– Над Манхэттеном нет крыши, а фильтры стоят не во всех воздуховодах.
– В том-то и дело. Я тут или мерзну, или задыхаюсь.
– А мне казалось, что ты мечтаешь почувствовать капли дождя на своем лице!
– Не будь занудой. Я и теперь хочу того же, но только на свежем воздухе и среди зелени.
– Ладно. Мне это тоже по душе: пора уже заняться своей книгой. Я поговорю с твоим агентом по недвижимости.
– Я уже говорила с ним сегодня утром по телефону. Мы можем ехать в деревню когда угодно. Он начал там наводить порядок сразу, как получил мое письмо.
В тот вечер в доме отца Аллана ужинали а-ля фуршет, но Джо сейчас же уселась и попросила принести ей еду. Аллан тоже с удовольствием присел бы, но положение почетного гостя обязывало его провести весь прием на ногах. Возле буфета его поймал отец и ухватил за пуговицу:
– Попробуй-ка эту гусиную печенку, сынок. Полагаю, после диеты из зеленого сыра
[111] она покажется тебе чудесной.
Аллан согласился, что печенка великолепна.
– Ну, сынок, а теперь ты должен рассказать гостям о своей поездке.
– Никаких речей, папа! Пусть они читают «Нэшнл джиогрэфик».
– Чепуха! – Отец повернулся к гостям. – Внимание, сейчас Аллан расскажет нам о жизни лунатиков!
Аллан закусил губу. Конечно, жители Луна-Сити именно так называли друг друга, но здесь это слово звучало совсем иначе.
– Да мне и говорить не о чем. Лучше продолжайте ужинать.
– Рассказывай, а мы будем закусывать!
– Расскажи нам о городе лунатиков!
– Ты видел Лунного Человека?
– Давай, Аллан, загни-ка нам про жизнь на Луне!
– Да не на Луне, а в Луне.
– Какая разница?
– Наверно, никакой. – Он колебался: действительно, объяснить, почему лунные колонисты так подчеркивали, что живут внутри земного спутника, было трудно, но манера говорить «на Луне» раздражала его так же, как слово «Фриско» раздражает жителей Сан-Франциско. – «В Луне» – просто мы так говорим. На поверхности мы проводим очень мало времени, разве что персонал Ричардсоновской обсерватории, изыскатели и так далее. Жилые кварталы, разумеется, расположены под поверхностью.
– Боитесь метеоритов, что ли?
– Не больше, чем вы – молнии. Мы зарываемся в грунт, чтобы защититься от жары и холода и потому что так проще загерметизировать здания. И то и другое проще и дешевле под землей. Проходка горных пород не так уж трудна, а разные полости играют роль вакуума в термосе, в этих трещинах ведь и вправду вакуум.
– Но, мистер Макрей, – спросила очень серьезная дама, – неужели у вас не болят уши оттого, что вы живете под давлением?
Аллан обвел комнату рукой:
– Здесь точно такое же давление, как и там, – пятнадцать фунтов.
Дама была сбита с толку, но быстро нашлась:
– Возможно, вы и правы, хотя этому и трудно поверить. И все же я бы не могла жить замурованной в пещере. А вдруг произойдет взрыв из-за разницы в давлении?
– Поддерживать пятнадцать футов на квадратный дюйм – это пустяки. Инженеры обычно работают с давлением в тысячи фунтов на квадратный дюйм. Кроме того, Луна-Сити подобно кораблям состоит из множества отсеков. Это гарантирует безопасность. Живут же голландцы под защитой плотин, есть дамбы и в низовьях Миссисипи. Метро, океанские лайнеры, самолеты – все это искусственная среда для обитания человека. Луна-Сити кажется вам странным только потому, что до него далеко.
Дама передернула плечами:
– И все равно меня это пугает.
Какой-то весьма самоуверенный человечек протолкался вперед:
– Мистер Макрей, даже если допустить, что вся эта затея имеет значение для науки и так далее, то зачем нам тратить деньги налогоплательщиков на содержание колонии на Луне?
– Полагаю, что вы сами уже ответили на этот вопрос, – сдержанно сказал Аллан.
– А вы чем это оправдываете? Ответьте, сэр!
– Это не требует оправданий. Лунная колония уже многократно окупила себя. Все лунные предприятия приносят доходы своим акционерам: и «Шахты Артемиды», и «Спейсуэйс», и «Спейсуэйс провижен корпорейшн», и «Диана рекреэйшнз», и Компания исследований в области электроники, и Лунные биологические лаборатории, не говоря уже о лабораториях Резерфорда, – можете поинтересоваться. Согласен, Программа космических исследований иногда пощипывает налогоплательщиков, поскольку является объединенным владением правительства и Треста Гарримана.
– Ах, так вы признаетесь в этом! Значит, ты признаешь это? Это принципиальный вопрос.
У Аллана невыносимо горели ноги.
– Принцип, принцип! Есть только один принцип: научные работы всегда окупались.
Он повернулся спиной к собеседнику и положил себе еще гусиной печенки. Кто-то тронул его за плечо. Аллан узнал старого школьного друга.
– Аллан, старик, ты здорово отбрил старину Битла, поздравляю. Так ему и надо: он ведь, кажется, радикал.
Аллан улыбнулся:
– Все же не следовало выходить из себя.
– Ты его хорошо отделал. Слушай, Аллан, завтра вечером я собираюсь совершить экскурсию с парочкой приезжих клиентов по злачным местам. Поехали, а?
– Спасибо, но мы уезжаем в деревню.
– О, тебе не стоит пропускать эту вечеринку. Ты так долго хоронил себя в Луне, что теперь стоит немного расслабиться после всей этой скуки смертной.
Аллан почувствовал, что краснеет.
– Спасибо за предложение, но… ты видел когда-нибудь зал с видом на Землю отеля «Лунная гавань»?
– Нет. Собираюсь съездить. Разумеется, когда разбогатею.
– Вот это настоящий ночной клуб. Видел ты когда-нибудь, как танцовщица взмывает на тридцать футов и медленно опускается, кружась в воздухе? Пробовал коктейль «Лунатизм»? Видел, как работают жонглеры при малой силе тяжести?.. – Аллан встретился взглядом с глазами Джо, сидевшей в другом конце комнаты. – Э-э-э… прости, старик, жена зовет. – Он отвернулся от приятеля, а затем бросил через плечо: – Кстати, «Лунная гавань» – не ночлежка для космонавтов, а вполне респектабельный «звездочный» отель. Он даже занесен в каталог «Дункан Хайнес ассошиэйшен».
Джо была бледна.
– Милый, уведи меня. Задыхаюсь. Совсем расклеилась.
– Пошли.
Они извинились и уехали.
* * *
Утром Джо проснулась с сильным насморком, и для поездки в деревню пришлось взять воздушное такси. Под ними плыли низкие облака, но над облачной пеленой сияло солнце. Яркое солнце и усыпляющий рокот моторов вновь наполнили их радостью.
