса соседнего.
– Ага, – просиял папа, – это как раз то, что нужно! Мистер Перрин! А, мистер Перрин? На минуточку! Я-то понял так, что у вас вообще нет маленьких скафандров, но вот этот, мне кажется, нам вполне подойдет.
