Гарриман уперся в него взглядом.
– Послушай, – произнес он резко, – ты ведь теперь владеешь долей Джека?
– Я бы этого не сказал.
– Ты голосуешь с ее помощью, это совершенно очевидно.
Энтенса заявил:
– Это неправда. Я сам по себе. Я…
– Ты чертов лгун, Джек, – бесстрастно сказал Гарриман. – Дэн, у тебя теперь пятьдесят процентов. При нынешних правилах противоречия разрешаю я, что дает мне контроль, пока Джордж держится моей стороны. Если мы продадим тебе еще одну долю, ты получишь три пятых голосов – и сделаешься боссом. Ты этого хочешь от сделки?
– Делос, как я тебе сказал, я в тебя верю.
– Но с плеткой в руке ты будешь чувствовать себя счастливей. Так вот, я на это не пойду. Пусть лучше космические полеты – настоящие космические полеты по установленным трассам – подождут еще лет двадцать, но контроль из рук я не выпущу. Я позволю нам всем разориться и жить былой славой, но контроля не отдам. Тебе придется придумать другой план.
Диксон ничего не ответил. Гарриман встал и начал мерить комнату шагами. Потом он остановился перед Диксоном:
– Дэн, если б ты на самом деле понимал, ради чего все это затеяно, я бы передал руководство тебе. Но ты не понимаешь. Ты видишь в этом только еще один путь к деньгам и власти. Я искренне желаю дать вам, стервятникам, разбогатеть, но руководство оставлю себе. Я собираюсь развивать наше дело, а не доить его. Человеческий род устремился к звездам – и эта авантюра поставит новые задачи, по сравнению с которыми атомная энергия покажется детскими игрушками. Человечество готово к ним не более, чем невинная девица – к сексу. Если не вести все это дело аккуратно, его можно испоганить. Ты бы его испортил, Дэн, дай я тебе решающий голос, – потому что ты его не понимаешь.
Он перевел дыхание и продолжал:
– Возьми, к примеру, безопасность. Знаешь ли ты, почему я позволил Лекруа повести этот корабль, вместо того чтобы сделать это самому? Ты думаешь, я испугался? Нет! Я хотел, чтобы он вернулся – благополучно. Я не хотел, чтобы космические полеты снова отложили на неопределенный срок. Знаешь, почему мы нуждались в приобретении монополии – по крайней мере, на сколько-то лет? Потому что теперь любые «Братья такие-то и компания» захотят строить лунные корабли, ведь они знают: это возможно. Помнишь первые времена перелетов через океан? После того как Линдберг это сделал, все так называемые пилоты, которые могли раздобыть себе этажерку, полетели куда-то за море. Некоторые из них даже детей с собой брали. Большинство из них сели в лужу – в прямом смысле. Аэропланы приобрели репутацию опасных игрушек. А несколько лет спустя авиалинии сделались столь жадными до быстрых денег при высокой конкуренции, что газету нельзя было открыть, не увидев заголовки об очередной авиакатастрофе.
С космическими полетами этого произойти не должно! Я не дам этому случиться. Космические корабли слишком велики и слишком дороги; если они тоже приобретут плохую репутацию, то нам не стоило вообще вставать с дивана. Дела буду вести я.
Он остановился. Немного подождав, Диксон сказал:
– Я говорил, что я верю в тебя, Делос. Сколько денег тебе надо?
– Да? На каких условиях?
– Твой вексель.
– Мой вексель? Ты сказал – мой вексель?
– Разумеется. Я хотел бы себя обезопасить.
Гарриман выругался.
– Я знал, что здесь какой-то подвох. Дэн, ты отлично знаешь: все, что у меня есть, вложено в это дело.
– У тебя есть страховка. У тебя куча страховок, я знаю.
– Да, но они все оформлены на жену.
– По-моему, я слышал, как что-то подобное ты говорил Джеку Энтенсе, – заметил Диксон. – По́лно! Зная твое отношение к выплате налогов, уверен, что у тебя найдется по крайней мере один вклад в безотзывный доверительный фонд, или ежегодная рента, или еще что-нибудь, чтобы миссис Гарриман не попала в богадельню.
Гарриман глубоко задумался:
– И когда наступит срок платежа по этому векселю?
– В чудесном далеком будущем. Разумеется, хотелось бы добавить в условия пункт о недопустимости банкротства.
– Зачем? Юридически он силы не имеет.
– Но ведь для тебя он будет иметь силу?
– Мм… да, будет.
– Тогда доставай свои полисы и посмотри, на какую сумму ты сможешь выписать вексель.
Гарриман поглядел на него, резко повернулся и направился к своему сейфу. Вскоре в его руках была увесистая пачка продолговатых жестких папок. Они вместе сложили стоимости – сумма вышла огромная. После этого Диксон выудил из кармана памятку и, сверившись с ней, объявил:
– Одного – и очень крупного – не хватает. Полис от «Норт Америкэн мючуэл», судя по всему.
Гарриман глянул на него с яростью:
– Черт бы тебя побрал! Мне придется выгнать с работы всех моих доверенных служащих?
– Нет, – мягко ответил Диксон, – информацию я получаю не от твоего штата.
Гарриман вернулся к сейфу, достал еще один полис и добавил его к общей куче. Стронг подал голос:
– А мои вы не желаете видеть, мистер Диксон?
– Нет, – ответил Диксон, – в этом нет нужды.
Он принялся запихивать полисы в карман:
– Я оставлю их себе, Делос, и прослежу за выплатой взносов. Я, разумеется, буду пересылать тебе квитанции. Вексель и формы о передаче полисов можешь выслать в мой офис. Вот твой чек.
Он достал еще один лист бумаги, – это был чек, уже выписанный на общую сумму полисов.
Гарриман просмотрел его.
– Иногда, – произнес он медленно, – я не понимаю, кто кого обводит вокруг пальца. – Он перебросил чек Стронгу: – Хорошо, Джордж, разберись с этим. Я в Париж, мальчики. Пожелайте мне удачи. – Он вышел с абсолютно беспечным видом.
Стронг перевел взгляд с закрывшейся двери на Диксона, потом на лежащий перед ним вексель:
– Мне следовало бы порвать эту бумажку!
– Не делай этого, – посоветовал Диксон. – Понимаешь, я в самом деле верю в него. Ты когда-нибудь читал Карла Сэндберга
[74], Джордж?
– Какой из меня читатель?..
– Как-нибудь попробуй. У него есть рассказ о человеке, распустившем слух, что в аду найдена нефть. Вскоре все перебрались в ад, чтобы принять участие в нефтяном буме. Мужик, который распустил слух, поглядел на происходящее, почесал в затылке и сказал сам себе: видно, там и впрямь есть что-то такое. И тоже отправился в ад.
Не дождавшись продолжения, Стронг наконец сказал:
