Разбудил его рывок катапульты. Казалось, дрожь гигантской тетивы пронизала окрестности Пайкс-Пик. Катапульта швырнула «Фею» с вершины, и несколько секунд корабль летел по инерции. Как ни старался Пембертон выглядеть безучастным, в эти секунды у него всегда замирало дыхание и он тревожно ожидал рева проснувшихся дюз. Если дюзы вдруг не сработают, пилот должен будет перевести корабль на режим парения и посадить с помощью крыльев.
В положенное время дюзы дружно взревели, а Джейк немедленно погрузился в сон.
Когда «Фея» состыковалась со станцией «Супра-Нью-Йорк», Пембертон направился в навигационную рубку и немало обрадовался, увидав, что вахту несет Шорти Вайнштейн. На самих кораблях не было штурманов-программистов, все расчеты передавались отсюда, а вычислениям Шорти можно было доверять. Это не так мало, если учесть, что от точности программы зависит сохранность корабля, жизнь пассажиров и твоя драгоценная шкура в придачу. Чтобы стать пилотом, Пембертону хватило математических способностей чуть выше среднего, но его скромные таланты позволяли ему ценить гений тех, кто рассчитывает орбиты.
– Приветствую грозу космических трасс, великого пилота Пембертона! – Вайнштейн протянул лист с результатами штурманских расчетов.
Джейк, изумленно приподняв бровь, изучал ряд цифр:
– Слушай, Шорти, по-моему, ты ошибся.
– Что? Не может быть. «Мейбл» не ошибается. – Вайнштейн дернул головой в сторону гигантского навигационного компьютера у дальней стены.
– Ошибку сделал ты, а не машина. Слишком простые ориентиры: Вега, Антарес и Регул. Ты лишаешь работы пилотов, и твоя гильдия скоро вышвырнет тебя вон.
Вайнштейн смутился, но видно было, что он рад похвале.
– Я вижу, – говорил Пембертон, изучая колонки цифр, – что должен вылететь только через семнадцать часов. Я точно так же мог прилететь сюда утренним рейсом. Не понимаю, зачем было пороть горячку? – Он вспомнил обиженную Филлис, и в его голосе прозвучало огорчение.
– Утренний рейс отменен Советом Безопасности.
– А что… – начал было Джейк, но замолк, понимая, что Вайнштейн знает так же мало, как и он сам.
Скорее всего, траектория полета должна была пройти в опасной близости от одной из ракет с атомной бомбой, что кружили вокруг Земли, словно бдительные полисмены. А может быть, причина в чем-то другом – Совет Безопасности ООН не разглашает информацию о том, что сохраняет мир на планете.
Пембертон пожал плечами:
– Раз так, я пошел спать. Разбуди меня часа за три до старта.
– Хорошо. Твоя программа будет готова.
Пока он спал, «Летучий голландец», мягко уткнувшись носом в стыковочный узел, припечатанный к станции гармошками воздушных шлюзов, выгружал багаж и пассажиров из Луна-Сити. Когда Джейк проснулся, корабль уже снова загрузили под завязку, полностью заправили топливом и объявили посадку.
Он остановился перед конторкой радиопочты узнать, нет ли весточки от Филлис. Ничего не обнаружив, Джейк сказал себе, что она, вероятно, послала письмо сразу на терминал. Пембертон прошел в ресторан, купил факсимильный номер «Геральд трибюн» и мрачно уселся за столик, собираясь в одиночестве насладиться комиксами и завтраком.
Но тут к нему подсел какой-то турист и принялся забрасывать глупейшими вопросами о предстоящем полете. При этом любознательный джентльмен упорно величал его «капитаном», наверное неправильно истолковав знаки различия, вышитые на футболке. Желая поскорее избавиться от надоедливого собеседника, Джейк поспешно проглотил завтрак, заглянул к Вайнштейну забрать бобину с программой для автопилота и поднялся на борт «Летучего голландца».
После рапорта капитану он направился на пост управления. Здесь не было искусственной тяжести, и по коридору приходилось плыть, подтаскивая себя за скобы, приделанные к стенам. Он уселся в кресло пилота, пристегнулся и начал предстартовую проверку. Через минуту в рубку вплыл капитан Келли и занял соседнее кресло. Пембертон заканчивал холостые прогоны курсопрокладчика.
– Хочешь сигарету, Джейк? У меня – «Кэмел».
– В другой раз, – проговорил Пембертон, не отрываясь от экрана.
Келли, слегка нахмурившись, смотрел на него. Взаимоотношения капитана и пилота в космосе напоминали отношения капитана и лоцмана, так сочно описанные Марком Твеном в «Жизни на Миссисипи». Сходство было неслучайным. Капитан обладает всей полнотой власти над судном, экипажем, грузом и пассажирами, но по реке корабль ведет лоцман, а в космосе – пилот. Значит, он фактический и безусловный хозяин корабля с момента старта и до последней минуты пути. Перед полетом капитан мог отвергнуть назначенного ему пилота, но тем его полномочия и ограничивались; вмешиваться в действия пилота он уже не имел права.
Келли нащупал лежащую в кармане бумагу и вновь вспомнил слова, с которыми дежурный психолог вручил ему этот лист:
– Я даю вашему пилоту допуск, но вы можете забраковать его.
– Что случилось? Пембертон славный парень.
Психиатр обдумал, что ему удалось выяснить, притворившись идиотом-туристом из тех, что изводят соседей по столику бесконечными вопросами.
– По сравнению с результатами прошлого осмотра он более асоциален. Его что-то беспокоит. Что бы это ни было, пока он с ним справляется. Но мы будем за ним следить.
– А вы сами полетели бы с таким пилотом? – спросил Келли.
– А почему бы и нет?
– Тогда я беру его. Я верю своему пилоту и не вижу необходимости возить его пассажиром.
Пембертон заправил ленту в автопилот и повернулся к капитану:
– Проверка закончена, сэр.
– Стартуй, когда будешь готов, пилот.
Отдав приказ, который невозможно было отменить, Келли почувствовал облегчение.
Пембертон подал сигнал станции начать расстыковку. Пневматическая система стала медленно выталкивать корабль из стыковочного узла, пока он не оказался в открытом космосе в тысяче футов от станции, удерживаемый одним лишь тросом. Затем Джейк развернул «Голландца» в стартовое положение, раскрутив маховик, установленный в центре тяжести корабля на вращающемся подвесе. Маховик вращался в одну сторону, а корабль, в полном соответствии с Третьим законом Ньютона, – в другую.
Послушный программе, автопилот сориентировал призмы перископа так, чтобы Вега, Антарес и Регул слились в окуляре в одну точку, когда судно ляжет на правильный курс. Пембертон плавно выводил корабль на нужный курс, торопливость в таком деле неуместна, а ошибка в одну дуговую минуту дала бы двухсотмильное отклонение от цели.
Когда три изображения совпали в заданной точке, он остановил маховики и зафиксировал гироскопы. Затем провел контрольную проверку прямым наблюдением каждой звезды. Морские шкиперы так работают с секстантом, разницы нет никакой, если не считать, что астронавигационные приборы на много порядков точнее. Правда, измерения ничего не сообщили ему о правильности предписанного Вайнштейном курса. Пилот должен веровать в расчеты штурмана, как истовый лютеранин верует в Евангелие. И все-таки наблюдения подсказывали, что автопилот ведет себя как положено. Удовлетворенный таким результатом, он отдал последний швартов.
