– Э… нет. Только приблизиться. Я не могу рисковать, у меня на борту пассажиры. Но согласовать скорости на расстоянии пятьдесят миль, а потом ждать заправщика я не собираюсь.
Стараясь подойти к станции как можно ближе, он направлял корабль с небольшим упреждением, действуя чисто интуитивно, поскольку теперь цифры Вайнштейна ничего не значили. Прицелился он точно, тратить горючее на боковую коррекцию ему не пришлось. Теперь главное – не врезаться ненароком в терминал. Когда Джейк уверился, что пройдет мимо станции, если двигатели вдруг не включатся, он последний раз тормознул. И как раз в тот самый момент, когда он включал отсечку, они кашлянули, зашипели и стихли.
«Летучий голландец» парил в космосе в пятидесяти ярдах от терминала, скорости были согласованы.
Джейк вышел на связь:
– Терминал, примите швартовы. Я начинаю стыковку.
* * *
Джейк сдал рапорт, принял душ и направился к почтовому отделению, чтобы радировать на Землю письмо, когда по селекторной связи его вызвали в офис коммодора.
«О-хо-хо! – сказал он себе. – Шахт задействовал Большое Начальство. Интересно, сколько акций у этого деятеля? А я еще и диспетчеру нахамил».
Явившись, он сухо доложил:
– Старший пилот Пембертон, сэр.
Коммодор Сомс оторвал глаза от бумаг:
– Пембертон? Прекрасно. Насколько мне известно, у вас две лицензии: «Космос—космос» и «Безвоздушная посадка».
«Ладно, не будем тянуть кота за хвост», – подумал Пембертон и произнес:
– У меня нет оправданий тому, что случилось в последнем рейсе. Если коммодор не одобряет моих действий, я готов немедленно подать в отставку.
– О чем вы говорите?
– Разве у вас нет на меня жалоб от пассажиров?
– Ах это!.. – Сомс отмахнулся. – Да, он был здесь. Но у меня есть рапорты Келли и вашего старшего механика, а также экстренное сообщение со станции «Супра-Нью-Йорк». Вы показали высший пилотаж, Пембертон.
– Вы хотите сказать, что у компании нет ко мне претензий?
– Неужели я когда-нибудь не мог отстоять своих пилотов? Вы были абсолютно правы. Я на вашем месте выкинул бы его к чертовой матери через воздушный шлюз. Однако к делу. Вы приписаны к маршруту «космос—космос», но мне надо отправить спецрейс в Луна-Сити. Не возьметесь ли вы за это… ради меня?
Пембертон молчал, не зная, что и сказать.
– Тот кислород, что вы спасли, предназначен для «Космических изысканий». У них нарушилась герметичность северного туннеля, потеряны тонны запасов. Каждый день простоя обходится им в сто тридцать тысяч долларов, считая накладные расходы, зарплату и штрафы. «Гремлин» здесь, но пока не прибудет «Лунный нетопырь», у нас нет другого пилота. Так что вся надежда на вас. По рукам?
– Но, коммодор, вы не можете рисковать людьми, доверив мне посадку на дюзах. Я отвык. Мне надо пройти переподготовку.
– Никаких пассажиров, экипажа, капитана. Вы рискуете только своей шеей.
– Тогда я берусь.
* * *
Двадцать восемь минут спустя уродливый, но мощный «Гремлин» стартовал в направлении Луны. Полет начался с мощного рывка двигателей, достаточного, чтобы сойти с орбиты и начать падение на Луну. Затем вновь наступила полоса вынужденного безделья. Падать корабль мог и без его помощи, а до поверхности Луны, когда понадобится точное торможение, еще далеко.
Настроение у него было прекрасным, но потом Джейк достал письма: свое, которое не успел отправить, и письмо от Филлис, пришедшее на терминал.
Письмо от Филлис было поверхностно-нежным и бессодержательным. Она не вспоминала ни о размолвке, ни о его неожиданном отъезде. Она совершенно игнорировала его профессию. Письмо было образцом вежливости, и это ему не понравилось. Он порвал оба письма и начал новое. В конце он написал:
…Никогда этого не говорила, но я знаю, что ты ненавидишь мою работу.
Чтобы обеспечить семью, я должен работать. У тебя тоже есть работа. Это очень старая профессия, ею женщины занимались от сотворения мира: вслед за мужьями пересекать в фургонах равнины, ждать возвращения кораблей из Китая, молча стоять возле шахты, где случился взрыв, на прощанье целовать с улыбкой и с улыбкой заботиться о муже, когда он дома.
Ты вышла замуж за космонавта, поэтому часть твоей работы состоит в том, чтобы с радостью принимать мою работу. Думаю, ты справишься с этим занятием, когда поймешь все как следует. Я надеюсь на это, ведь то, как у нас идут дела, никому из нас не приносит радости.
Поверь, я люблю тебя.
Джейк
Он вымучивал письмо, пока не пришло время развернуть корабль для посадки. На высоте двадцати миль он включил автопилот, а когда до Луны оставалась одна миля, перешел на ручное управление. Скорость падения уменьшилась, но оставалась еще достаточно большой. Правильная безвоздушная посадка похожа на запущенный в обратную сторону старт боевой ракеты: сначала свободное падение, а затем продолжительная работа реактивных двигателей и полная остановка корабля в момент касания поверхности. При этом пилоту нужно чувствовать свое падение. Если чересчур замедлить его, корабль потом может сжечь все топливо, потому что будет слишком долго бороться с гравитацией.
Через сорок секунд, сохраняя скорость сто сорок миль в час, он поймал в перископ тысячефутовые вышки связи. На высоте триста футов он резко затормозил, так что в течение секунды перегрузки составляли пять g, затем убавил тягу, остановившись на одной шестой – нормальное для Луны ускорение свободного падения. Чувствуя себя счастливым, он по каплям ослаблял тягу.
Пламя расплескивало лунные камни, «Гремлин» парил, стоя на столбе огня, затем с достоинством, мягко, словно пушинка, опустился на грунт.
* * *
Наземная команда занялась кораблем. Герметичный мобиль подвез Пембертона ко входу в туннель. Здесь его ждали. Он еще не кончил заполнять рапорт, когда услышал, что его вызывают к аппарату. Сомс улыбнулся ему с экрана.
– Я наблюдал за посадкой, Пембертон. Переподготовка вам ни к чему.
Джейк смущенно покраснел:
– Спасибо, сэр.
– Если вы не слишком привязаны к маршруту «космос—космос», я мог бы предложить вам регулярные рейсы в Луна-Сити. Жилье здесь или в Луна-Сити. Ну как?
Он услышал собственный голос:
– Луна-Сити. Я согласен.
* * *
По дороге на почту Джейк порвал свое третье письмо. Подойдя к телефонной стойке, он попросил у блондинки в голубом боди
[91]:
