Мы были уже в туннеле, и я поставила одну ногу на движущийся тротуар, как вдруг она остановилась:
– Я совсем забыла! Мне нужна карта города.
– Нет в наличии.
– В самом деле?
– Есть одна-единственная, и все. Поэтому и нужны гиды.
– Но почему бы не обеспечить картами туристов? Или вы, гиды, боитесь остаться без куска хлеба?
Представляете?
– Вы действительно думаете, что гид – это профессия? Мисс Брентвуд, если бы тут водились обезьяны, они бы этим и занимались.
– Тем более почему не напечатать карты?
– Да потому, что Луна-Сити не такой плоский, как… – Я чуть не ляпнула «землеройковые города», но вовремя прикусила язык, – как земные города. То, что вы видели из космоса, – всего лишь метеоритный щит. Он расходится вширь и вглубь на многие мили, в дюжине отдельных гермозон.
– Да, я знаю, но почему бы не сделать карту для каждого уровня отдельно?
От землероек только и слышишь: «Да, я знаю, но…»
– Я могу показать вам единственную карту города. Это стереоскопический макет высотой в двадцать футов. Но даже там отчетливо видны только очень крупные сооружения. Гидропонические фермы, Замок горного короля, Пещера летучих мышей.
– Пещера летучих мышей? – повторила она. – Это где летают?
– Да, мы там летаем.
– О, я хочу это увидеть!
– Хорошо, сначала туда… или к карте города?
Она решила сначала пойти в свой отель. К «Цюриху» можно проехать на дорожке через туннель Грэя, мимо Марсианского посольства, сойти у храма мормонов, затем в шлюзовую камеру – и вы на бульваре Дианы. Но я-то отлично знаю, где можно срезать путь. Мы сошли с движущегося тротуара около здания компании «Мэйси-Гимбел» и спустились их служебным лифтом. По-моему, ей должно было это понравиться. Но когда я велела ей ухватиться за кольцо, она глянула в шахту и отпрянула назад:
– Ты шутишь?
Я уже собиралась вести ее обычным путем, но тут вниз проехала наша соседка. Я крикнула:
– Здравствуйте, миссис Гринберг!
– Привет, Холли. Как твои?
Сузи Гринберг можно назвать толстухой. Она ехала, повиснув на одной руке, другой держала маленького Дэвида и при этом умудрялась читать газету «Дейли лунатик».
Мисс Брентвуд смотрела на это, прикусив губу. Потом спросила:
– Что надо делать?
– Можете держаться обеими руками, я возьму сумки.
Связав носовым платком ручки чемоданов, я поехала первая. Когда мы спустились, ее трясло.
– Господи, Холли, как вы тут живете? Неужели тебе не хочется домой?
Вопрос туриста Номер Шесть… Я сказала: «Я была как-то на Земле», но особо распространяться не стала. Два года назад мама отправила меня в Омаху, в гости к тетке. Это было какое-то наказание. Жара, холод, грязь, какие-то букашки… Я весила целую тонну и отвратительно себя чувствовала. А тетка без конца гнала меня на улицу заниматься физическими упражнениями. Все, чего мне там хотелось, так это влезть в ванну и потихоньку страдать. К тому же я заболела сенной лихорадкой. Возможно, вы никогда не слышали о сенной лихорадке – это когда вы живы, но лучше бы вы умерли.
Я должна была там пойти в школу-интернат для девочек, но позвонила папе и все ему рассказала. Слава богу, он разрешил мне вернуться. Землеройки никак не могут понять, что это они живут в дикости. Но землеройки есть землеройки, а лунари есть лунари, им не сойтись никогда
[134].
Как и все лучшие отели, «Цюрих» располагается в Первой гермозоне на западной стороне. Так, чтобы было видно Землю. Я помогла мисс Брентвуд зарегистрироваться у дежурного робота и нашла ее номер. Номер оказался с иллюминатором. Клиентка, охая и ахая, тут же принялась пялиться на Землю. Я посмотрела через ее плечо и поняла, что уже начало второго: сумерки отъели самый краешек Индии. Еще хватит времени прихватить следующего клиента.
– Ну все, мисс Брентвуд?
Вместо того чтобы ответить, она сказала с благоговением:
– Холли, видела ты что-нибудь более прекрасное?
– Да, неплохо, – ответила я.
На самом деле вид в ту сторону скучный-прескучный. Кроме Земли, висящей в небе, смотреть не на что. Но туристы всегда пялятся на Землю, даже если только что оттуда прилетели. Нет, сама Земля выглядит неплохо. Интересно понаблюдать за сменой погоды – если сам где-то в другом месте. Когда-нибудь пробовали пожить летом в Омахе?
– Она прекрасна, – прошептала мисс Брентвуд.
– Конечно, – согласилась я. – Вы еще куда-нибудь хотите или поставите вот здесь подпись?
– Что? Извини, я замечталась. Нет, не сейчас, то есть да, хочу! Холли, я хочу туда! Я должна! Есть у меня время? Еще не скоро стемнеет?
– До захода Солнца еще два дня.
Она очень удивилась:
– Как необычно! Холли, ты можешь раздобыть скафандр? Мне надо наружу.
Я даже не дрогнула – привыкла разговаривать с туристами. Они не видят разницы между скафандром и гермокостюмом.
– Мы, девушки, там не работаем, – сказала я. – Но я могу позвонить приятелю.
Джефф Хардести тоже занимается конструированием космических кораблей, он мой партнер, поэтому я посылаю ему клиентов. Джеффу восемнадцать, он учится в Институте Годдарда. Я изо всех сил стараюсь его нагнать – тогда мы откроем собственную фирму «Джоунс и Хардести, космическое конструирование». Я рассчитываю получить докторскую степень довольно скоро, потому что у меня блестящие способности к математике. В космической отрасли математика – это все. А пока мы проектируем корабли… ну, в свободное время. Я не стала говорить всего этого мисс Брентвуд, ведь туристы считают, что девушка моего возраста не может быть космическим конструктором.
По вторникам и четвергам Джефф водит туристов. Клиентов он встречает у Западного шлюза, а в перерывах занимается. Я дозвонилась до Шлюзовой и попросила Джеффа.
– Привет, Масштабная Модель.
– Привет, Штрафной Вес. Можешь взять клиента?
– Ну, я должен был вести одну семейку, но они что-то запаздывают.
– Отмени их. Мисс Брентвуд… встаньте, пожалуйста, здесь. Это мистер Хардести.
Глаза Джеффа заметно расширились, и я ощутила… ну, некоторый дискомфорт. Нет, мне бы и в голову не пришло, что Джеффа может привлечь землеройка. Даже с учетом того, что мужчины в таких вопросах ведут себя как роботы, ими полностью управляет химия их собственного тела. Я знала, что она очень эффектно выглядит, но совершенно немыслимо, чтобы Джеффа могла очаровать какая-то землеройка, как бы изящно она ни была упакована. Они ведь даже говорят на другом языке!
