– Не морочьте мне голову, мы использовали «Харон» почти три года!
– Вам везло. Официальное – хотя и совершенно конфиденциальное – мнение правительства состоит в том, что это из-за «Харона» взорвался энергоспутник, а не наоборот, взрыв спутника уничтожил «Харон». Сперва мы тоже так думали, и так оно и могло быть, но радарные данные говорят о другом. Похоже, что корабль взорвался на долю секунды раньше спутника. Поэтому мы провели интенсивные теоретические исследования. Икс-топливо слишком опасно для ракет.
– Но это смешно! На каждый фунт, сожженный в «Хароне», приходится по крайней мере сто фунтов, использованных в электростанциях на планете. Почему тогда они не взрываются?
– Весь вопрос в защитной оболочке. На ракете она, естественно, менее толстая, чем в стационарной установке, но хуже всего то, что она работает в космосе. Катастрофа предположительно была вызвана первичным космическим излучением. Если желаете, я приглашу для разъяснения одного из специалистов по математической физике.
Гарриман замотал головой:
– Вы же знаете, я не разбираюсь в этом настолько. – Он немного подумал. – Полагаю, на этом все?
– Боюсь, что так. Я очень сожалею.
Гарриман поднялся, чтобы уйти.
– Э, Ди-Ди, тут еще такое дело… вы ведь не думали подобраться к кому-либо из моих подчиненных?
– Разумеется, нет. Да и зачем мне?
– Рад это слышать. Знаете, мистер Гарриман, некоторых наших сотрудников нельзя назвать самыми блестящими учеными в мире – первоклассных специалистов трудно удержать на государственной службе. Но насчет одного я уверен: все они абсолютно неподкупны. Зная это, я счел бы личным оскорблением, если бы кто-нибудь попытался повлиять на одного из моих людей, – весьма личным оскорблением.
– Даже так?
– Именно. Кстати, в колледже я занимался боксом в полутяжелой категории. И навыков не растерял.
– Гмм… я никогда не учился в колледже. Но в покер я играю честно. – Гарриман внезапно ухмыльнулся. – Я не буду тревожить ваших ребят, Карл. Это слишком напоминало бы предложение взятки голодающему. Что ж, пока!
Вернувшись в свою контору, Гарриман вызвал одного из наиболее доверенных сотрудников.
– Отправьте еще одну шифровку мистеру Монтгомери. Велите ему отправить материалы не в Штаты, а в Панама-Сити.
После этого он начал было диктовать сообщение для Костера, намереваясь приказать ему прекратить работу над «Пионером», остов которого уже вздымался над колорадскими прериями, и переключиться на «Санта-Марию», бывший «Брисбен».
Но потом передумал. Старт придется проводить вне Соединенных Штатов; при столь жестком отношении Комиссии по атомной энергии не стоило и пытаться переместить «Санта-Марию»: это будет слишком очевидно.
Да и не получится ее переместить без оснащения химическим двигателем. Нет, ему придется снять с полетов другой корабль класса «Брисбена» и отправить его в Панаму; атомный реактор «Санта-Марии» тоже надо будет разобрать и переправить туда же. Костер сможет подготовить новый корабль к полету за шесть недель, а то и меньше… и он, Костер и Лекруа полетят на Луну!
К дьяволу эти переживания насчет первичного космического излучения! «Харон» ведь проработал три года. Они совершат полет, тем самым доказав, что это возможно; а уж потом, если понадобится более безопасное топливо, у них появится стимул его поискать. Самое главное – сделать это, совершить путешествие. Если б Колумб дожидался надежных кораблей, мы все еще сидели бы в Европе. Без определенного риска человек ничего не добьется.
Успокоившись, Гарриман начал набрасывать сообщения, которые приведут в действие новый план.
Его прервала секретарь:
– Мистер Гарриман, с вами хочет поговорить мистер Монтгомери.
– Как? Он уже получил мою шифровку?
– Не имею представления, сэр.
– Что ж, давайте его.
Второе сообщение Монтгомери еще не получил. Но новости для Гарримана у него были: вскоре после катастрофы Коста-Рика продала все свое икс-топливо английскому Министерству энергетики. На сегодняшний день ни унции его не осталось ни в Коста-Рике, ни в Англии.
После того как Монтгомери исчез с экрана, Гарриман несколько минут просидел с мрачным видом. Потом он позвонил Костеру:
– Боб? Лекруа там?
– Да, здесь. Мы собирались пойти поужинать. Даю его.
– Привет, Лес. Твоя идея была просто потрясной, но она не сработала. Кто-то украл нашего ребеночка.
– А? О, я понял. Сожалею.
– Никогда не теряй времени на сожаления. Мы будем продвигаться согласно начальному плану. И мы доберемся туда!
– Разумеется, доберемся.
7
Из июньского выпуска журнала «Популяр текникс»: «ИЗЫСКАНИЯ УРАНА НА ЛУНЕ – факты о рождающейся на глазах крупной отрасли промышленности».
Из «Холидей»: «Медовый месяц на Луне – обсуждение чудесного курорта, которым, как рассказали нашему редактору отдела путешествий, будут наслаждаться ваши дети».
Из «Америкэн сандей мэгэзин»: «АЛМАЗЫ НА ЛУНЕ? Всемирно известный ученый поясняет, почему в лунных кратерах алмазы должны быть рассыпаны, как галька на пляже».
– Разумеется, Клем, я ничего не понимаю в электронике, но мне так сказали. Вы же способны сегодня навести луч телевизионного передатчика с точностью до одного градуса, или типа того?
– Да, при достаточно большом отражателе.
– Места хватит на что угодно. Так вот, угловой размер Земли, если смотреть на нее с Луны, около двух градусов. Разумеется, Луна очень далеко, но потерь мощности сигнала не будет, а у вас появятся абсолютно идеальные и неизменные условия передачи. Достаточно один раз все подготовить, и передача будет не дороже, чем вещание с вершины горы на Земле, и уж наверняка дешевле, чем поддерживать в воздухе вертолеты от побережья до побережья, как ты делаешь сейчас.
– Это фантастический план, Делос.
– Что в нем фантастического? Добраться до Луны – это моя забота, не твоя. Когда мы будем там, телепередача на Землю будет организована, можешь заложить последнюю рубашку. Это место самой природой подготовлено для прямых телепередач. Если тебе не интересно, я поищу кого-нибудь еще.
– Я не сказал, что мне неинтересно.
– Ну, тогда думай. И вот еще что, Клем, не хочу совать нос в твой бизнес, но не было ли у тебя определенных проблем после потери энергоспутника, который работал и как ретранслятор?
– Не сыпь мне соль на рану, ты же сам все прекрасно знаешь. Расходы взлетели до небес, доходы же не повысились.
– Я не совсем это имел в виду. Как насчет цензуры?
Телевизионный босс всплеснул руками:
– Не произноси это слово! Как можно ожидать, что человек останется в бизнесе, если каждый ничтожный ханжа в стране диктует нам, что говорить, а чего не говорить, что мы можем показывать, а чего не можем, – от всего этого меня тошнит. Неправилен сам принцип: это то же, что требовать от взрослых людей, чтобы они питались обезжиренным молоком, поскольку дети не могут есть стейки. Если б я мог добраться до этих мерзостных, скользких типов с их похотливыми мыслями…
